Тоска зеленая — эти ваши суды На процессе Надежды Савченко завершились прения сторон. Репортаж Ильи Азара

В четверг, 3 марта, в Донецком городском суде (Ростовская область) завершились прения по делу украинской летчицы Надежды Савченко. Сторона обвинения сочла полностью доказанной ее вину и попросила приговорить ее к 23 годам — за убийство и покушение на убийство сотрудников ВГТРК (она якобы наводила на них огонь), а также за незаконное пересечение границы с Россией. Адвокаты Савченко попросили полностью оправдать ее — по их словам, бойцы из самопровозглашенной Луганской народной республики взяли ее в плен до того, как произошел обстрел. Саму Савченко суд неожиданно прервал, не дав сказать последнее слово, перенеся процесс на 9 марта. Савченко объявила сухую голодовку. За ходом прений следил специальный корреспондент «Медузы» Илья Азар.

«Тоска зеленая — эти ваши суды», — так в первый день прений охарактеризовала Надежда Савченко процесс по ее делу, проходящий с сентября 2015 года в Донецке (Ростовская область). Впрочем, она тут же оговорилась, что в тюрьме ей еще скучнее.

Позиция обвинения

«Вы будете выступать так же долго, как шел процесс?» — иронично спросила прокуроров Надежда Савченко перед началом прений. Прокуроры, как водится, подсудимой не ответили.

По версии обвинения, 17 июня 2014 года во время боя под Стукаловой балкой на территории самопровозглашенной Луганской народной республики (ЛНР) погибли двое российских сотрудников ВГТРК Антон Волошин и Игорь Корнелюк — при взрыве артиллерийского снаряда на перекрестке проселочных дорог около поселка «Металлист». «Корнелюк и Волошин выполняли очень важную работу, объективно и беспристрастно освещая трагические события. Россия не могла остаться в стороне и не привлечь к ответственности виновных в этой ужасной трагедии», — начал свое выступление в прениях московский прокурор Павел Филипчук.

Виновной в убийстве журналистов следствие считает старшего лейтенанта украинской армии Савченко. На востоке Украины она находилась в расположении добровольческого батальона «Айдар» (была в отпуске, и поэтому действовала по своему желанию, а не выполняла военную задачу, утверждает следствие). По мнению гособвинителей, Савченко с вышки сотовой связи корректировала обстрел по перекрестку, где находились гражданские лица и сотрудники телеканала. Украинские военные с помощью данных, полученных от Савченко, между 11 и 12 утра того дня не менее шести раз выстрелили по перекрестку из гаубиц. Еще одному работнику ВГТРК Виктору Денисову и шести мирным жителям удалось покинуть место обстрела и укрыться, а значит Савченко и ее подельникам (как стрелявшим из гаубиц, так и командиру «Айдара» Сергею Мельничуку) не удалось довести свой умысел до конца, заявил прокурор.

По словам Филипчука, в 12:30 того же дня Савченко взяли в плен представители ЛНР из батальона «Заря» и доставили в их ставку в Луганске. На этом московский прокурор, нечасто присутствовавший на заседаниях в Донецке (не было его и во второй день прений), передал слово ростовским коллегам.

«Я вас поздравляю с получением звания полковника! Рада, что вы получили еще одну звездочку», — крикнула Филипчуку из аквариума Савченко. Он действительно раньше приезжал на процесс в погонах подполковника.

Прокурор Дмитрий Юношев, как и его коллега из Москвы, в своем выступлении употреблял высокопарные выражения; при этом выражение его лица и тон не менялись. «Только на мгновение представьте, что чувствовал Денисов, опознавая Корнелюка и Волошина. Это невосполнимая потеря. И не только для ВГТРК. Не все смогли это пережить — мать Волошина во время процесса умерла», — говорил обвинитель.

Следствие считает доказанным факт причастности Савченко к убийству. Его версию подтверждают своими показаниями многочисленные военные ЛНР, которые участвовали в бое под Стукаловой балкой и брали летчицу в плен. Все они уверенно говорят, что задержали Савченко после обстрела, около полудня, и после ее задержания обстрелы практически прекратились и были неточными. Сепаратисты утверждали, что на перекрестке, где погибли сотрудники ВГТРК, не было их позиций, но шла эвакуация мирных жителей.

