Россия стальная: история Следственного комитета Чем занимался СК и что с ним будет после арестов важных сотрудников

На прошлой неделе сотрудники ФСБ арестовали нескольких высокопоставленных сотрудников управления Следственного комитета по Москве — их обвиняют в связях с криминальным авторитетом Шакро Молодым. В политическом смысле это может означать новый расклад сил в борьбе силовых ведомств за влияние. По просьбе «Медузы» главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов вспоминает, откуда взялся Следственный комитет и его руководитель Александр Бастрыкин, как ведомство получило свои полномочия — и что с ним может произойти теперь.

Рождение ведомства

Создать отдельное ведомство для расследования преступлений собирались еще в советское время: в конце 1980-х более 90% дел расследовала милиция, а самые важные — прокуратура, но во время перестройки все силовые структуры подвергались ожесточенной критике. В 1990-м I съезд народных депутатов СССР поручил разработать проект создания союзного следственного комитета, а два года спустя уже российский парламент (Верховный совет) принял в первом чтении законопроект «О Следственном комитете РФ». Впрочем, после событий октября 1993-го он был отложен — по всей вероятности, президент Борис Ельцин, конфликтовавший с Верховным советом, не посчитал нужным подчиняться его решениям и учреждать новый орган, учитывая, что в ситуации конституционного кризиса силовики остались ему верны. На сайте СК то, что на создание ведомства ушло больше десяти лет, сейчас объясняется «нестабильной политической ситуацией в стране».

Ситуация изменилась только в конце второго президентского срока Владимира Путина. Вероятно, это было связано с неожиданной отставкой генерального прокурора Владимира Устинова в 2006 году. При Устинове надзорное ведомство обладало огромным влиянием. Как пишет журналист Михаил Зыгарь в книге «Вся кремлевская рать», Генпрокуратура жестко и грубо выполняла политическую волю Кремля; один из самых ярких примеров — «дело ЮКОСа», в результате которого крупнейшая нефтяная компания в стране была разгромлена, а ее руководители сели в тюрьму или уехали из страны. По версии Зыгаря, Устинова погубило вмешательство в борьбу между двумя ближайшими соратниками Путина и будущими кандидатами в его преемники на посту президента — Дмитрия Медведева и Сергея Иванова. В 2006-м Военная прокуратура, находящаяся в составе Генеральной, начала расследование дела Андрея Сычева — инцидента, когда рядовому Российской армии нанесли увечья его сослуживцы. Внимание СМИ к делу привлекла именно прокуратура, а разворачивалось оно на фоне жесткой критики Иванова, который тогда был министром обороны и сделал памятное заявление о том, что «находился высоко в горах» и не в курсе ситуации. Вскоре после этого прокуратуру как слишком независимый орган решено было ограничить в правах.

Спустя год после отставки Устинова, в 2007-м, внутри прокуратуры был создан Следственный комитет, которому поручили ведение следствия. Его возглавил Александр Бастрыкин в ранге первого заместителя генпрокурора.

АИБ

Александр Иванович Бастрыкин учился с Владимиром Путиным в одной группе в Ленинградском госуниверситете; более того — был старостой. Несколько лет после окончания вуза проработав на низших должностях в милиции, он ушел в преподавательскую деятельность, стал доктором юридических наук и в конце концов профессором Санкт-Петербургского юридического института. Параллельно Бастрыкин делал и политическую карьеру. Сначала — по комсомольской линии: несколько лет проработал секретарем Ленинградского горкома комсомола; существует даже легенда, что именно Бастрыкин исключал из рядов организации Бориса Гребенщикова (сам музыкант после личной встречи с главой СК в апреле 2016-го это, впрочем, опровергал). Из горкома Бастрыкин ушел на повышение в обком, а перестройку встретил в должности секретаря парткома КПСС по идеологической работе в ЛГУ. После распада СССР Бастрыкин продолжал преподавать и работать в государственных юридических структурах — скажем, в должности начальника правового управления Северо-Западного округа внутренних войск МВД.

