«Мне бы совесть не позволила остаться дома» Российские школьники рассказали «Медузе», почему они пошли на уличные акции

На акциях против коррупции 26 марта было много школьников и студентов — еще ни разу так массово на оппозиционные митинги и шествия они не выходили. В Москве десятки подростков задержаны; многих из них отпустили из отделений полиции только под утро. «Медуза» поговорила со школьниками, которые вышли на улицы, чтобы выразить свою гражданскую позицию. Некоторые имена изменены по просьбе говоривших.

Константин

17 лет, Москва

В 2017 году достаточно опрометчиво тешить себя надеждами, что такие примитивные формы политической активности, как физическое присутствие на улице, могут что-то изменить. Я пошел на митинг, исходя из двух соображений: во-первых, протест сам по себе эстетичен, к тому же у нас такие акции становятся культовыми, ради этого стоит тратить свое время и свои силы. Во-вторых, само участие в массовых мероприятиях — это эмоциональная разрядка, возможность проверить, где заканчивается твоя гражданская позиция.

Коррупционная повестка сегодня объединяет многих людей, вне зависимости от их идеологических убеждений. Фильм Навального [о Дмитрии Медведеве] стал информационным поводом для того, чтобы собрать людей и провести их по Москве. Я считаю свои политические воззрения достаточно зрелыми для того, чтобы на них не влиял какой-то отдельный 40-минутный фильм. Конечно, мне было неприятно его смотреть, но я участвую во всех массовых мероприятиях последние три года, в любом случае вышел бы на Тверскую.

Поначалу я просто ходил на уличные акции протеста, но это были неосмысленные действия. Потом я стал изучать политические науки, читать книги, и эта форма протеста мне показалась очень важной. Только так мы можем заявить о себе, о своем существовании, о своем статусе налогоплательщика — да, я уже думаю о будущем.

Думаю, что я бы проголосовал за Навального на президентских выборах. Мне не совсем нравится его левая повестка — я ощущаю себя правым. Но думаю, что левачество — это то, что сейчас нужно для России. Нельзя строить никаких консервативных сообществ там, где люди не считают себя людьми; им в первую очередь нужны социальные пакеты, чтобы они поняли, что они люди, а не животные. Навальный — это то, что нужно России. Думаю, у него нет шансов что-то сделать на этих президентских выборах, но по крайней мере он есть, он шумит, принимает участие в политической жизни России. Я уважаю его как человека.

Мы часто обсуждаем политику с друзьями. Но в большей степени мы говорим о том, что происходит с миром в целом. Бывает, что на политические темы мы говорим и с родителями.

На Тверскую я принес с собой флаг России. Содержание какого бы то ни было плаката я счел провокативным, и мне показалось, что с флагом я продержусь дольше, — так и получилось, нас с друзьями забрали в переходе на Пушкинской площади последними. Надо отметить, что та нескрываемая галантность, с которой нам в самом начале шествия предлагали переместиться в Сокольники, была необычной для несанкционированных мероприятий, а в конце нас аккуратно, не применяя грубой физической силы, сняли и отвели в автозак. Так что сегодня мне очень понравилось качество обслуживания — меня задерживают уже не в первый раз. И для родителей это была стандартная процедура, они не удивились и не ругались.

Меня огорчило, что россияне, которые собрались в Москве, не понимали, что им делать, — это очень чувствовалось. Нет какого-то воодушевления; меня огорчило то, как прошел митинг, сколько людей пришло, как они себя вели. Но все равно хорошо, что люди рискнули собой, своим временем, рискнули выйти на несогласованное мероприятие.

Такое количество школьников на митинге я для себя объясняю фильмом Навального. Школьники посчитали то, что в нем описано, несправедливым, и решили последовать призыву Навального. Подростку достаточно легко испытать чувство зависти, неопределенности, недосказанности и выйти, попытаться что-нибудь сделать. Большинство россиян бездеятельны, это такие диванные мудрецы, которые при словах «политическая активность» только умиленно улыбаются.

