«Когда какой-то лавочник снимает публикацию, часто к этому относятся равнодушно» Журналистка Елена Зубова — о том, как и зачем она судится с журналом Forbes

10 июля Пресненский районный суд отклонил иск бывшей сотрудницы журнала Forbes Елены Зубовой к издателю журнала Александру Федотову и его главному редактору Николаю Ускову. Зубова обвиняла руководство издания в том, что оно незаконно изменило редакционную политику, из-за чего журналистке пришлось уволиться; это первый подобный иск в истории современной российской журналистики. Спецкор «Медузы» Илья Жегулев, работавший в Forbes с 2009 по 2014 год, поговорил с Зубовой.

— Главная новость в том, что Елена Зубова проиграла суд против владельца Forbes Александра Федотова. Для тебя это поражение?

— Авторов новостей интересовала формальная сторона, за ней не очень хорошо видна суть происшедшего. Формально 10 июля состоялось основное рассмотрение дела; благодаря педантичности судьи удалось зафиксировать все вещи, которые важно было зафиксировать. Статус участника процесса получил Профсоюз журналистов России (ПСЖР). В прениях выступил его генеральный секретарь, глава Московского отделения Союза журналистов России Леонид Речицкий. По его экспертной оценке, собственник вмешивался в редакционную политику. В связи с этим решение суда выглядит неоднозначно — в данном случае Федотов выиграл не просто у Зубовой, а еще у профсоюза и Союза журналистов России. С чем его и поздравляю.

— Вы будете подавать апелляцию?

— Это не исключено, но сначала нужно получить мотивировочную часть. Пока что можно сделать вывод, что суд формально подошел к решению спора: если есть заявление об увольнении по собственному желанию, значит, в иске о восстановлении отказать. Меня часто спрашивают: как ты могла сама написать «по собственному желанию»? Хочу подчеркнуть: я по своему желанию ничего не писала. Мне в отделе кадров дали шаблон, где уже было написано: «Прошу уволить по собственному желанию». Я туда написала другую причину: «В связи с изменением редакционной политики», речь шла об изменении условий труда. Сейчас я лучше знаю Трудовой кодекс — и зачеркнула бы «по собственному желанию».

Раньше в Forbes действовали редакционные стандарты и так называемый Кодекс поведения; согласно трудовому договору, это был документ внутренней политики. Его подписывал каждый сотрудник, в последней редакции он датирован 2011 годом, но существовал и до этого. У немецкого концерна Axel Springer (предыдущего владельца русского Forbes — прим. «Медузы») это был обязательный документ для абсолютно всех сотрудников из разных стран, регламентирующий общие принципы работы. В нем были закреплены основные принципы честной журналистики — о независимости редакции, о разделении с рекламным отделом, о необходимости не допускать конфликта интересов, исключать влияние на содержание издания третьих лиц. От кадровой службы я знаю, что до февраля 2016 года новые сотрудники продолжали подписывать «Кодекс поведения», хотя представитель Федотова пытался убедить судью: мол, он упразднился сам собой.

— В публичную сферу конфликт с владельцем вышел в ноябре, когда журналисты Forbes написали письмо Федотову. В нем говорилось о вмешательстве владельца в деятельность редакции: при его участии из рейтинга самых дорогих менеджеров исчезла оценка доходов главы ВТБ Андрея Костина.

— Все началось гораздо раньше. Вопросы к новому собственнику и назначенному им главному редактору копились примерно полгода. Для меня все началось 30 июля 2016 года, когда я начала работать над статьей о недвижимости Анатолия Чубайса. Главный редактор [Николай Усков] начал мне звонить и предлагать принять «правильное решение», поскольку эта статья может повредить либералам, которые готовятся к выборам в Госдуму. Звонки продолжались до сентября.

— Разве не редактор определяет, что пишет журналист?

— Редактор определяет, но, согласно статье 19 закона «О СМИ», при этом он обязан представлять интересы редакции, а не интересы третьих лиц. А вся редакция ждала публикации этого материала — об этом мне писал шеф-редактор Forbes Николай Мазурин. Со всеми все было согласовано, все были готовы публиковать. Материал уже стоял в системе управления сайтом, публикация была запрограммирована на шесть утра 8 сентября, но главный редактор Николай Усков дал администратору сайта указание повременить с публикацией, так как «либералы бьются в истерике», и таким образом фактически снял ее.

Представители Чубайса звонили и говорили, что узнали от Ускова: есть шанс поговорить и я могу принять решение отказаться от публикации. На следующий день Мазурин все же опубликовал материал в обход требования главного редактора, нарушив его указание — Усков за две недели до этого издал распоряжение не ставить ничего на сайт без его личного разрешения. 

— И как Усков отреагировал?

— Не стал идти против большинства и написал: хорошая заметка, пиши еще.

— Кто писал письмо Федотову?

— Оно было общее, его подписали 25 человек. Все понимали проблему, были обеспокоены происходящим. Мы решили, что я напишу письмо, а другие журналисты его добавят и отредактируют. После этого письма я оценила ситуацию и поняла, что дальнейшее развитие событий и начавшееся давление руководства угрожает моим творческим и карьерным перспективам. Руководители редакции потребовали уволиться «или прекратить митинги».

Я хотела найти выход из конфликтной ситуации, который бы устроил всех, но не получилось.