Вскоре после избрания Владимира Путина президентом России его однокурсник занимает пост в главном управлении Минюста по Северо-Западному федеральному округу, параллельно продолжая преподавать. Он пишет не только научные работы, но и более популярные книги. Например, Бастрыкин и журналистка Ольга Громцева сочинили книгу «Тени исчезают в Смольном: убийство Кирова», в которой проанализировали, как именно велось следствие по громкому делу — с точки зрения криминалистики и судебной медицины (заказчика убийства авторы предусмотрительно не обсуждают). В своих научных работах Бастрыкин высказывался и по актуальным вопросам российского правосудия, пусть и на исторических примерах, — например, критиковал англосаксонскую практику суда присяжных на примере дела о покушении революционерки Веры Засулич на губернатора Петербурга Трепова в 1878-м. Отдавая должное «личному героизму и гражданскому мужеству» Засулич, будущий глава СК все же критиковал вердикт присяжных, оправдавших стрелявшую в чиновника социалистку.

В 2006-м Бастрыкин несколько месяцев проработал в главном управлении МВД по Центральному федеральному округу, а затем был назначен заместителем генерального прокурора, которым к тому времени стал Юрий Чайка (о биографии самого Чайки читайте тут). Вряд ли сам Бастрыкин испытывал нежные чувства к надзорному ведомству. Еще в 1991 году во время путча он был уволен с поста ректора Института усовершенствования следственных работников при Прокуратуре СССР по распоряжению из Москвы. Существуют разные версии причин произошедшего — по одной, прокуратуре не понравилось, что Бастрыкин сдавал территории коммерческим фирмам в аренду; по другой, высказанной в статье Зои Световой для The New Times, он сам подал в отставку после увольнения своего зама, поддержавшего ГКЧП.

При назначении на высокую должность работодателей Бастрыкина, очевидно, не смутила его несколько эксцентричная репутация. Непростой характер будущего руководителя СК проявлялся и до его прихода в прокуратуру — так, в той же статье The New Times упоминается случившаяся в 2004 году история, когда Бастрыкин угрожал пистолетом мужчине, который выгуливал собаку. Случались эксцессы и впоследствии: громкий резонанс получила история, когда Бастрыкин вывез в лес заместителя главного редактора «Новой газеты» Сергея Соколова и угрожал жизни журналиста; после чиновнику пришлось публично извиняться за эмоциональный срыв. Рассказывали также, что в одном из региональных подразделений СК Бастрыкин приказал вывести на плац всех сотрудников и заставил их заниматься строевой подготовкой.

В роли заместителя генпрокурора Бастрыкин ведал следствием и, вероятно, готовился именно к организации отдельного ведомства.

Скандалы. Интриги. Расследования

Следственный комитет поначалу был подразделением прокуратуры, но по факту у Бастрыкина было достаточно полномочий для проведения независимой политики. Безусловно, это вызывало недовольство у прокуроров. У них отняли следствие, оставив только надзор за ним. При этом Следственный комитет спешил избавиться даже от формального подчинения Генпрокуратуре. Мало того, Бастрыкин вынашивал амбициозные планы объединения под своим началом всех следственных органов страны. Сейчас помимо СК следствие могут вести органы ФСБ и МВД (до ликвидации такое право было и у ФСКН) — Бастрыкин же неоднократно заявлял, что все следствие должно быть сосредоточено в одном ведомстве. В 2013 году эту идею даже поддержал Совет безопасности РФ, но до реализации дело не дошло — а два месяца назад от нее отказался и сам глава СК.