Катя

16 лет, Москва

Как только стало известно, что планируется мероприятие на Тверской улице, мы с моими товарищами поняли, что пойти туда — это наш долг. Я хотела выйти и заявить о своих правах — и показать нашей власти, что мы не намерены терпеть происходящее и сидеть дома. Мне бы не позволила дома остаться совесть. Я знаю, что лучше я выйду на улицу и буду иметь негативные последствия, чем я останусь и не выражу свою законную точку зрения.

Я давно знала о произволе нашей власти, но после того, как я увидела расследование Навального, где были изложены прямые факты — фотографии с дронов, слова очевидцев, с которыми невозможно поспорить, — я поняла, что передо мной настоящие доказательства того, насколько в нашей стране разваливается система государственного управления и насколько сильна коррупция.

Когда убили Бориса Немцова — мне тогда было 14 лет, — я впервые вышла на улицу, чтобы принять участие в марше памяти, и этот день изменил всю мою жизнь. Я пошла туда одна, без родителей, без друзей, тогда никто не разделял моих взглядов, и я почувствовала себя как дома среди этих незнакомых людей и поняла, что отныне я не смогу жить как прежде.

В дальнейшем я начала общаться с молодежным крылом одной из партий и с ребятами из молодежных общественных движений, вместе с ними я участвую в различных акциях. Для меня это круг по интересам, я не нахожу поддержку среди своего окружения на учебе — одноклассники настроены противоположно моему мнению. Мое мнение относительно политики полностью разделяет только мой папа, который со мной провел полночи в ОВД. Он знал, что я пойду на митинг, я его заранее предупредила, отчасти потому, что боялась задержания, уже тогда понимала, что это возможно. Он попросил меня быть аккуратнее; когда меня кинули в автозак, я сразу ему позвонила и попросила приехать. 

Меня приятно удивило, какое количество школьников вчера было на улицах. Я привыкла, что ребята моего возраста оказываются в меньшинстве на каждой акции протеста и на каждом митинге.

Я стояла с плакатом «Долой неравноправие уточек» в руках, в какой-то момент началась давка, и в толпу ворвались сотрудники ОМОНа. Двое из них схватили меня под локти и закинули в автозак. Я не оказывала никакого сопротивления, только пыталась спросить, за что они меня уводят, но ответа не получила. Перед тем как сесть в автозак, я развернула смятый плакат, после чего один из омоновцев выругался, сорвал его и с силой закинул меня в автозак. Он заполнился за полчаса — нас там было около тридцати человек.

Думаю, что мы просто попали в волну, когда сотрудники ОМОНа задерживали каждого, кого видели перед собой. Мы пытались узнать у сотрудников, которые нас везли, в какое ОВД мы едем, но ответа не получали. В самом ОВД сотрудники полиции не хамили, но это оказалось еще страшнее — они оказались абсолютно аморфными.

Комната заявителей, в которой я находилась с шести вечера до четырех утра, — это место, в которое попадаешь и не знаешь, когда оттуда выйдешь. Когда мы пытались узнать, когда нас выпустят, что нас ждет дальше, можем ли мы вызвать адвоката, нам говорили: «Не задавайте глупых вопросов и не мешайте нам работать». Они все время повторяли нам: «Ждите». Только чего ждать, было абсолютно непонятно. Все новости мы узнавали от друзей и знакомых по телефону и в соцсетях. В этой комнате было всего три стула, а нас в самом начале — больше тридцати человек, часть из них потом увезли в другое ОВД: наше было переполнено.

