Прокурор под надзором Сергей Смирнов — о биографии Юрия Чайки

Генеральный прокурор России Юрий Чайка может не только сохранить свой пост, но даже, вероятно, будет переназначен. Такой вывод можно сделать из официальной и неофициальной реакции Кремля на самый громкий скандал 2015 года — расследование Фонда борьбы с коррупцией, посвященное бизнесу членов семьи генпрокурора. Чайка работает в Генпрокуратуре с середины девяностых, с 1999-го по 2006-й он возглавлял Министерство юстиции. Генпрокурор уже попадал в коррупционные истории, а как глава надзорного ведомства проигрывал крупные аппаратные войны; однако он всегда оставался при должности — благодаря непубличности и полной лояльности руководству страны. По просьбе «Медузы» биографию Юрия Чайки рассказывает главный редактор издания «Медиазона» Сергей Смирнов.

— У вас красивая фамилия. Откуда она? — задает вопрос министру юстиции РФ Юрию Чайке корреспондентка «Московского комсомольца» Марина Гриднева в 2003 году.

— Вообще же у слова «чайка» три значения. Первое — понятно, птица. Второе — легкая казачья лодка. Есть еще и третье. Чайки (с ударением на последнем слоге) — это складки местности, где, по поверью, покоятся души погибших на поле брани казаков. Так вот: это, третье, мне ближе всего… — отвечает министр на последний вопрос в интервью.

Летом 2006 года Юрий Чайка неожиданно был назначен генеральным прокурором России, а сотрудница МК Марина Гриднева стала его бессменным пресс-секретарем. Газета «Московский комсомолец» — особенно благодаря ее корреспонденту и депутату Госдумы Александру Хинштейну — продолжала очень лояльно относиться к надзорному ведомству, в какой тяжелой ситуации оно бы ни оказалось. На протяжении девяти следующих лет у Генпрокуратуры, которая до прихода Чайки была мощной силовой структурой, последовательно отнимали полномочия.

Юрий Чайка родился в мае 1951 года на Дальнем Востоке в небольшом городе Николаевск-на-Амуре. Оттуда же родом другой влиятельный силовик — Владимир Устинов; Чайка сначала уступил ему свое кресло в Генпрокуратуре, но потом вернул его назад. Устинов и Чайка даже родились в одном роддоме в Николаевске-на-Амуре, но в детстве вряд ли были знакомы — семья Устиновых переехала, когда Юрию не исполнилось и двух лет.

Сам Чайка в в том же интервью «Московскому комсомольцу» рассказывал о своих предках: «Дед мой был казачий офицер, он погиб в гражданскую. А когда началось расказачивание, отец мой, пацаном 18-летним, уехал строить Комсомольск-на-Амуре. Он мне никогда ничего о деде не рассказывал. Боялся, наверное». Пятно в биографии не помешало отцу Чайки занять пост секретаря Николаевского горкома КПСС. Мать Чайки всю жизнь проработала в школе, была учительницей математики.

Юрий Чайка не сразу решил идти в правоохранительные органы, он два года отучился на судостроительном факультете политеха в Комсомольске-на-Амуре, а потом бросил институт. Год работал электриком на судостроительном заводе, ушел в армию и только в 1972-м перебрался в Свердловск и поступил в местный юридический институт. Направление на учебу в престижный вуз Чайка получил в прокуратуре, куда устроился на несколько месяцев общественным помощником.

После окончания вуза Чайку — по советской системе распределения студентов — отправили в Усть-Удинский район Иркутской области, потом в райцентр Тулун, а затем перевели в другой небольшой город — Тайшет. Первое упоминание Чайки в качестве прокурора связано с бунтом зэков в спецтюрьме — «Тулунском централе» — в 1979 году. Во время подавления бунта были убиты пять человек. Журнал The New Times в 2007-м приводил жалобу осужденных: Чайка якобы приносил им в камеру наркотики в обмен на признательные показания. Впрочем, вряд ли этот эпизод тогда мог повлиять на карьеру молодого прокурора.

Как бы то ни было, Чайка постепенно поднимался по служебной лестнице. К 1984-му он стал начальником следственного отдела Восточно-Сибирской транспортной прокуратуры, но в том же году ушел на партийную работу в иркутский обком КПСС. В 1986-м Чайка вернулся в прокуратуру — уже в должности первого заместителя прокурора Иркутской области; тем не менее, через два года вновь оказался в обкоме, откуда ушел в 1990-м.

В первой половине 1990-х Чайка был сперва главой Восточно-Сибирской транспортной прокуратуры, а затем и прокурором Иркутской области. Главной задачей правоохранительных органов в эти годы была борьба с организованной преступностью. Только на деле речь зачастую шла о сращивании ОПГ и силовиков. Прямых обвинений в покровительстве бандитам Чайке удалось избежать. Хотя говорили о его дружбе с братьями Коздоевыми, которых обвиняли в рейдерстве. 