Неудивительно, что война между прокуратурой и Следственным комитетом началась почти сразу. Первым серьезным конфликтом стало дело генерала ФСКН Александра Бульбова. Он был арестован сотрудниками ФСБ по обвинению в незаконной прослушке телефонов и покровительстве бандитским группировкам. Дело Бульбова вел Следственный комитет, требовавший назначить обвиняемому жесткую меру пресечения и оставить его в СИЗО. Генпрокуратура пыталась обжаловать это решение — но безуспешно. За генерала также заступился тогдашний начальник ФСКН Виктор Черкесов — именно с этим делом была связана его нашумевшая колонка о «чекистском крюке», который спас Россию в 1990-е. Этот раунд противостояния остался за СК — Бульбов провел два года в СИЗО, а Черкесов вскоре лишился должности.

Чуть позже Следственный комитет и Генпрокуратура разошлись в вопросе уголовного преследования заместителя министра финансов Сергея Сторчака. В прокуратуре сомневались в составе преступления и в итоге отменили второе дело, заведенное на чиновника. В ответ пресс-секретарь СК Владимир Маркин публично заявил, что считает решение коллег «незаконным», и вообще выступил в том смысле, что не надо мешать ведомству искать виновных. Дело Сторчака спустя три года было закрыто за отсутствием состава преступления; генерал Бульбов в результате тоже вышел на свободу, получив условный срок, но на полномочия СК это никак не повлияло — более того, ведомство Бастрыкина все чаще появлялось в новостях и делало новые громкие заявления.

В следующем раунде противостояния на Следственный комитет обрушился журналист и депутат Госдумы Александр Хинштейн, находившийся в хороших отношениях с прокуратурой. В 2008-м он на страницах «Московского комсомольца» обвинил Бастрыкина в том, что чиновник владеет недвижимостью и бизнесом в Чехии; в какой-то момент главе СК пришлось оправдываться прямо на заседании нижней палаты парламента. Тогда же и там же Хинштейн опубликовал материал под названием «Молчание было довгим» — интервью с бывшим начальником Главного следственного управления СК Дмитрием Довгим. В разговоре с журналистом-депутатом Довгий признался, что возбуждал дела против Сторчака и Бульбова по прямому распоряжению Бастрыкина, несмотря на отсутствие достаточных оснований. Он обвинил управление собственной безопасности СК во главе с Владимиром Максименко (не путать с Максимом Максименко, нынешним главой УСБ СК, арестованным в рамках дела Шакро) в слежке за сотрудниками. «Короче, 1937 год — в натуральную величину», — заявил бывший подчиненный Бастрыкина. В отношении Довгия в дальнейшем было возбуждено дело о взятке, он получил восемь лет колонии, а в начале 2015-го вышел на свободу по УДО.

Суть всех этих схваток была, в общем, ясна. Бастрыкин хотел стать руководителем сильного и независимого от прокуратуры ведомства — а прокуратура не хотела получить себе мощного конкурента. Борьба, в сущности, шла за контроль над аппаратом государственного насилия, за право вести следствие, возбуждать и закрывать уголовные дела. В итоге в начале 2011 года Следственный комитет стал самостоятельной структурой. Почти сразу после этого противостояние с Генпрокуратурой достигло пика.

В феврале 2011-го были возбуждены уголовные дела против нескольких прокуроров, по версии следствия — прикрывавших нелегальный игорный бизнес на территории Подмосковья. Самым высокопоставленным из них был первый заместитель прокурора Московской области Александр Игнатенко: 25 марта СК обвинил его в превышении должностных полномочий и получении взятки в крупном размере, однако постановление о возбуждении уголовного дела в тот же день было закрыто Генпрокуратурой, а к моменту, когда чиновник был объявлен в федеральный розыск, Игнатенко, уже уволенный из рядов прокуратуры, уехал из страны. Громкие аресты и обмен жесткими заявлениями между СК и Генпрокуратурой закончились в итоге личным вмешательством в конфликт тогдашнего президента Дмитрия Медведева — на расширенной коллегии силовиков он заявил, что давить на следствие недопустимо. Само «игорное дело» в итоге рассыпалось, но победителем в пиар-войне оказался именно Следственный комитет.