Разночтения в показаниях некоторых свидетелей следствие пыталось объяснить тем, что «у страха глаза велики». «Для некоторых „ополченцев“ это был первый бой. Представьте себе их состояние. Этим и объясняются некоторые неточности в показаниях. А как бы повели себя все мы на поле боя? Не думаю, что мы запомнили бы все мелочи. И кто придавал тогда значение задержанию какой-то женщины», — все тем же беспристрастным тоном говорил Юношев.

Особенно оправдывал прокурор таксиста Владимира Елфимова, который привез на перекресток погибших впоследствии сотрудников ВГТРК. В телесюжете, снятом вскоре после трагедии, Елфимов говорил про десятки убитых «ополченцев» и минометный огонь (в тот день минометы были у обеих сторон конфликта, а гаубицы только у ВСУ). Прокурор заявил: «После пережитого шока Елфимов не мог справляться со своими эмоциями и допустил много неточностей, в том числе о типе обстрела и о погибших».

Прокурор напомнил: Савченко говорила корреспонденту НТВ, что показывала, куда надо стрелять: «Савченко сама себя изобличила. Потом она от слов отказалась, пояснив, что она не хотела выдать настоящего корректировщика. Но что ей было еще делать? Неужели сама Савченко и защита считает, что это не называется корректировкой огня?»

«Это перекручивание!» — крикнула Савченко. Она несколько раз криками прерывала выступления обвинителей. Адвокат Илья Новиков пытался ее успокоить, но успеха не добился.

Прокурор напомнил, что слова защиты о том, что на вышку невозможно забраться без посторонней помощи, опроверг один из сепаратистов Дмитрий Ословский. Когда его допрашивали повторно, он вспомнил, что его однополчанин с позывным «Шатун» (до судебного процесса не дожил) видел лестницу, прислоненную кем-то к мачте.

«По мнению защиты, все свидетели обвинения однозначно лгут — и только их свидетели говорят правду. Но ведь это, по меньшей мере, несправедливо. Если один человек может ошибиться со временем задержания, то десяток — нет. Сестра Вера Савченко выгораживала подсудимую, ее показания противоречат показаниям „ополченцев“, но ведь она встречалась с сестрой на свиданиях, а в суд приехала вместе с адвокатом Новиковым», — сказал прокурор.

«А теперь расскажи, как ее сепаратисты г******** закидывали!» — снова не выдержала Савченко. Сестра летчицы Вера ездила в Луганск, пытаясь договориться о ее освобождении, и была задержана бойцами ЛНР, которые, по ее словам, оказывали на нее психологическое давление.

Не обошла вниманием сторона обвинения и биллинг звонков с сотового телефона Савченко, который, как утверждают адвокаты, свидетельствует, что на момент артобстрела она уже находилась в плену в Луганске. «Связь в тот день работала с перебоями, и не всегда можно доверять данным биллинга», — сказал прокурор. Обвинение настаивает, что в районе боя мобильные вышки вышли из строя, и телефоны в районе Стукаловой балки обслуживали луганские вышки. Адвокат Новиков в этот момент развел руками.

По мнению прокурора Юношева, вина Савченко доказана полностью, представленные защитой доказательства невиновности Савченко опровергнуты, а отдельные «несущественные противоречия» объясняются давностью событий.

Затем еще один обвинитель — Владислав Кузнецов — перешел к рассказу о другой статье обвинения — о незаконном пересечении Савченко российской границы. Обвинение настаивает, что бойцы ЛНР сами отпустили Савченко, а она отправилась в Россию под видом бегущей от войны обычной женщины: «Отпустить Савченко было жестом доброй воли [со стороны нынешнего главы ЛНР Игоря Плотницкого]. После этого, действуя умышленно и тайно, она незаконно перешла госграницу РФ».