В какой-то момент стало известно, что в ОВД едут сотрудники Следственного комитета, нам это подтвердили сотрудники полиции. По своим источникам мы узнали, что СК побывал уже в двух или трех ОВД и опрашивал там людей. В итоге к нам приехали трое представителей СК и стали вызывать людей на допрос. С кем-то говорили десять минут, с кем-то около часа — все зависело от показаний. Некоторые ссылались на 51-ю статью Конституции — о неразглашении свидетельской информации против себя и своих близких, отказываясь давать показания. Но в целом все наши заявления были сделаны как под копирку: «Я оказался в центре, не зная о том, что собирается митинг, узнал об этом только потому, что об этом говорили окружавшие люди, и решил проследовать с ними дальше, оказавшись задержанным». Признаться в том, что ты действительно пошел на митинг, казалось нам неразумным.

В материалах на каждого из нас, которые составляли сотрудники СК, было написано, что мы являемся свидетелями по уголовному делу. Когда мы с папой спросили у следователя, который сам едва-едва окончил университет и сам еще не разбирается в том, что он делает, по какому делу я прохожу свидетелем, он говорил, что не может дать нам этой информации. То есть нас допрашивали, даже не говоря, для какого дела.

Только в четыре часа утра мне сказали, по какой причине я задержана. Каждому из нас пришили административное нарушение — статью 20.2, о нарушении проведения митингов. Обвинения у нас у всех как под копирку, в моем даже не потрудились заменить глаголы мужского рода на женский. Там было написано, что я оказывала сопротивление при аресте, привлекала внимание граждан, выбегала на проезжую часть, не давая машинам по ней двигаться, выкрикивала лозунги и агитировала окружающих меня людей. Я написала в объяснении, что категорически не согласна с данным обвинением.

В какой-то момент ночью меня оставили силы и я подумала, что все это — одна большая беда и я не знаю, как из нее выпутаться. Но когда мои друзья и знакомые, даже из других стран, мне пишут, что они мною гордятся и что я вышла в том числе и за тех, кто не мог быть на Тверской, я понимаю, что все сделала правильно. Я не жалею, что вышла в этот день на улицу своего города, что не побоялась гулять там даже с плакатом, потому что когда я ловила улыбки и крики «Молодец!» среди толпы, я знала, что все действительно правильно. Не скрою, я опасаюсь того, что ждет нас дальше, но я надеюсь, что никто из нас не пропадет.

Антон

16 лет, Белгород

Я — так же как и все — посмотрел расследование Алексея Навального, и оно меня, естественно, возмутило. Сначала мы с товарищами решили организовать собственный митинг, в котором я значился ответственным за проведение. На следующий день после того, как мы подали заявку на его проведение, меня вызвали к директору школы. По одним сведениям, она узнала об этом из департамента образования, по другим — от ФСБ и из отдела «Э» полиции. Директор сказала мне, что не надо этим заниматься, и в итоге я решил не участвовать в организации митинга, просто пришел туда как гражданин.

Я не воспринимал этот митинг как акцию в поддержку Навального, для меня это была возможность выразить свою гражданскую позицию, исполнить свой гражданский долг. Я не стал бы голосовать за Навального на выборах, у него ведь нет даже опыта муниципального правления и толковой экономической программы; также непонятно, какая команда с ним придет. Возможно, он мог бы быть вице-премьером или министром, но явно не президентом.

Я смотрю почти все расследования ФБК. Стараюсь следить за тем, что происходит в стране, знакомиться с политической жизнью. Я был редактором и остаюсь администратором исторического паблика во «ВКонтакте». Мы частенько обсуждаем политические темы с друзьями, но в основном делаем это в соцсетях — в жизни редко встречаемся.

Отец у меня политикой интересуется — в 1991–1993 годах он стоял на баррикадах в Москве, а мама аполитична — у нее есть политические взгляды, но она их не продвигает. С отцом у нас схожие взгляды, и мы часто обсуждаем новости. Но моя активность сложилась скорее под влиянием книг и интернета, а также моих знакомых, которые учатся на политологов.