Другим эпизодом в конфликте силовых ведомств стала попытка спикера СК Владимира Маркина баллотироваться в Госдуму от Общероссийского народного фронта (можно предположить, что там он должен был уравновесить яростно критиковавшего Следственный комитет Хинштейна). Сначала правозащитники из «Агоры» обратили внимание, что сотрудник СК не может состоять в общественных организациях. А во время предвыборной кампании Генпрокуратура лишила лицензии «за многочисленные нарушения» Московский институт экономики и культуры, который заканчивал Маркин. Это ставило под угрозу не только выборы, но и его дальнейшую работу в СК. В итоге принимать участие в качестве кандидата он отказался, а вузу вернули лицензию.

Именно Маркин стал главным символом Следственного комитета с того момента, как ведомство начало заниматься всеми громкими уголовными делами. Любое заметное действие СК сопровождалось заявлениями пресс-службы, зачастую подписанными лично Маркиным; постепенно генерал переходил от сухих формулировок пресс-релизов к публицистике в советском духе. Важным источником познания жизни стал и личный твиттер Маркина, в котором он не только дает ссылки на пресс-релизы своего ведомства, но и комментирует события в мире: особенно активно Маркин писал о вооруженном конфликте на юго-востоке Украины, а недавно так убедительно заступился за российских футбольных фанатов, устроивших беспорядки на чемпионате Европы по футболу во Франции, что впоследствии даже вынужден был пояснить свою позицию. 

Маркин — человек, который последовательно делает Следственный комитет частью поп-культуры: он вел телепередачи о российской истории и работе следственных органов на Первом канале и «Звезде». Кроме прочего, официальный представитель Следственного комитета еще и поет — когда был выпущен его дуэт со Стасом Пьехой, Маркин лично обращался в информационные агентства с просьбой выпустить соответствующую новость. 

В ноябре 2015 года Владимир Маркин представил написанную специально для него Виктором Дробышем песню «Сторонка». В ней чиновник выражает свои чувства к России, например следующим образом: «Не понять ее умом и не стоит, только сердцу свои тайны раскроет. <…> Без нее я, словно волк, одинокий. <…> Я люблю тебя, моя сторонка родная, Россия шальная, Россия стальная».

Следователи как политики

Именно Маркин транслировал публике позицию Следственного комитета по громким политическим делам, которыми ведомство начало активно заниматься практически сразу после обретения самостоятельности, — здесь СК полностью отобрал нишу у Генпрокуратуры и стал выполнять роль репрессивного органа в отношении оппонентов власти, укрепив свою способность влиять на ситуацию в стране. Именно в ведении СК были уголовные дела против одного из лидеров оппозиции Алексея Навального, причем первое из них, так называемое дело «Кировлеса», было инициировано самим Бастрыкиным. Выступая на расширенной коллегии в начале июля 2012 года, он обрушился с критикой на своего подчиненного из Кировской области, не усмотревшего в действиях Навального состава преступления. Занимался СК и расследованием столкновений между митингующими и полицией, произошедшими на Болотной площади 6 мая 2012 года. Ведомство Бастрыкина квалифицировало случившееся по статьям «массовые беспорядки» и «сопротивление представителям власти»; аресты по делу продолжаются до сих пор, всего к ответственности привлечены более 30 человек, некоторые до сих пор отбывают наказание в колонии.

Принимал участие Следственный комитет и в конфликтах внутри власти, таким образом постепенно превращаясь в активного политического игрока, способного влиять на перестановки внутри правящей элиты. Так, значимой политической победой ведомства стала отставка с поста зампреда правительства Владислава Суркова в 2013 году. Следственный комитет возбудил дело из-за злоупотреблений в инновационном центре «Сколково», Сурков ответил публичной критикой силовиков во время лекции в Лондоне. В ответ Маркин опубликовал колонку в газете «Известия», которую чиновник парировал фразой: «Графоманию не комментирую». Наконец, неизвестный источник в правительстве напомнил о скандале вокруг диплома Маркина, но вскоре Сурков подал в отставку.

