«Нужно разделять учебу и недопустимое» «Лига школ»: новые свидетельства и другие подробности

23 января «Медуза» опубликовала расследование Даниила Туровского о небольшой московской школе «Лига школ», руководители которой Сергей Бебчук и Николай Изюмов, по заявлениям бывших сотрудников и учеников, в течение многих лет сексуально домогались учениц. После того как выпускники «Лиги школ» провели расследование и потребовали от Бебчука и Изюмова уйти из образования, школа в 2015 году была закрыта — однако оба учителя продолжили работать с детьми. За прошедшие с момента публикации две недели к «Медузе» обратились люди, заявившие о том, что тоже были жертвами домогательств Бебчука и Изюмова, а также бывшие ученики и сотрудники школы, отвергающие обвинения в адрес учителей. «Медуза» рассказывает об этих обращениях — и о том, как история вокруг «Лиги школ» обсуждалась в СМИ и социальных сетях.

Новые свидетельства

После публикации расследования еще несколько выпускников «Лиги школ» рассказали «Медузе» о сексуальных домогательствах со стороны Сергея Бебчука и Николая Изюмова. «Медуза» публикует их монологи.

Лариса (имя изменено)

училась в «Лиге школ» с 2003 по 2008 год

Проблем у меня в школе особых не было, училась хорошо, преподаватели в целом любили и уважали, как и одноклассники, и остальные ученики. С учителями я времени проводила очень много, все время общалась и с Михалычем, и с Бебчуками. С последними бесконечно ездила во все походы, в Боброво, очень часто бывала дома в гостях, очень дружила с Анастасией Станиславовной [Лосевой, женой Сергея Бебчука]. И к последним [Бебчукам] у меня лично претензий нет никаких, и я им по-человечески сочувствую очень, но этот тезис «со мной не случалось — значит, не было», конечно, не могу принять, так как есть люди, которые не верят моей и подобным историям, а это правда. Нападки вроде «все это нужно 30-летним неудавшимся теткам ради мести за что-то» не очень мне подходят. Я с ними всеми всегда дружила, вплоть до совсем недавнего времени, и сложно найти какую-то мою обиду на школу — все было хорошо.

Николай Михайлович [Изюмов] влюбился в меня (его слова) летом 2004 года, когда я училась в 8-м классе. Мне было 14 лет. Когда я только поступила, он не проявлял ко мне интереса, ему больше нравилась Людушка (имеется в виду Людмила Соловьева, см. следующий монолог — прим. «Медузы»).

На летних каникулах мы переписывались с ним о том, как проходит лето. Мы решили сходить в кино вдвоем. И тут понеслось. Он как бы увидел во мне прекрасного, интересного, мудрого человека — и красивую девушку, и что там еще, не знаю. И начал мне писать и рукописные, и электронные письма. Например, от 23 августа 2004 года: «Знаешь, я в тебя просто влюблен, честно слово. Жаль, что ты не отвечаешь мне взаимностью, а все крутишь шашни с какими-то охламонами. Я последнее время стал по тебе просто скучать сильно. А раз скучаю, значит типа влюблен и житттттттьььь без тябя не магу» (орфография оригинала сохранена — прим. «Медузы»).

После случайного похода в кино мы потом еще много в кино ходили. Он меня просто забирал иногда с какой-нибудь последней пары и уводил. Границы в общении стирались очень постепенно. В кино пошли. За руку держал. Приобнял при встрече. Поцеловал нежно. И так — через дружеское — ты оказываешься у него на коленях. И тебе не очень, но он вроде же по-дружески. И в один из таких моментов он решает залезть тебе под одежду.

Как-то во время общей поездки в Псков мы ходили по музею. Он специально от всех отстал, остановил меня и сказал: «Я не могу, я очень хочу тебя поцеловать». Я сказала: «Нет». Он ничего не сделал.