Спустя много лет после тех разговоров братья Коздоевы вновь будут упоминаться рядом с фамилией генпрокурора. В расследовании ФБК будет утверждаться, что Артем Чайка вместе с братьями выступил соучредителем нескольких фирм. Которые поучаствовали в конфликте вокруг Верхне-Ленского речного пароходства.  

В те же годы сам Чайка решительно рассуждал о борьбе с ОПГ, он первым в России начал практиковать передачу дел в суд по статье УК РФ «бандитизм» — до этого наличие в стране организованной преступности власти старались не признавать.

По репутации иркутской облпрокуратуры больно ударило дело «прокурорской банды» Николая Небудчикова. Этот бывший работник ведомства (некогда входивший с Чайкой в группу по расследованию дела «местного Чикатило» — сексуального маньяка Кулика) в начале 1990-х организовал фирму по оказанию юридических услуг. Правда, в реальности фирма оказалась преступной группировкой, да еще и с идеологической основой. «Как профессионал, в свое время вынужденный уйти из облпрокуратуры, скажу прямо. Навести порядок в части кавказской преступности можно и сейчас в кратчайшие сроки при наличии мозгов и профессиональной воли, а главное — чести и совести», — так говорилось в листовке 1993 года, подписанной Небудчиковым. Своими главными врагами группировка объявила грузинских воров в законе и коррумпированных ими сотрудников милиции.

Группировку Небудчиков назвал «Освободительным движением Сибири» и набирал туда бывших силовиков. Правда, все их преступления, в том числе несколько убийств, имели коммерческую, а не националистическую подоплеку. Сам Небудчиков после ареста в 1993 году на вопрос следователя, почему его группировка боролась с кем угодно, но только не с грузинскими ворами, отвечал: «Лично мне они ничего плохого не сделали». Лишь рядовые бойцы группировки объясняли убийства «идейными соображениями». Суд по делу о «прокурорской банде» был закрытым, а недоброжелатели говорили, что Небудчикова и Чайку связывала крепкая дружба.

Юрий Скуратов, возглавлявший Генпрокуратуру с 1995-го по 1999-й, позднее рассказывал, что получил на Чайку компромат. «На второй же день после подписания мною указа о назначении Чайки [первым заместителем Генпрокурора] мне [из Иркутска] пришли развернутые материалы о его противоправной деятельности. Материалы убедительные. Я очень долго думал, что с этим делать», — говорил Скуратов в интервью The New Times в 2007 году. 

Главный редактор «Байкальской открытой газеты» Виктор Прокопьев утверждал, что проверки в отношении Чайки шли, как минимум, по двум уголовным делам. В одном случае он якобы получил в подарок золотые часы Longines, его заподозрили в получении взятки. Второе предполагаемое дело было серьезнее. «В свое время Чайка затеял строительство в Иркутске Юридического института. Правительство эту идею одобрило и выделило деньги на строительство. Проведенная сотрудниками ФСБ проверка показала, что отчетность по строительству оказалась не в порядке — пропало около миллиона долларов», — писала в 2001 году «Новая газета». Возможно, именно на этот «компромат» намекал Скуратов.

Чайка на обвинения публично никак не реагировал. При этом в 1999 году у главреда «Байкальской открытой газеты» Прокопьева возникли проблемы — на него завели дело по статье о производстве и сбыте порнографии. Материалы нашли в ходе обыска его квартиры при участии сотрудников ОМОНа. Дело прекратили только после вмешательства депутатов Госдумы и московских правозащитников.

Юрий Скуратов, ставший генпрокурором в 1995 году, учился с Чайкой в одном вузе — в Свердловске. В своих воспоминаниях Скуратов утверждает, что был с ним знаком и в те времена, но не дружил. «Он был практиком, возглавлял прокуратуру в одном из 89 субъектов Федерации [в Иркутской области]. Практик-региональщик — вот кого не хватает центру! Тем более я был человеком от науки и, конечно же, меньше и реже соприкасался с практическим расследованием уголовных дел, чем Чайка», — так объяснял Скуратов (в книге «Вариант дракона») решение назначить Чайку своим заместителем. 

Отношения Чайки и Скуратова в генпрокуратуре не сложились. Заместитель занял выжидательную позицию, когда начался скандал вокруг его шефа — по федеральным телеканалам показали видеоролик с «человеком, похожим на генпрокурора» и двумя проститутками. Борьба была серьезной: Скуратов уходить не хотел, Совет Федерации отказывался отправлять его в отставку; Администрация президента Бориса Ельцина, напротив, требовала немедленного увольнения генпрокурора.

В нужный момент Юрий Чайка сориентировался верно. Президентскому окружению удалось отправить Скуратова в отставку, и Чайка не только стал и. о. генпрокурора, но и подтвердил законность возбуждения уголовного дела против бывшего начальника — по эпизоду с проститутками (формально дело было возбуждено по статье 285 УК РФ — превышение должностных полномочий; расследование так ничем и не закончилось).