Активную позицию Следственный комитет занял и в отношении вооруженного конфликта в Украине — именно Маркин озвучивал каждый шаг следствия в деле летчицы Надежды Савченко. Параллельно в местные подразделения СК поступило распоряжение искать и опрашивать украинских беженцев. О масштабах работы можно судить по числу опрошенных (более 100 тысяч человек) и признанных потерпевшими (более 15 тысяч человек) — такие цифры называл адвокат Илья Новиков. 

Работу по большому украинскому делу возглавлял генерал Николай Дрыманов, позднее занявший пост руководителя московского управления, оказавшегося в центре скандала из-за дела Шакро. Но большого процесса по украинскому конфликту провести не получилось, даже несмотря на попытку привлечь к ответственности тогдашнего премьер-министра Украины Арсения Яценюка. Его Следственный комитет обвинил в участии со стороны сепаратистов в чеченской войне — и получил неожиданного оппонента в лице Рамзана Кадырова. «[Яценюк] настоящий ботаник. Если он воин и где-то воевал, я ни в чем не разбираюсь», — заявил глава Чечни.

Новый расклад сил

Впрочем, именно в контексте украинских событий у Следственного комитета появился мощный конкурент. Если раньше ведомство Бастрыкина фактически имело прерогативу по резонансным делам, то теперь их стали отдавать госбезопасности. В сферу деятельности ФСБ попадают статьи о государственных преступлениях (в том числе о шпионаже, терроризме и пропаганде терроризма) — и если раньше сотрудники ведомства, как правило, проводили оперативную работу и приносили материалы в СК, то теперь они решили усилить свое влияние на следствие. Именно чекисты с самого начала вели дело «крымских террористов» Олега Сенцова, Александра Кольченко, Геннадия Афанасьева и Алексея Чирния; они же вели так называемые дела по шпионажу, самым громким из которых оказалась история Светланы Давыдовой. Расследования, связанные с деятельностью «Исламского государства» (организация признана террористической и запрещена в России), — тоже по ведомству ФСБ, как и преследования за перепосты предположительно экстремистских статусов в соцсетях.

С ФСБ связаны и последние события вокруг ведомства Бастрыкина. Аресты высокопоставленных сотрудников Следственного комитета по делу Шакро Молодого — не первый крупный скандал внутри ведомства. Но в отличие от дела Довгия предположительные преступления замглавы московского управления Дениса Никандрова и двух руководителей службы собственной безопасности СК Максима Максименко и Александра Ламонова расследует не сам СК, а ФСБ. В первый день после громких арестов приучивший публику к своим выступлениям глава пресс-службы ведомства Владимир Маркин отмалчивался. На следующий стала очевидна тактика СК — говорить о «самоочищении». Сначала так обозначил происходящее Маркин (в твиттере), потом — сам Бастрыкин (в интервью «Российской газете»).

Арест столь высокопоставленных руководителей СК нанес болезненный удар по репутации комитета. В любом силовом ведомстве служба безопасности — очень влиятельная структура, имеющая прямой доступ к руководителю. Арестованный следователь Никандров отвечал за резонансные дела, связанные с конфликтами между силовиками (дело Довгия, «игорное дело»). Оперативная разработка арестованных осуществлялась ФСБ, а следствие не передали, как принято по УПК, в Следственный комитет — таким образом, претендовать на заслуги по разоблачению коррупции в собственном ведомстве Бастрыкин, судя по всему, тоже не сможет, сколько бы председатель СК ни пытался делать вид, что он контролирует ситуацию. Вполне возможно, что дело в отношении сотрудников Следственного комитета означает очередной передел полномочий внутри силовых ведомств, при котором ФСБ может получить монополию на сопровождение резонансных уголовных дел, а другие ведомства будут играть исключительно прикладную роль.