23 июня Савченко «была выявлена» при въезде в поселок Кантемировка Воронежской области — машину, в которой она ехала с местными жителями, остановили, поскольку водитель и пассажиры были не пристегнуты. 30 июня она была официально задержана, а 9 июля официальный представитель СК Владимир Маркин публично объявил о задержании Савченко, корректировавшей артобстрел, в результате которого погибли сотрудники ВГТРК.

По словам прокурора, Савченко не просто совершила убийство, которое организовал и спланировал Мельничук, но сделала это «общественно опасным способом» и «испытывая ненависть и вражду не только против жителей Луганской области, не признающих легитимность правительства в Киеве, но и ко всем русскоговорящим и к Российской Федерации».

«У Савченко отмечается активность и целеустремленность, категоричность в суждениях, неприятие мнения других, импульсивность, завышенная самооценка, высказывание неудовольствия в захвате Крыма. Она говорила: „Вы все враги, а для меня Россия — тюрьма“. Это все говорит о полной доказанности вины», — снова взял слово московский прокурор Филипчук.

Он признал, что российские законы не позволяют привлечь Савченко за покушение на убийство беженцев на перекрестке (в отличие от сотрудников ВГТРК, они — не граждане России, поэтому статья за покушение на убийство в деле Савченко осталась только в отношении выжившего коллеги погибших — Денисова).

Добавив, что Савченко не находилась в состоянии аффекта и признав отягчающим обстоятельством ее «особо активную роль в преступлении», прокурор попросил суд признать Савченко виновной и назначить ей наказание в виде 18 лет колонии — за убийство, 13 лет — за покушение на убийство, а также назначить штраф в размере 100 тысяч рублей за незаконное пересечение границы. По совокупности всех статей прокурор попросил для Савченко 23 года колонии.

Она восприняла это невозмутимо — встала, потянулась и зевнула, прикрыв рот рукой. «Позор-то какой, господи», — сказал адвокат Фейгин. Остальные, в том числе сестра и друзья Савченко, промолчали.

Заседание на этом закончилось.

Позиция защиты: адвокат Новиков

«Как ты можешь эту гниду защищать?» — закричал на улице адвокату местный житель с другой стороны дороги. Новиков ничего не ответил, показал ему средний палец и пошел к автомобилю.

Савченко на процессе защищали три адвоката — Илья Новиков, Марк Фейгин и Николай Полозов. Как написала «Медузе» сама Савченко, первый «предоставил сильную процессуальную сторону защиты», а Фейгин и Полозов занимались в основном публичным сопровождением процесса, «вывели дело на мировой уровень и открыто освещали его в течение всего времени».

Три защитника распределили роли в прениях: Новиков обобщил доводы защиты по основному эпизоду обвинения — убийству корреспондентов ВГТРК и покушению на убийство их коллеги Денисова.

Новиков, который в первый, «прокурорский», день прений в суд пришел в вышиванке, 3 марта выступал в белой рубашке и бабочке. Он напомнил, что сначала следствие утверждало: Савченко убивала именно сотрудников телекомпании, чтобы «воспрепятствовать говорить правду». Однако позже пункт «б» 105-й статьи УК (убийство в связи с осуществлением служебной деятельности) из редакции обвинения в СК убрали. По словам адвоката, следствие провело эксперимент, который доказал, что отличить видеокамеру от автомата с расстояния мачты ретранслятора нельзя. После чего следствие начало рассматривать версию, что Савченко наводила артиллерию на мирных жителей.

В деле Савченко, заявил Новиков, есть два основных доказательства алиби его подзащитной. «В этом деле масса нестыковок, но я не хочу, чтобы наши главные доводы замыливались менее значимыми. У нас есть основания категорически утверждать, что Савченко была взята в плен до артобстрела — в 10:46 она уже была задержана», — сказал адвокат. Защита настаивает, что Савченко захватили в плен 17 июня в районе 10:30 утра, а артобстрел, как утверждает обвинение, был между 11:40 и полуднем.

Алиби Савченко, доказывает защита, подтверждается биллингом ее телефонов — после 10 утра она принимала звонки при помощи станции в Луганске. Обвинение настаивает, что это происходило по причине неисправности станций в районе боевых действий, а адвокаты с помощью специалистов доказывали, что Савченко в это время уже находилась в ставке батальона «Заря» — в луганском военкомате.