Как-то он попросил меня принести альбом со своими детскими фотографиями. Я принесла. Он листал его со мной и выбрал оттуда штук пять-шесть, положил в верхний ящик стола, они лежали там у него много лет. Помню, что когда мы сидели у него в кабинете и листали этот альбом, зашел преподаватель, он что-то быстро спросил и выбежал. Михалыч сказал: «Он теперь знает, что я в тебя влюблен». Это я к тому, что никто [якобы] ничего не знал.

Как-то я заболела и не пришла в школу. В середине дня раздался звонок в домофон. Я была дома одна. Я услышала: «Ты только не бойся, пожалуйста, я просто не мог прожить без тебя и дня. Открой, я всего на секундочку». Я помню тот дикий, животный страх. Я нажала кнопку, он зашел, не стал снимать куртку, прошел в комнату. Я сидела на ковре, он стал трогать мои стопы, пятки, голые ноги. Просидел так несколько минут и ушел.

Устав от бесконечных писем, где Михалыч писал, что страдает от того, как любит меня, потому что его любовь безответная, я собралась и написала ему, что мы должны прекратить общаться, поскольку ему от этого плохо; и лучше будет, если это все закончится. В ответ я получила огромное полотно о том, что я эгоистка, что я «фригидная женщина». Надо отметить, что в 14 лет мне пришлось спросить у кого-то из старших подруг значение этого загадочного слова.

Все эти бесконечные письма про любовь, объятия, хождения с 14-летней ученицей вместо пар за ручку в кино, попытки залезть под одежду, хранение детских фотографий, письма про фригидность за отказ целоваться — такого не должно происходить между учителем и ученицей. Ни при каком неформальном и теплом общении.

Обо всем этом я никому не рассказывала. Как и во многих историях, психика работала на полное замещение, я все это постаралась спрятать очень глубоко и никогда [об этом] не думать. Первый раз за долгое время это всплыло два года назад, когда школу по этому поводу закрывали. Я не набралась смелости все эти видео смотреть и показания читать из-за ощущения когнитивного диссонанса; так и осталась без явной позиции. Михалыч начал писать мне всякие оправдательные письма, которые состоят полностью из какой-то бесконечной грязи на каждого, просто на каждого, кто встал на другую сторону. Я решила, что я ему все это давно простила и не хочу в это лезть. Даже написала ему после его огромного оправдательного полотна, что, в общем, мне тебя лично винить не за что, проехали.

Прочитав публикацию [«Медузы»], посмотрев наконец видео Веры и Тани, а также появляющиеся посты про одноклассниц и девочек, учившихся в то же время, я просто охренела от масштаба и уровня безнаказанности. Это изменило мое мнение.

Людмила Соловьева

училась в «Лиге школ» с 2003 по 2006 год

Я очень хотела учиться в «Лиге». У меня там училась старшая сестра. Она рассказывала мне о том, как там все устроено, о походах, праздниках. Когда я поступила, заметила, что у всех детей было много интересов, все были творческие, учиться было очень хорошо.

Как и все новенькие, я поехала в трехнедельный поход в Крым. Михалыч был настроен ко мне радушно. В банный день все девочки, после того как помылись, расчесывали волосы на солнце. Изюмов ходил вокруг, снимал все на видеокамеру. Около минуты он ходил вокруг меня, говорил комплименты, говорил, какие у меня красивые волосы, какая красивая. Мне было неприятно, но я стояла и улыбалась, не знала, как реагировать. Когда Изюмов смонтировал фильм, мне было стыдно, потому что все могли увидеть, как долго он вокруг меня ходит.

Изюмов писал мне записочки и валентинки с признаниями в любви и словами вроде «Как хорошо, что ты есть». Тогда это не казалось навязчивым и неприятным, было приятно, что тебе кто-то пишет и не забывает. За три года их накопилось около двух десятков. Пару лет назад от чувства отвращения я их все выбросила.

