Российские власти нашли тех, кто, по их версии, наживается на мировом энергетическом кризисе, — конечно же, США! Но в этом же есть и доля правды?
- Что случилось?
- В ЕС правда считают, что в энергокризисе виноваты США?
- Так кто все-таки виноват в росте цен на энергоносители?
- Но война идет далеко от США. Американская экономика от нее вообще страдает?
- И несмотря на это, США активно замещают Россию на газовом рынке ЕС?
- А нефти Америка тоже стала продавать больше?
- Значит, нельзя сказать, что США выигрывают от роста цен на сырье?
- Хорошо, а простые американцы страдают от роста цен так же, как европейцы?
Что случилось?
Российские чиновники и менеджеры госкомпаний регулярно заявляют, что США — главный бенефициар мирового энергетического кризиса. На прошлой неделе эту позицию поддержал глава «Роснефти» Игорь Сечин. В выступлении на Веронском Евразийском экономическом форуме в Баку он заявил, что доказательство тому — тот факт, что цены на газ в США в пять раз ниже, чем в Европе, которой американские партнеры навязали поставки своего сжиженного природного газа (СПГ). Кризис же в его нынешней острой фазе, считает глава «Роснефти», возник из-за недостаточных инвестиций в традиционные источники энергии (уголь, газ, нефть, атомная энергетика) и антироссийских санкций.
По словам Сечина, в Европе уже открыто обвиняют США в том, что те наживаются на спровоцированном ими же энергокризисе.
В ЕС правда считают, что в энергокризисе виноваты США?
На высоком уровне такие обвинения действительно звучат, но не очень часто (в прессе тоже появляются статьи с расчетами выгоды американских экспортеров сырья в Европу — их, естественно, с энтузиазмом цитируют российские прогосударственные медиа). Куда чаще европейские чиновники возлагают ответственность за кризис на Россию.
Также популярно мнение о виновности самого ЕС. И речь не только о сильной зависимости от поставок энергоресурсов из России, с которой многие страны альянса (в первую очередь Германия) подошли к моменту начала войны в Украине. Проблема еще и в реформах в сфере энергетики, подтолкнувшей цены на сырье вверх.
Такую позицию особенно часто озвучивают политики, чьи взгляды можно условно назвать «пропутинскими». Например, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан еще до войны в Украине обвинял Брюссель в излишней спешке с отказом от традиционных источников энергии, а после начала войны — в нерациональности санкций против России. Схожую риторику транслировала и экс-глава МИД Австрии, хорошая знакомая Владимира Путина Карин Кнайсль — триггером кризиса, по ее мнению, стало решение о формировании цены на газ в Европе на нерегулируемых биржевых торгах, а не на основании долгосрочных контрактов (то есть таких, какие раньше страны ЕС заключали с «Газпромом»).
Так кто все-таки виноват в росте цен на энергоносители?
Назначить одного конкретного виновника нынешнего кризиса в Европе (и не только) получится вряд ли. Прозвучит банально, но рост цен вызван комплексом факторов.
Во-первых, важно отметить, что начался он в период более быстрого, нежели ожидалось, восстановления мировой экономики после пандемии. Спрос на энергоресурсы на рынках, зависимых от импорта, опережал предложение — и цены на тот же природный газ ставили в Европе рекорды еще до начала войны в Украине.
Во-вторых, свою роль сыграл «зеленый переход», то есть постепенный отказ от традиционной энергетики в пользу возобновляемых источников (ВИЭ — да, тут Игорь Сечин сказал часть правды). Западные экономисты предвидели, что ставка на ВИЭ вызовет инфляцию, и даже предложили специальный термин «гринфляция» (рост цен, вызванный борьбой с глобальным изменением климата). Причем Европа — «передовик» энергоперехода: проект Green Deal должен привести ЕС к климатической нейтральности в 2050 году.
Ну а глубину нынешней фазы кризиса, безусловно, спровоцировало полномасштабное вторжение России в Украину. Санкции, прекращение поставок газа в ЕС и общая неопределенность и напряжение из-за войны — все это ключевые факторы роста цен на энергоресурсы в последние восемь месяцев. Газ дополнительно подорожал из-за остановки «Северного потока», а нефть — из-за решения ОПЕК+ сократить добычу на два миллиона баррелей в сутки.
Но война идет далеко от США. Американская экономика от нее вообще страдает?
Страдает. Глобальный энергокризис не может не затрагивать крупнейшую экономику мира. В первом и втором квартале ВВП США даже снижался (на 1,6 и 0,6%, соответственно). Правда, сейчас ситуация налаживается, и в третьем квартале американские власти ждут роста — на 2,6%. Тем не менее прогнозы о том, что рецессия в 2023 году неизбежна, все еще преобладают среди аналитиков.
Фондовый рынок падает: для индекса S&P 500 первая половина 2022-го стала худшим периодом со времен войны во Вьетнаме — сейчас он все еще на 18% ниже, чем в начале года.