Второе доказательство алиби — это видео, снятое 17 июня свидетелем обвинения, одним из представителей ЛНР Егором Русским (в ролике есть и задержанная Савченко). «Тут нельзя сказать, что это хохлы и бандеровцы, которые хотят Савченко спасти, поэтому к этому алиби нельзя придраться», — сказал Новиков. На камере Русского, по словам Новикова, было сбито время, но на ней видны тени, по углу падения которых специалист-астроном может определить время. В этот момент Новиков продемонстрировал журналистам распечатку кадра из ролика, однако судья Леонид Степаненко потребовал убрать лист бумаги.

— Вы не хотите этого видеть и слышать полгода! Теперь вы не даете мне защищаться и в последний день! Может, люди по-другому смотрят на это дело, пусть они увидят, — закричала Савченко, вскочив со своего места в аквариуме. Она в этот день была настроена еще более агрессивно, чем во время выступлений стороны обвинения.

— Вы не должны указывать, где адвокату держать руки во время прений, — сказал Новиков судье и продолжил свою речь.

Эксперт-астроном со стороны защиты определил, что, судя по теням, Савченко была задержана в районе 10:30. «Следствие поняло, что в тупике и оно направило лишь 11-секундный отрывок с вопросом о том, можно ли по нему провести экспертизу. Конечно, был получен ответ, что нет, так как там нет ни одной тени», — сказал адвокат.

В деле есть показания чуть ли не двух десятков сепаратистов, которые утверждают, что взяли Савченко в плен после 12 часов. Новиков поставил их слова под сомнения: «Мой опыт говорит, что когда речь идет о показаниях более, чем двух человек, то совпадение в какой-то важной детали говорит, что их слова согласованы заранее».

Он подверг сомнению и показания бойца Ословского про лестницу, стоявшую около мачты: «Погибший друг [„Шатун“] — крайне ценный источник информации, потому что его не переспросишь».

Другим важным моментом Новиков назвал информацию о погибших на перекрестке сепаратистах. «Следствие абстрагируется от подтверждений того, что обстрел велся по военным целям. Таксист Елфимов запальчиво объяснял, что там был, как минимум, десяток убитых. К тому же на видеозаписи Денисова есть кадр, где некий мужчина в камуфляже оттаскивает другого мужчину в камуфляже», — рассказывал адвокат. По его словам, защита даже перевыполнила свою задачу, доказав не только то, что Савченко невиновна, но также «на адвокатском субботнике» поработала на армию Украины. «Если идет „антитеррористическая операция“, то огонь артиллерии по вооруженному противнику — это законные действия», — добавил Новиков.

Позиция защиты: адвокат Полозов

Второй адвокат Савченко Николай Полозов говорил о событиях, происходивших с Савченко после 17 июня, — ее появлении и задержании в России. Защита считает, что это произошло в результате операции прикрытия, которая «проводилась спецслужбами России вместе с бандитами квазигосударственного образования ЛНР».

«После того, как Савченко выполнила свой воинский долг, она попала в плен к боевикам „Зари“ и незаконно удерживалась в Луганске. Если они хотели бы освободить Савченко, проявив несвойственный боевикам жест милосердия, то ее можно было отвести в Станицу Луганская, где не было боев. По версии обвинения, она умышленно, тайно и без документов перешла границу и оказалась в России, но обвинение не смогло объяснить, какими мотивами руководствовалась Савченко — то ли она не хотела попасть в плен еще раз, то ли хотела путешествовать по России без документов и денег», — иронизировал Полозов.

«Каким образом и где конкретно Савченко пересекла границу государства, доподлинно неизвестно», — сказал Полозов и добавил, что «здесь в позиции следствия зияет провал, который она и не пыталась прикрыть».