Все видели, как Михалыч разговаривает с девчонками, как говорит им: «Какие ласточки», как целует. Когда ты варишься в этом, тебе начинает казаться, что это нормально.

В 7-м классе мне было 13 лет. Изюмов часто звал меня в свой кабинет. Иногда он прямо на обеде говорил зайти к нему, чтобы обсудить что-нибудь важное. В самом кабинете он говорил: «Я просто соскучился». И обнимал. Иногда минут по десять, говорил нежные слова.

В кабинете он сажал меня на колени. Мог уткнуться в волосы и дышать. Говорил, как хорошо, что я есть. Он целовал меня, залезал рукой под кофту. Когда я зажималась, он останавливался. Мы оставались на фазе обнимания. Когда он пытался во время поцелуя засунуть язык мне в рот, я тоже зажалась. Он остановился. Но я понимала, что не могу ничего ему сказать.

Мы шутили с девчонками о Михалыче, вроде «опять он пристал», «опять в комнату завел». Такой стресс через шутки. Было стыдно и неприятно говорить об этом даже в небольшом окружении друзей, никто не рассказывал подробности своих историй.

Многих напрягало его внимание. Я не раз видела, как он прямо в школе прижимал какую-нибудь девочку к стенке, шептал ей что-нибудь на ухо. В этот момент проскакивала мысль о том, что у них более близкие отношения, чем у тебя с ним, что она любимица. И хотелось самой быть ближе.

В «Поречье» все происходило так, как рассказывают другие выпускницы. Изюмов каждое утро заходил к нам, будил, садился на кровати, целовал, гладил волосы. Иногда мы между собой говорили: «Может, сегодня он не зайдет?»

Когда мне было 16 лет, я ездила в деревню Боброво. Бебчук там все время что-то ремонтировал, все ученики, приезжавшие туда, ему помогали. Мы с ним вдвоем поехали к куче старых материалов у леса. Когда мы все погрузили, он сказал мне что-то ласковое, точно не помню. Он обнял меня за плечи и поцеловал в губы. Это продолжалось около трех секунд, думаю. Он хотел проверить мою реакцию. Я остолбенела. Я помню чувство не просто страха, а страха за свою жизнь. До этого у меня всегда было о нем впечатление как о холодном директоре, невозможно было от него ожидать подобного. После этого мы поехали назад к дому.

После 9-го класса я ушла из «Лиги». Официально — из-за того, что не пересдала хвост по физике. Сейчас я думаю, что специально не готовилась к пересдаче, так сработала моя психологическая защита, подсказала, что пора валить из этого места.

В августе этого года я обратилась к психоаналитику. Случайно ее выбрала. На первой же встрече я рассказала ей несколько деталей без подробностей. Психолог схватилась за голову и спросила: «„Лига школ“?» Оказалось, у нее были и есть другие выпускницы «Лиги».

Я понимаю, почему многие сейчас не верят. Это отрицание и вытеснение. Это сложная душевная работа. Я сама это выкинула из памяти на много лет. У меня был когнитивный диссонанс, потому что учеба в «Лиге» — эта часть жизни, которой мы гордимся. Просто нужно разделять учебу и то, что в ней было недопустимое.

Вера Байковская

училась в «Лиге школ» с 2004 по 2009 год

Все началось в первую же неделю учебы в 7-м классе. Утром, во время уборки, наклонившись, я пылесосила кабинет. И тут ко мне кто-то подошел сзади вплотную. Я развернулась и резко оттолкнула этого человека. И увидела, что это улыбающийся Николай Михайлович [Изюмов]. Я смутилась, а потом сказала, что не надо так делать. Он приобнял меня, и мы закрыли тему. С тех пор он целовал меня при встрече и прощании, каждое утро звонил на мобильный, чтобы разбудить. Он говорил, что ему нравится мой сонный голос. В «Поречье» он будил меня поцелуями, как и всех остальных девочек.