Отец на митинг не ходил, он сказал, уже немолод для таких мероприятий. Родители знали, что я пойду, и не были против этого, отнеслись спокойно.

В Белгороде все прошло спокойно, без задержаний и провокаций. На митинге я высказал идею о том, что коррупция пришла из Советского Союза, что в Российской империи ее не было или же она жестко наказывалась. Еще я высказал мнение о том, что молодежь выступает сегодня за капитализм, а не за неофеодализм, по принципам которого сегодня живут в России. Я сильно волновался перед выступлением, ведь когда стоишь на парапете, а перед тобой целая куча народу, журналисты, все тебя слушают — это очень волнительно. До этого на таких мероприятиях я никогда не выступал. Но я доволен — нам с другом хлопали больше всех.

Сейчас меня опять будут щемить в школе, могут даже исключить. Я узнал, что директор, увидев мое выступление, сказала, что, «скорее всего», он больше у нас «не учится». Я уже связался с юристом, который мне сказал, что у нее нет оснований меня исключать, у нас в принципе запрещено исключение людей из школ.

Очень рад, что люди в Белгороде вышли на улицу. Ведь большинство у нас живет по принципу — меня не касается, пойду посижу дома. Было приятно видеть, что пришло много людей.

Сергей

15 лет, Москва

Я посмотрел ролик Навального об имуществе Медведева и решил, что если мы с друзьями выйдем на Тверскую, то нам всем будет жить лучше. Ведь именно так это делается в Европе.

Впервые о Навальном я услышал от оппозиционного видеоблогера Kamikadze_Dead, и последние полгода много читаю и смотрю то, что он делает. Еще я подписан на РБК; «Медузу» иногда читаю. Вообще я регулярно слежу за новостями, каждый день узнаю что-то новое.

В фильме Навального меня впечатлило, что у людей, о которых там шла речь, есть дачи стоимостью пять миллиардов рублей, притом что у нас в стране есть люди, которые живут в аварийных постройках. Мне это не нравится, я бы хотел, чтобы все было по-честному, чтобы ко всем относились одинаково хорошо.

Я бы проголосовал за Навального на выборах, мне кажется, что он единственный кандидат, который будет лучше и влиятельнее, чем нынешний президент. Меня убедила его открытость, он ничего не скрывает, он учит людей выходить на улицы и высказывать свое мнение.

Интерес к политике проснулся у меня лет в 13. Я узнал, что в других странах — в Европе — люди, если они недовольны, постоянно выходят на митинги. Я решил, что в России ведь тоже есть минусы и если и мы начнем выходить, то тоже сможем что-то изменить.

Статьи, которые я читаю на разных сайтах, я обсуждаю с друзьями, с братом и с родителями. Брат — он учится в университете — много говорит о политике, а родители аполитичны. Я часто присылаю ссылки брату, а он высказывает свое мнение по этому поводу. Он не хотел, чтобы я выходил на митинг, а я был уверен, что должен обязательно на него пойти, чтобы выразить свою позицию и показать то, что я думаю. Сам он на митинг не пошел. Родители не очень положительно отнеслись к моему решению, но я сказал, что все будет нормально и я не полезу в толпу — что я и сделал.

В какой-то момент под давлением толпы мы оказались у фонарей у памятника Пушкину, смотрели, что происходит. Ни флагов, ни плакатов мы с собой не принесли, иногда я аплодировал вместе со всеми, а так — просто стоял, слушал и смотрел.

Потом я почувствовал, как кто-то взял меня за руку — это был омоновец в шлеме, он не представился, просто потащил за руку и посадил в автозак. Там же сидел мой друг, с которым мы вместе пришли, и другие люди, которых задержали просто потому, что они мимо проходили. Всего в нашем автозаке было пять школьников. Думаю, их было так много на митинге, потому что они ближе к интернету, им легче получать информацию и у них более горячий темперамент, чем у людей постарше.