По его мнению, Савченко не переходила границу, а ее в Россию увезли насильно. «Согласно показаниям Савченко, во время ее незаконного удержания в расположении „Зари“ ей никто не предлагал свободу. 23 июня ее вывели из военкомата в Луганске и посадили в одну из машин. Она опознала одного из тех, кто был в машине — это Павел Карпов: бывший сотрудник АП РФ, который работал в управлении [бывшего первого замглавы Администрации президента] Владислава Суркова. Савченко вывезли незаконно, помимо ее воли, в Россию, где передали неким вооруженным людям. Всю дорогу она была скована наручниками, у нее были завязаны глаза. Как она могла перейти границу умышленно?» — задавался риторическим вопросом Полозов.

По его мнению, преследование Савченко останется позорной страницей в истории России. «У вас есть шанс не стать соучастниками этой вакханалии правового нигилизма. При желании ее любое слово можно проверить и убедиться, что это чистая правда. Прошу оправдать Савченко», — закончил свою речь Полозов.

Позиция защиты: адвокат Фейгин

Последним из адвокатов выступал Фейгин. Он заранее предупредил, что от его выступления «заискрит, как на электрическом столбе после молнии». «Что ж, уважаемый суд, — несколько вальяжно начал говорить адвокат, — мои коллеги представили исчерпывающий анализ дела, полностью доказывающий невиновность Савченко».

Адвокат начал издалека и объяснил, что у России просто нет права судить Савченко у себя: «Юрисдикция у России по этому делу бы возникла, если бы Россия признала свое участие в этом конфликте».

Далее Фейгин остановился на фабуле обвинения, заявив, что украинские войска имели право воевать на востоке Украины. «Обвинение трактует официальные действия ВСУ и „Айдара“ как преступные деяния, но ведь Украина должна защищать свою территориальную целостность. [ДНР и ЛНР] даже не признаны Россией. Они вообще кто? Это обязанность Савченко восстанавливать конституционный строй Украины, а не ее желание. Мы слышали от обвинения, что Савченко находилась в отпуске, но она что — присягу исполняет с девяти до шести? Она имела право корректировать огонь, стрелять и убивать! Она что — с киевским тортом должна была туда приехать?» — Фейгин, который себя называет политическим адвокатом, был привычно красноречив.

Адвокат вспомнил, что когда он был на войне в Чечне, то видел, как там «не цацкались с теми, кто хотел отделиться». Обосновав право Савченко на корректировку огня, Фейгин заявил: то, что она не корректировала огонь, — очевидно. Он призвал не верить показаниям сепаратистов, потому что они-то хотели ее убить.

«Савченко попала в плен до 10:46, биллинг доказывает гораздо больше, чем тысячи свидетелей. Кто может поставить под сомнение данные, что Савченко была в военкомате в Луганске, пока журналисты еще даже не выехали из гостиницы [к перекрестку]», — говорил адвокат. Коснулся Фейгин и вышки, с которой, по мнению обвинения, Савченко корректировала огонь. «Обвинение не может основываться, а у суда нет права выносить обвинительный приговор на основании предположения! Ни один свидетель не видел Савченко на этой вышке, потому что вышка находится в тылу позиций батальона „Заря“. Тут проседает обвинение. Савченко просто не смогла бы просто так пройти через позиции врага, потом слезть с вышки, вернуться обратно и попасть в плен, — говорил Фейгин. — Ну слушайте, это дикая версия, это невозможно!»

Фейгин утверждал, что выпустить Савченко бойцы «Зари» не могли, потому что им просто незачем было это делать. «В чем мотив? Они к 23 июня уже знали, что она наводчица, что она дерзкая бандеровка, они сами говорили, что считали ее за одного из командиров „Айдара“. Зачем наводчицу-то отпускать? Да и вообще, старлей ВСУ — ценный разменный материал. Неувязочка тут», — добавил адвокат.

Не доказан, по мнению адвоката, и мотив перехода Савченко в Россию. «Зачем она пошла в Россию? Это же неправда. Сами же говорили, что она обладает диверсионными навыками. По этой логике она бы отвернула голову тому, кто отвез ее из Луганска до границы с Россией», — сказал Фейгин.

— Савченко, ты была когда-нибудь в России? — вдруг обратился Фейгин к своей подзащитной.

— Нет, не была, — ответила та.