С Бебчуком у меня были напряженные отношения. Он не был мне симпатичен, сперва я его даже боялась, старалась не слишком с ним контактировать.

В 7-м классе Бебчук как-то в школе после уроков объяснял мне информатику. У меня не получалось, он злился. Он поднял меня за руку, подвел к стене и стал стучать моей головой о стену, приговаривая: «Зачем тебе голова? Зачем тебе голова?» История с баней обошла меня стороной. Я слышала, что Бебчук обрабатывает девочек веником, и это было как-то неловко даже обсуждать.

В 9-м классе Бебчук завел меня в кабинет после уроков, закрыл дверь и в течение часа говорил странные вещи. Он рассказал, как стал спать с женщиной, с которой работал, и как ему было тяжело с ней работать. Потом он спросил, не пью ли я пиво из бутылки, потому что это означает готовность сделать минет. Я сказала, что не пью. После этого я рассказала об этом Николаю Михайловичу [Изюмову]. Он сказал мне: «Бебчук неравнодушен к твоим лямочкам, вот и хотел тебя попросить носить более закрытые кофточки, методы у него не всегда понятные, сама знаешь».

Летом 2007 года я поехала в Боброво чуть позже остальных, Сергей Александрович [Бебчук] отказался ехать меня встречать. Я поймала попутку. На следующий день Бебчук сказал, что ребята, подвозившие меня, могут вернуться. Он посадил меня и двух моих подруг в машину. По дороге он высадил моих подруг посреди леса. Сам повернул на заброшенный молочный завод. На заводе он остановил машину, повернулся ко мне и сказал: «Раздевайся». Я молчала. Он сказал то же самое громче. Он отвернулся и несколько минут сидел молча. Я проверила, открыта ли дверь машины. Это были страшные несколько минут. После этого он завел машину и вернулся на дорогу, где были девочки.

Татьяна Коровкина (Грошева)

училась в «Лиге школ» с 2004 по 2007 год

Думаю, ни Изюмов, ни Бебчук не хотели сделать детям ничего плохого — только хорошее. Иногда Изюмов переступал границу, но он вряд ли задумывался о том, что вообще творит. Просто действовал по инерции, ведь никто не останавливал.

Когда мне было 14 или 15 лет, во время утренней уборки школы я была одна в аудитории. Я стояла у раковины, мыла тряпку. Изюмов подошел сзади. Поднял мою рубашку, начал страстно гладить живот и спину, забираясь все выше, целуя меня в волосы, шею, уши, шепча и напевая мое имя. Я замерла, совершенно шокированная. Потом он ушел, я еще несколько минут пыталась прийти в себя и осознать, что произошло. Я старалась не оказываться с ним наедине, отказалась переходить с ним на «ты» и холодно реагировала на его сообщения, какие мы хорошие с ним друзья. Мне было даже стыдно за такую реакцию: все были с ним милы и гордились дружбой с ним, а у меня не получалось, как у всех.

В майском походе один мальчик забыл взять с собой спальник. Чтобы решить как-то проблему, Бебчук за ужином попросил поднять руку девочек, которые были бы не против ночевать в спальнике с Бебчуком, а свой отдать мальчику. Я подняла руку, потому что хотела угодить и быть полезной. Далее была идентичная сцена с той, что описана в свидетельстве в статье. Бебчук крепко обнял меня руками и ногами. Я отлично выспалась и чувствовала себя замечательно.

Анна Зверькова

училась в школе «Икс» и в «Лиге школ» с 1993 по 1997 год

Я сначала училась в школе «Икс», потом в «Лиге». После общеобразовательной школы там было все по-другому. Удивляло близкое общение учителей с учениками. Мы общались на уроках, переменах, праздниках, дискотеках. И Бебчук, и Михалыч очень много вкладывали в школу. Все произошло из-за неформального общения. Для того времени раскрепощения и свободы всем казалось, что они попали в струю времени, было общение на равных с учителями. Сейчас то, что рассказывают, вроде поездок на дачу к директору, кажется диким. Тогда это было естественным.