Вечером за нами приехали родители. Никакого дела не будет — нас простили, но перед этим мы четыре часа сидели в припаркованном у ОВД автозаке. Когда мы спрашивали, почему нас не выпускают, нам говорили, что по факту мы еще едем. Как мы позже поняли, держать нас более трех часов в здании ОВД они не имели права, поэтому и держали в машине. Когда я вышел, мама сказала, что участвовать в таком очень опасно, но вообще то, что я сделал, — это круто. 

Это был интересный день; в целом у меня осталось хорошее впечатление, только очень не понравилось поведение ОМОНа. Когда меня привели в автозак, мы стали спрашивать, оформили ли они протокол, почему сотрудники не представились, не показали удостоверение. Тогда один из них ударил по решетке дубинкой и сказал, что сейчас мы «договоримся» и он нам что-нибудь припишет в рапорте, а судья поверит ему, а не школьникам.

Андрей

17 лет, Москва

Это был первый митинг в моей жизни. Я решил на него пойти, потому что он был хорошо распиарен, еще я посмотрел фильм про Медведева: все знают, что в стране что-то не так, и я не был сильно удивлен увиденным — но то, что я увидел в нем, мне не понравилось.

Я постоянно читаю о том, как людям плохо живется, как у них отбирают квартиры, вот я и решил, что выйти на улицу и проявить свою гражданскую позицию, сказать, что все не так хорошо, это правильно. Еще мне было важно поддержать тему митинга — борьбу с коррупцией в России, получить ответы на расследование Навального, поскольку комментарии пресс-секретарей меня не устраивают.

Фигуру Навального я считаю значимой: он мобилизует массы, поднимает народ, чтобы люди выходили и говорили, что у нас что-то не так. Он участвует в создании гражданского общества. Думаю, что проголосовал бы за Навального, потому что альтернатив ему я не вижу. Мне нравится, что он проводит избирательную кампанию, что все происходит не за последние несколько месяцев, он ездит по городам, общается с народом, отвечает на их вопросы.

В воскресенье я приехал на «Маяковскую» и пошел в сторону Красной площади и Охотного Ряда. Мы шли спокойно, видели полицейских, которые просто стояли и наблюдали. Потом мы развернулись и пошли в обратную сторону, в итоге мы остановились прямо перед переходом на Пушкинскую площадь — там стоял кордон полиции, началась давка, потому что полиция начала всех оттеснять. В тот момент мне еще не было страшно, тогда было все мирно, полицейские не проявляли никакой агрессии, они просто стояли. А потом, когда я увидел, как начали задерживать людей, то понял, что меня могут задержать.

Я пришел на Тверскую с флагом. Я считаю себя патриотом, я люблю Россию и считаю, что российский флаг — это символ того, что многим людям не все равно, что они хотят жить в России без коррупции, честной и процветающей стране. За десять минут до меня задержали парня с плакатом, на котором было написано «Это вы держитесь» и нарисован фак. Кордон полиции пробрался через толпу, забрал его и отвел к автозаку. А через десять минут такой же кордон полиции пробрался и взял меня. Они никак не представились, не сказали, почему меня задерживают, не попросили никаких документов, просто взяли под руки и отвели к машине.

В автозаке мы сидели очень долго — пока всех утрамбовали; потом нас долго везли в участок, где начали оформлять протоколы. Так как я несовершеннолетний, то просто позвонил родителям, мы написали объяснительную, и меня отпустили. Я написал, что спокойно и мирно гулял по Тверской, ничего не задумывал, никакой агрессии не проявлял, а сотрудники полиции, никак не представившись, просто меня забрали, не сказав ни слова.

Я горд, что сходил сегодня на митинг, мне очень понравилось, и я горд за всех, кто там был. Ведь там было очень много народу, не зря же туда согнали огромные толпы полиции. Все пространство на Пушкинской площади было заполнено людьми, которые были недовольны и хотели получить ответы на свои вопросы.