— А зачем она тогда туда поехала? Этого обвинение никак не объясняет. За сроком она, что ли, пошла? За 23 годами? Даже серьезно обсуждать это не приходится, — продолжил Фейгин свою речь.

Раскритиковал он и слова прокурора Филипчука про «активность и целеустремленность, категоричность в суждениях, неприятие мнения других, импульсивность» Савченко. «Я вот этого вот не понял! Она что — хомячков должна была выращивать? — повторил он все тот же риторический прием в своей речи, — Почему это отрицательные характеристики? Так наоборот — в армии такие и нужны. Люди с перьями, что ли, будут по линии фронта ходить?»

Он добавил, что обвинение не предоставило никаких доказательств антирусских настроений у Савченко. «Почему она должна испытывать ненависть к славянам? Я вот этого не понял. Вы можете ее от русского отличить? — обратился он к судье. — Украинцы они такие же, как русские, я в принципе разницы не усматриваю, поэтому я делаю вывод, что это не доказано».

Наконец, Фейгин напомнил, что Савченко — делегат ПАСЕ (им, как и депутатом Верховной рады, она стала уже после предъявления обвинения), и на нее распространяется иммунитет. «Судить ее в принципе сейчас нельзя, вы осудите действующего делегата ПАСЕ, а Россия нормы международного права не может игнорировать. Савченко должна быть безусловно отпущена на ближайшую сессию ПАСЕ в апреле. Можно ее даже осудить заочно и предложить вернуться для отбывания наказания, но не пустить ее нельзя, иначе с российскими делегатами будут так же поступать», — сказал Фейгин, вызвав легкий смех в зале.

«Разумеется, все эти доводы по существу своему несчастные, потому что у нас большая беда с судом, уважаемый суд, — завершал речь Фейгин. — В России нет суда: который мог бы оправдать и отпустить Савченко, поэтому она не хочет даже подавать апелляцию. Понимаете, какой это позор для России? Суд должен вынести оправдательный приговор, а российское общество найти в себе силы извиниться перед ней».

Позиция Савченко

Савченко выступила в прениях 2 марта, сразу после прокуроров. Перед началом своего выступления она нашла слова еще для одного прокурора. «Что, Юношев, „звездочка“ не светит за процесс? Жаль. Искренне желаю получить все 23», — бросила она ростовскому прокурору.

Свое выступление в прениях она начала с извинения за свое слишком эмоциональное поведение: «Тяжело слушать второй раз то же самое вранье». Затем она перечислила всех, чья вина в ходе суда была доказана — российских тележурналистов («за вранье и пренебрежение средствами безопасности»), руководство телеканалов («за наплевательство на жизнь своих журналистов»), сепаратистов и российских военных («за оккупацию украинских земель и убийство украинских военных»), ФСБ и СК («за похищение и пытки людей»), прокуроров и судей («за отсутствие чести и совести, за несоблюдение законов ради выполнения заказа Кремля»), российские власти («за захват Крыма и попытку установить в мире тоталитарный режим под руководством России», «за геноцид населения» и «за то, что интересы государства доминируют над жизнями людей»).

«Не доказана в этом суде была только моя вина, — сказала Савченко. — Я исполняла свой долг и имела полное право защищать свою землю. Вы же не судите своих ветеранов Второй мировой войны. Вы не имеете никакого права судить меня».

После этого Савченко ответила Филипчуку на его замечание о своем эмоциональном состоянии. «Чем больше я встречаю женоподобных мужчин, как прокурор или следователь Маньшин, тем выше растет моя самооценка», — заявила Савченко.

Украинская летчица попросила судью не брать на приговор больше двух недель, «который и так уже написан». В ином случае, пригрозила Савченко, она объявит сухую голодовку. Более того, она довольно резко потребовала от суда дать ей 23 года, «не больше и не меньше».

«Я не считаю нужным ждать какого-то обмена, если вы хотите взять двух виновных — российских гэрэушников — на одного невиновного. Я невиновный человек и я не предмет торга. Вы уже доказали, как Россия может опозориться на примере одного человека, вы меня не поломали и не поломаете никогда. Не вы мне жизнь давали, не вы владельцы моей судьбы, и не вам ее решать. У меня все», — закончила Савченко.