В 7-м классе мне было 11 лет. В самом начале мне не казалось, что они нарушают рамки. При этом я слышала от старшей сестры историю про Марину. В 11 лет кажется нормальным все, что делают авторитетные для тебя люди.

С каждым годом, по моим ощущениям, Изюмов чаще лез к девочкам обниматься и целоваться. Все были обцелованные и облапанные.

В 11-м классе, когда мне исполнилось 15 лет, я была в деревне Фомино. Кроме меня там было еще человек 15 детей помладше. Они занимались на улице, я занималась биологией и математикой на втором этаже дома. Я лежала там на спальнике, пришел Михалыч. Грубого насилия не было — они всегда сначала проверяли. Он прилег ко мне, обнял, полез целоваться, пытался засунуть язык в рот. Я отстранила его. Он ушел. После этого мы продолжали общаться как обычно. Изюмов больше не предпринимал [подобных] попыток.

С момента публикации первого материала о «Лиге школ» «Медузе» стало известно еще о нескольких бывших ученицах школы, заявивших о сексуальных домогательствах со стороны Сергея Бебчука и Николая Изюмова: в 1994 году (обнимал и пытался поцеловать в походе), в 2004 году (пытался залезть под кофту, погладить грудь, поцеловать), в 2005 году (целовал в бане, раздевал), в 2009 году (признался в любви в походе, пытался поцеловать). Они не готовы рассказывать об этих случаях публично.

Выступления в защиту руководства «Лиги школ»

Некоторые выпускники «Лиги школ» и бывшие учителя не верят свидетельствам о сексуальных домогательствах. Они организовали сообщество «Лига школ. Доброе имя». Там они выкладывают видеообращения и открытые письма в защиту школы.

31 января было опубликовано видеообращение в защиту школы. В нем бывшие ученики «Лиги» рассказывают, что «неформальные отношения между учителем и учеником не тождественны насилию, действиям сексуального характера, дистанция между учеником и учителем может сокращаться, быть нехарактерной для большинства школ». Под обращением — несколько десятков подписей выпускников, их родителей и бывших учителей.

«Медуза» получила несколько индивидуальных и коллективных писем от выпускников и учителей, не верящих обвинениям в адрес Бебчука и Изюмова. 25 января в редакцию поступило открытое письмо, подписанное восемью выпускниками «Лиги». «Мы очень хорошо знаем наших учителей, любим их и уважаем. И поэтому можем с полной ответственностью утверждать, что все обвинения в их адрес крайне сомнительны, и пока никаких весомых оснований менять наше отношение к происходящему мы не видим, — говорится в нем. — Мы проучились в „Лиге“ пять лет и продолжаем общаться с ее создателями до сих пор. Учитывая такой срок, наше мнение едва ли можно назвать безосновательным. То же самое вам могут сказать еще десятки людей, потому что в „Лиге“ всегда был очень открытый коллектив: школа была маленькой, и все друг друга знали. <…> При такой системе отношений что-то утаивать было невозможно».

27 января «Медуза» получила письмо Германа Левитаса, преподававшего в «Лиге школ» математику; под ним поставили подписи еще 15 бывших преподавателей «Лиги». В нем говорится, что в материале «Медузы» содержатся «легко опровергаемые данные». «Очень важная особенность этой школы состояла как раз в том, что школа жила как одна семья, со своими внутренними радостями и огорчениями, согласиями и спорами, ссорами и утешениями. Грязные люди всегда могут усмотреть в этом то, что их интересует больше всего. Но в защиту от них должен действовать принцип презумпции невиновности», — пишет автор письма (его полный текст опубликован на сайте «Эха Москвы»).