Возможно, Чайка уже тогда хотел остаться в кресле Генпрокурора, но тут случился другой довольно громкий скандал: в марте 1999 года милиция остановила его служебный автомобиль (доверенность была оформлена на сына Чайки Артема) — по заявлению предпринимателя из Одинцово. Внутри оказались два человека, которые, по версии бизнесмена, вымогали у него 100 тысяч долларов (оба фигуранта дела были осуждены на шесть лет в 2000 году). Вероятность того, что Чайка после такого сможет стать генпрокурором, была близка к нулю. Несколько месяцев он работал в качестве исполняющего обязанности, а в июле 1999 года подал Борису Ельцину прошение об отставке. Чайка ждал назначения заместителем секретаря Совета безопасности.

Однако в стране сменился премьер-министр. Новый глава правительства Владимир Путин уже в августе 1999 года предложил Чайке возглавить Министерство юстиции. В этот момент Юрий Чайка, по всей видимости, понял, на кого ему следует равняться в будущем. 

В качестве главы Минюста Чайка полностью соответствовал взятому курсу на выстраивание «вертикали власти». Минюст начал проверять соответствие региональных законодательств федеральному. Чайка боролся с экстремизмом и отказывал в регистрации радикальных политических сил. Так, именно Минюст помешал участвовать в парламентских выборах в декабре 1999 года движению СПАС, в которое входило «Русское национальное единство» самого известного националиста 1990-х Александра Баркашова. В дальнейшем по представлению Минюста с региональных выборов часто снимали неугодные политические силы. Также ведомство начало последовательное наступление на НКО. Чайка не сделал за эти годы ни одного резонансного заявления.

В 2006 году президент Владимир Путин произвел неожиданную рокировку: могущественный Владимир Устинов был отправлен в Минюст, а Чайка стал генпрокурором. По поводу внезапной отставки Устинова журналист Михаил Зыгарь в своей книге «Вся кремлевская рать» писал, что истинной целью был ближний круг Путина, а не сам генпрокурор. Зыгарь его называл «едва ли не самым мощным силовиком в стране», поэтому, по его версии, отставка Устинова должна была дать понять, что Путин не потерпит чрезмерного усиления какой-либо группировки.

В Кремле оценили высокий уровень лояльности и отсутствие у Чайки политических амбиций. Видимо, он был идеальным руководителем для ведомства, которое планировали постепенно лишить полномочий (вероятно, чтобы не допустить повторения ситуации с властным Устиновым). Внутри прокуратуры был образован Следственный комитет, забравший на себя расследование дел, а прокуратуре остались только надзорные функции. Глава СК Александр Бастрыкин быстро и серьезно поссорился с Чайкой в процессе разделения полномочий.

Противостояние прокуратуры и СК завершилось окончательным отделением ведомства Александра Бастрыкина. Генпрокуратура шаг за шагом теряла свои позиции, Чайка пытался сопротивляться, но безуспешно. Пиком противостояния стало «игорное дело», в рамках которого подмосковных прокуроров обвинили в «крышевании» игорного бизнеса. Стороны обменивались публичными выпадами, речь даже шла о привлечении к делу Артема Чайки, сына генпрокурора. В конфликт публично вмешался тогдашний президент Дмитрий Медведев. В итоге «игорное дело» после двух лет расследования развалилось, но назвать его успехом прокуратуры сложно: по уровню полномочий СК еще больше укрепился — и по сей день намного превосходит ведомство Чайки.

На волне протестных митингов зимы 2011-2012 годов Чайка сделал громкое заявление, что эти акции оплачивались из-за рубежа. Так в сложный период для власти генпрокурор поспешил вновь заверить в своей лояльности руководство страны. 

В феврале 2012 года имя Чайки всплыло на сайте Wikileaks. Он упоминался в отчетах американской частной разведывательно-аналитической компании Stratfor как «надежный источник [компании] по внутриполитической информации в России». 

В обнародованной Wikileaks переписке эксперт Stratfor Гудрич приводит высказывание Чайки о противостоянии силовиков. «Проблема в том, что [Игорь] Сечин/[Николай] Патрушев хотели бы от меня избавиться, но [Владислав] Сурков им не позволит этого. Я уже говорил о том, что Путин установил базовые правила, по которым кланы воюют друг с другом. Например, попытка Суркова снять министра внутренних дел [Рашида] Нургалиева была быстро прекращена Путиным. Так и попытка Сечина уволить меня провалилась из-за щита сверху. Вместо этого летят головы тех, кто во втором эшелоне власти», — эти слова аналитики Stratfor приписывают Чайке.

Последние высказывания, сделанные Кремлем по поводу расследования ФБК, свидетельствуют, что отчасти этой цитате можно доверять. «Щит сверху» у Чайки имеется.