Последнее слово

На следующий день Савченко должна была выступить с последним словом после речей своих защитников. Этот план они озвучили судье на заседании 2 марта. Однако сразу после выступления Фейгина реплику попросил прокурор Кузнецов. Тут Савченко, которая 3 марта все заседание вела себя крайне эмоционально, сорвалась.

— Вы, что, еще не наговорились? — громко закричала Савченко и тихо добавила «****** [ужас] какой-то». Кузнецов тем временем напоминал суду, что «звонки с телефона Савченко проходили через вышки мобильной связи в Луганске и до пленения».

— Я очень удивлена, что люди которые меня два года незаконно удерживают, продолжают что-то вякать. Я считаю, что никого не должна вводить в обман бредятина прокурора о том, что я совершила какое-то преступление! Вы говорите о телефонах, но вы не провели ни одной экспертизы с украинскими специалистами! — кричала Савченко.

После того, как адвокат Новиков еще раз рассказал, что следователь своей экспертизой лишь попросил проверить тот факт, который следствие и так уже «установило», Савченко заговорила вновь.

— Вы облажались ребята, вы, парни, сидите, улыбаетесь и хотите отмыться, но вам уже никто даже в России не верит, — крикнула Савченко, после чего судья неожиданно для всех сказал, что следующее заседание назначено на 9 марта.

— А последнее слово? — спросила ошарашенная Савченко. Судейская коллегия в этот момент быстро выходила из зала.

— Ну вы, ***** придурки, — со злобой сказала Савченко и объявила сухую голодовку со следующего дня. — Тут просто убивают людей!

Последнее слово Савченко было опубликовано в ее фейсбуке.

Исход

После того, как прокурор попросил у судьи для Савченко 23 года, адвокаты не расстроились и не возмутились. Новиков говорил в прениях, что обычно адвокаты должны бороться за каждый год наказания, но не в этом «уникальном» случае. «Попросили бы 25 лет — это не было бы хуже. Было бы 10 или даже пять — мечта, а не приговор — не было бы лучше», — сказал Новиков.

Адвокат попросил у судьи оправдать Савченко, но тут же добавил: «Независимо от того, что вы решите, в течение ближайших месяцев нам удастся при поддержке дружественных нам и Украине государств и организаций добиться ее политического освобождения, а обвинение было фальшивое, и вы прекрасно это знаете».

Три адвоката Савченко с самого начала процесса заявляли, что дело украинской летчицы политическое, и ее наверняка осудят, но после приговора обменяют. «Мои адвокаты мне не лгали. Они сразу сказали: что в России меня осудят, но сидеть я не буду! И я им верю!» — писала «Медузе» Савченко. Адвокаты рассчитывают, что Савченко обменяют на двух задержанных в Донбассе сотрудников ГРУ Александра Александрова и Евгения Ерофеева.

«Все понимают, что время, когда Савченко окажется на свободе, никак не зависит от приговора. Меньше позора было бы, если бы они прекратили это дело без суда. Но сейчас Следственный комитет может сказать, что сохранил лицо, а дальше другое ведомство пусть делает, что хочет. Как только этим делом займется, например, МИД, хочется верить, что процесс ее передачи Украине не затянется. Она просит дать ей, сколько просят, потому что не хочет, чтобы прокуроры подали апелляцию. Чтобы не было очередного затягивания процесса», — говорил 2 марта Новиков «Медузе».

Впрочем, 3 марта суд нашел элегантный способ продлить процесс, перенеся заседание на 9 марта, хотя уже в четверг должен был назначить дату вынесения им приговора. «К ее заявлениям про сухую голодовку стоит отнестись всерьез», — сказал Новиков.

Он выдвинул два предположения по поводу неожиданного решения судьи: возможно 9 марта будет возобновлено следствие, так как защитники сумели в прениях доказать провалы в обвинении, либо Савченко таким необычным способом хотят лишить возможности сказать последнее слово. Все может объясняться еще проще: судья просто вспылил после резких заявлений Савченко— он неоднократно делал замечания за неподобающее поведение в суде.