Как отреагировали на расследование о «Лиге школ» в СМИ и соцсетях

Расследование «Медузы» привлекло внимание большинства федеральных телеканалов. Выпускница «Лиги школ» 1998 года Евгения Семина рассказала Первому каналу, что целовалась с Изюмовым. «Все больше становилось каких-то задушевных разговоров, слово за слово, потом начались прикосновения на уровне, там, обнять, посидеть на коленках, — рассказала она. — А потом я зашла к нему в кабинет опять же о чем-то поговорить, и мы поцеловались. То, что он отрицает, что были какие-то посягательства с его стороны, это ложь. Он целовался со мной, я знаю точно еще двух девочек, с которыми у него тоже были поцелуи, прикосновения. Да, до секса не доходило, но и это тоже от взрослого человека с 13-летними, 14-летними девочками недопустимо».

В сюжете Рен-ТВ выпускница «Лиги школ» Дарья Пружанская рассказала, что в школе «были приняты неформальные отношения между учителями и ученицами». «На эту тему в школе есть внутренний анекдот. Когда к Бебчуку пришли родители одной из учениц и сказали: „Сергей Александрович, у нас есть подозрения, что один учитель вашей школы встречается с нашей дочерью“, Бебчук им ответил: „Не переживайте, этот учитель встречается с другой ученицей“». По ее словам, к внеучебным связям относились «легко, как к образовательному эксперименту». Выпускник школы Михаил Морозов рассказал, что постоянно наблюдал «классическую позу, как в кино соблазняют девушку: [Изюмов] облокачивался рукой о стену за ней и приближал свое лицо к ее лицу».

В телевизионных сюжетах также появлялись бывшие учителя и ученики «Лиги школ», которые не верят фактам, изложенным в материале «Медузы», и защищают Бебчука и Изюмова. В сюжете «Москвы 24» выпускник «Лиги школ» 2009 года Роман Мелик-Саркисян сказал: «Думал об этом полтора года, размышлял, убедил себя в том, что не могу в это поверить, в этом не было ничего пошлого, у нас действительно были приняты семейные, более теплые взаимоотношения». Жена Николая Изюмова Наталья заявила «Москве 24», что расследование «Медузы» — «статья смешная, просто смешная». Бывший заместитель директора «Лиги школ» Эдуард Алешин сказал «Дождю»: «Профессия учителя — опасная, у меня были увлечения учительницами, которые были много старше, когда я был в 8–9-м классе».

Выпускники «Лиги школ» обсуждали расследование в открытых постах в социальных сетях. В одном из постов выпускница школы рассказывала о двух историях, «которые по меркам „Лиги“ выходили за рамки». Первый случай произошел в Поречье: «Михалыч сидел рядом с кроватью моей соседки, гладил по руке, слегка залезая ей в рукав пижамы». Второй случай произошел на даче Бебчука в Боброво. Там Бебчук, по словам выпускницы, приставал к девушке в бане, «пытался потрогать ее за несанкционированные части тела, она отмахнулась, вышла из бани, рассказала ребятам, которые уже собирались бить Бебчуку его бородатую физиономию, но передумали».

Сергей Подосинов, выпускник «Лиги» 2004 года, в своем фейсбуке заявил, что впервые в жизни узнал, что такое когнитивный диссонанс. Он объяснил, что благодарен Бебчуку, Изюмову и другим учителям «Лиги», при этом «у него нет никаких сомнений в фактах», рассказанных в расследовании «Медузы». Он отметил, что помнит, как Михалыч запирался с ученицами у себя в кабинете, и слышал про Бебчука и баню. «Мы не совсем верили девушкам, которые об этом рассказывали, — написал он. — Оказываясь у него [Бебчука] в гостях, мы все знали о существовании фотоальбомчика на полке, в котором есть обнаженные фотографии Анастасии Станиславны [Лосевой] и одной из выпускниц. В седьмом классе нам это казалось волнующим и „ржачным“».

Выпускник школы «Икс» назвал Бебчука и Изюмова «оборотнями» и призвал жертв сексуальных домогательств «оказывать посильное содействие расследованию», которое ведет СК.