— Правильно я понимаю, что ты подавала иск о восстановлении на работу?

— Да, именно так.

— А как ты собиралась работать с теми же людьми и с той же изменившейся редакционной политикой, если бы тебя восстановили?

— Forbes — это работа мечты. Я всегда хотела работать с профессионалами, которые делали это издание много лет. В случае восстановления точно не стала бы увольняться в первый же день. В редакции работают те же люди, которые поддержали меня при написании коллективного письма, а потом в суде. Сначала постаралась бы организовать профсоюз, потом уже стала думать, что делать дальше. У нашего законодательства есть одна особенность: кроме восстановления, других возможностей компенсировать нарушение трудовых прав практически нет.

— Ты не жалеешь, что вписалась в этот процесс?

— Жалею, что раньше не познакомилась с адвокатом. Возможно, тогда я бы действовала по-другому, чтобы иметь больше шансов на выигрыш в суде.

Но, по сути, задача-минимум достигнута. Ради чего, думаешь, все затевалось — ради миллиона за моральный вред, что ли? (Зубова просила суд взыскать 1,2 миллиона рублей с Федотова — прим. «Медузы».) Я даже не знала, как вычислить эту сумму, мы с коллегами посовещались, кто в шутку, кто всерьез сказал — пусть будет миллион. Дело же не в этом. Случаи вмешательства в редакционную политику были откровенно вопиющими, и для меня было важно дойти до суда. Можно воспринимать суд как орган правосудия в рамках законодательства. Но есть еще суд общественности. Мне было важно получить оценку общественно значимого явления. В рамках процесса это стало возможным. Мы привыкли в Forbes глубоко копать, мне хотелось докопаться до сути некоторых вещей. Ху из мистер Федотов? Каков масштаб его личности? Как оценивать то, что он сделал с уникальным изданием на российском рынке?

— Общественный резонанс был и тогда, когда вы написали письмо. В «Ведомостях» был материал, например.

— В «Ведомостях» писали: «Сотрудники Forbes подозревают владельца во вмешательстве в редакционную политику». Сейчас это в утвердительной форме. Это на самом деле важно. После 2014 года, когда появился закон, ограничивающий участие иностранного капитала в СМИ, произошла очередная зачистка, она отразилась и на российском издании Forbes. Необходимо повышать значение свободы слова в нашем обществе и усиливать защиту журналистской деятельности, так как она связана с выполнением общественного долга.

Все ведь понимают, что когда жлоб на авто не пропускает машину скорой помощи, то за это надо судить. Но когда какой-то лавочник снимает публикацию, часто можно наблюдать равнодушное отношение. А речь в обоих случаях идет о гражданском самосознании, хотя в первом из них цена вмешательства может быть, конечно, выше.

— Прямо сейчас происходят похожие процессы с РБК-ТВ. В холдинге сменился владелец, пришел Григорий Березкин, и практически весь менеджмент решил уйти с телеканала. Как ты считаешь, в случае конфликта с владельцем суд — единственный вариант?

— У нас в России это считается хорошим тоном: когда редакционная политика меняется в худшую сторону, уважающие себя журналисты должны встать и уйти. Это достойно уважения. С другой стороны, я считаю, что если есть хоть какие-то возможности, надо действовать по-другому. Представь себе: к тебе домой приходят люди с недобрыми намерениями, а ты, следуя правилам хорошего тона, встаешь и уходишь. Если есть возможность использовать законные способы борьбы, — конечно, надо это делать. Можно решать проблемы через профсоюз. Можно, как я, обратиться в суд. Есть и другие способы. Например, [генеральный директор «Медузы»] Галина Тимченко создала альтернативное издание — это тоже шаг такого рода, способ борьбы.

— Американские издатели Forbes тебя не поддержали? Они же реагировали, когда Axel Springer принял решение не публиковать номер Forbes, испугавшись исков от всесильной тогда жены Лужкова Елены Батуриной.

— Тогда была важна позиция главного редактора, Максима Кашулинского, который выступил с заявлением о том, что это недопустимо, и подал в отставку. По лицензионному соглашению главного редактора согласовывает американская сторона. По сути, он является гарантом соблюдения стандартов, и Кашулинский в полной мере этому статусу соответствовал. А нынешний главный редактор, назначенный Федотовым, оснований для подобных действий не видит. Согласно его официальному заявлению, редакция самостоятельно определяет редакционную политику и ни одна из моих статей не была снята. К сожалению, его собственные письма в материалах дела, показания свидетелей и оценка профсоюзного эксперта подтверждают обратное.

— Американцы вообще как-то реагировали на эту ситуацию?

— Я периодически общаюсь с ними с января — меня интересовали некоторые юридические вопросы, связанные со стандартами. По моей информации, необходимость соблюдения стандартов американского Forbes записана в лицензионном соглашении. Но это право американской стороны — знакомить меня с этим соглашением и стандартами или не знакомить, требовать от Федотова им следовать или нет. Они меня не ознакомили.

На днях Профсоюз журналистов планирует провести конференцию, посвященную итогам суда и вопросам защиты журналистов. Американская сторона будет приглашена к участию по удаленным каналам связи.

— Какие сейчас отношения между издателем и оставшимся редакционным коллективом?

— Из свидетельских показаний следует, что это «перманентная война».