Правительство хочет повысить НДС и понизить прямые налоги. Чем это грозит? Отвечает директор центра налоговой политики экономического факультета МГУ Кирилл Никитин

В понедельник, 13 марта, министр финансов России Антон Силуанов заявил о необходимости снизить прямые налоги, а потери доходов бюджета компенсировать повышением косвенных сборов. Так, Силуанов предложил снизить совокупную ставку страховых взносов, которые уплачивают работодатели, с 30 процентов до 22 процентов, увеличить налог на добавленную стоимость с 18 процентов до 22 процентов, а также отменить льготную ставку страховых взносов для больших зарплат. Чем это обернется для граждан и для бизнеса, по просьбе «Медузы» рассказал директор центра налоговой политики экономического факультета МГУ Кирилл Никитин.

Кирилл Никитин

Директор центра налоговой политики экономического факультета МГУ

Идея налогового маневра принадлежит министру экономического развития Максиму Орешкину, он педалировал ее, еще когда был заместителем министра финансов, и в зону его ответственности входили вопросы доходов бюджета. В версии Орешкина совокупная ставка страховых взносов снижалась с 30 процентов до 21 процента, а НДС поднимался с 18 до 21 процента — это конфигурация «21-21». [Министр финансов Антон] Силуанов предложил конфигурацию «22-22» (снизить ставку страховых взносов, которые уплачивают работодатели, с 30 до 22 процентов от зарплаты, а НДС увеличить с 18 до 22 процентов — прим. «Медузы») . Параметры скорректировали, потому что, по моим расчетам, в первом случае бюджет потеряет 100 миллиардов рублей, а во втором — выиграет 200 миллиардов.

Маневр нацелен на снижение налоговой нагрузки на определенные отрасли. Небезосновательно считается, что у нас крайне высока нагрузка на фонд оплаты труда. Это не так важно для компаний, у которых фонд составляет малую часть — например, добывающая промышленность, — но важно для производств с высокой долей человеческого труда — креативные отрасли, инжиниринг, IT, научно-исследовательская область. Получается, развитие последних отраслей сдерживается.

Ведомства Орешкина и Силуанова, может, и рады предпринять более радикальные шаги по снижению налоговой нагрузки, но любой их маневр ограничен идеей, что нельзя допустить роста дефицита бюджета. Поэтому, чтобы компенсировать выпадающие доходы, которые появятся из-за снижения нагрузки на фонд оплаты труда, предлагается поднять НДС до 22 процентов. Это означает повышение розничных цен, в данном случае — на 3,5 процента. При этом рост цен не приведет к одномоментному росту зарплат, они будут расти постепенно и на меньшую величину. Так что расходы граждан возрастут. Предприниматели же направят сэкономленные средства на инвестиции, на прибыль для владельцев и на увеличение роста зарплат вслед за ростом цен. В каких пропорциях, неизвестно — это установится эмпирически.

Есть второй важный момент. Сейчас налогообложение устроено так, что эффективная ставка страховых взносов падает с ростом зарплат. Работодатель платит за своего сотрудника взнос в фонд пенсионного страхования (ПФР) 22 процента от зарплаты. Но если оклад выше 73 тысяч рублей в месяц, то вся часть зарплаты выше этой суммы облагается сниженной ставкой — 10 процентов. Логика отчислений в фонд социального страхования (ФСС) похожа — 2,9 процента, если зарплата меньше 62 917 рублей в месяц, все что выше — идет по нулевой ставке. И только взносы в Фонд обязательного медицинского страхования (ФОМС) для всех начисляются по ставке в 5,1 процента. Так что совокупная ставка страховых взносов для зарплаты до 62 917 рублей в месяц составляет 30 процентов, а потом начинает падать (кстати, из-за этой схемы высокая нагрузка на фонд оплаты труда более заметна для компаний с маленькими зарплатами).

Теперь все три ставки предлагают сделать фиксированными вне зависимости от размера зарплат. Получается, что для зарплат выше 150-160 тысяч рублей налоговая нагрузка на фонд оплаты труда возрастет до 22 процентов.

Принципы этой системы очевидны: богатый платит за бедного, здоровый — за больного, работающий — за неработающего. Если бы я платил в ФОМС увеличенную ставку до определенной суммы (как в ФСС и ПФР) — это было бы логично. У нас 22 миллиона граждан не числятся работающими, хотя находятся в работоспособном возрасте. За них в ФОМС платят субъекты федераций, то есть, фактически, работающие налогоплательщики.

В мире есть разные системы налогооблажения — страховые, полусолидарные. Например, в США предыдущий президент Барак Обама заставил всех, кто был не покрыт медицинской страховкой, купить ее. Это 45 миллионов человек, в основном, молодые люди, которые не попадали под льготные программы и считали, что страховка для них слишком дорога. После этого выросли цены, снизилась сумма покрытия, но эти люди покупали страховку для себя. Это не колхоз, как у нас, когда человек формирует пенсию всем подряд — и нынешним пенсионерам, и айтишникам (которые, кстати, платят по льготной ставке 14%), и тем, кто в тени. Наша система — очень нестраховая и неперсонализированная.