Выпускница «Лиги школ» Светлана Бозрова выложила видеообращение, в котором объяснила, почему жертвы домогательств молчали и не обращались в полицию. «Ты настолько уважаешь этих людей, что начинаешь винить себя в том, что такое произошло», — объясняет она.

Бизнес-интересы Сергея Бебчука

После публикации первого материала о «Лиге школ» стало известно, что Сергей Бебчук до ноября 2015 года был совладельцем компании «Коддан Текнолоджис», занимающейся разработкой программного обеспечения для геологических компаний. Генеральным директором «Коддан Текнолоджис» с ноября 2014 года является Петр Воляк, родной брат Веры Воляк, одной из тех, кто заявил о сексуальных домогательствах со стороны Бебчука и Изюмова в первом материале «Медузы». Эти обстоятельства вызвали вопросы о возможном конфликте интересов между семьей Воляков и Бебчуком; первым о них сообщил в фейсбуке журналист Павел Миледин.

«Медуза» связалась с Петром Воляком. Он указал, что Бебчук перестал быть стопроцентным владельцем «Коддан Текнолоджис» еще в феврале 2014 года — до того, как произошел случай, описанный Татьяной Карстен, и за несколько месяцев до того, как руководитель театральной студии «Лиги» Ирина Дмитриева начала расследование в отношении руководства школы (расследование «Медузы» подтверждает эту информацию). Когда Воляк стал директором компании, Бебчуку принадлежало, по данным СПАРК, 5% компании; остальным владела офшорная компания с Виргинских островов.

По словам Воляка, на тот момент, когда он стал директором компании, ему не были известны факты, изложенные в первом материале «Медузы». «Я подключился к группе расследования в январе 2015-го, когда все основные факты уже были собраны Ириной Дмитриевой», — пояснил Воляк. Он добавил, что в компании «Коддан» играет «сугубо административную роль».

«Коддан Текнолоджис» — часть большой группы компаний «Геолинк», которая занимается разнообразным бизнесом, связанным с геологией: например, ведет геоэкологический мониторинг на заводах, производит измерительную аппаратуру и так далее. В 2009–2010 годах Сергей Бебчук также был генеральным директором ЗАО «Геолинк-Модтэк», а с 2003 по 2005 год — компании «Альтомедика»; обе они связаны с «Геолинком» (при этом, согласно федеральному закону об образовании, директор общеобразовательной школы не имеет права работать по совместительству).

Основатель «Геолинка» — Игорь Гомберг, живущий в США предприниматель, который среди прочего является членом попечительского совета Федерации гребного слалома России и основателем парка скульптур Turn Park в американском штате Массачусетс. Он же в разные периоды в 2011–2012 годах частично владел «Коддан Текнолоджис». Жена Гомберга — выпускница «Лиги школ»; источники «Медузы» подтверждают, что Гомберг был одним из спонсоров «Лиги» и имел отношение к расследованию выпускников в отношении Бебчука и Изюмова. Игорь Гомберг не ответил на запрос «Медузы» об интервью.

Кроме того, Сергей Бебчук с 2002 года является директором ЗАО «Региональная металлургия» — компании, которая среди прочего занималась строительством ферросплавного завода в Армении. До Бебчука ее возглавлял человек, в начале 2000-х занимавший один из руководящих постов в компании «Геолинк». По указанному в СПАРК телефону компании отвечают, что «номер в сети не зарегистрирован».

«Я слышал, что Бебчук был директором еще ряда компаний. Это делали его друзья в рамках материальной помощи, такое спонсорство школы», — говорит Петр Воляк, который выпустился из «Лиги школ» в 1998 году. По его словам, «если бы в этой ситуации [с обвинениями в сексуальных домогательствах] был какой-то конфликт интересов, первым бы об этом заявил сам Бебчук».

Сергей Бебчук не давал публичных комментариев с момента публикации первого расследования «Медузы».