Инфляция — на максимуме за последние сорок лет. Президент Джо Байден называет это «путинским налогом» на продукты питания и топливо. Такой разгон инфляции заставил ФРС США повысить ключевую процентную ставку уже пять раз в 2022 году.
Чтобы сдержать рост цен на бензин, властям уже пришлось распечатать стратегический резерв. Байден объявил, что за год будет продано 180 миллионов баррелей сырой нефти, и теперь запасы страны — на минимуме с 1984 года.
И несмотря на это, США активно замещают Россию на газовом рынке ЕС?
Да, США стали крупнейшим в мире экспортером сжиженного природного газа (СПГ) как раз в первой половине 2022 года с показателем примерно 317,15 миллиона кубометров в сутки.
Большая часть экспорта СПГ из США идет в ЕС и Великобританию — 64% всех поставок (данные за январь — май 2022-го), хотя еще в 2021-м основными покупателями американского сырья были Китай и Южная Корея. В итоге Штаты обеспечили почти половину из всего СПГ в импорте ЕС и Великобритании (в 2021-м показатель составлял 26%).
Для сравнения: второй и третий по объему поставщики — Катар и Россия —экспортировали на те же рынки всего 15 и 14% от общей доли импорта соответственно.
А нефти Америка тоже стала продавать больше?
Да, в августе 2022 года нефти и нефтепродуктов из США было экспортировано рекордное количество — максимум с 1991 года (более 11 миллионов баррелей в сутки).
При этом важно помнить, что США не только крупнейший экспортер и крупнейший производитель, но и крупнейший импортер и потребитель нефти в мире. То есть продают США лишь немногим больше того, что покупают. Так что высокая цена одновременно и плюс и минус для американской экономики.
А почему Америка попросту не потребляет ту нефть, что добыла?
Если посмотреть на статистику Минэнерго США, то уровни добычи и потребления нефти в стране практически совпадают (18,4 миллиона и 18,12 миллиона баррелей в сутки по итогам 2020 года). При этом в том же году страна импортировала по 7,86 миллиона баррелей в сутки.
Связано это с комбинацией факторов. Во-первых, иностранная нефть, даже с учетом логистических издержек на поставку, зачастую оказывается дешевле американской: стоимость всего процесса добычи в стране, включая технологии, соблюдение экологических норм, оплату труда и другие сопутствующие факторы, на выходе получается выше, чем в крупных развивающихся странах-экспортерах.
Во-вторых, американская промышленность (в первую очередь нефтехимия) завязана на производственные циклы с использованием более дешевых тяжелых сортов нефти, требующих дополнительной очистки и дающих на выходе большое количество «темных» нефтепродуктов, вроде мазута. А нефтяники США добывают в первую очередь более дорогую легкую сланцевую нефть, из которой получают «светлые» нефтепродукты, такие как бензин.
Значит, нельзя сказать, что США выигрывают от роста цен на сырье?
Короткого ответа на такой вопрос нет. Если мы говорим о США как о государстве, то выигрывают они очень мало. Дело в том, что экономика США постиндустриальная, в отличие от российской. Это значит, что ее основу составляют услуги (под 80% ВВП): торговля, финансы, медицина, образование, интеллектуальная собственность и разработки. Остальное — в основном промышленность. Причем конкретно добывающая промышленность — это меньше 2% ВВП.
Добычей и экспортом ископаемых в США занимаются частные компании — и вот их действительно можно назвать основными бенефициарами роста цен (семь крупнейших нефтяных корпораций мира только за первые девять месяцев этого года ожидают рекордную совокупную прибыль более чем в 170 миллиардов долларов). Государство же лишь получает с компаний налог на прибыль. При этом бюджету с доходами 4,8 триллиона долларов корпоративные налоги приносят меньше 10% доходов (а основной источник дохода — это налог на прибыль физических лиц, он дает больше 50%).
Джо Байден на днях даже пригрозил нефтяникам дополнительной фискальной нагрузкой за то, какую прибыль те извлекают из войны. По его выражению, Exxon Mobil сегодня зарабатывает «больше денег, чем Бог». В Белом доме хотят, чтобы сверхприбыль корпораций более активно трансформировалась в рост зарплат и рабочих мест.
В России ситуация принципиально иная: добыча и экспорт нефти и газа дают 40% доходов федерального бюджета. И оценки доли государства в экономике начинаются с 33% и доходят до 70%. Видимо, поэтому российские политики и чиновники и обвиняют не бизнес, а власти США — чтобы было понятно россиянам.
Хорошо, а простые американцы страдают от роста цен так же, как европейцы?
Безусловно, страдают, но меньше. Холодная зима американцам, в отличие от европейцев, не грозила (хотя и Европа как минимум на ближайший сезон себя ресурсами обеспечила). Но коммунальные счета вырастут и в США. Для тех, у кого отопление на газу, — больше чем на четверть (на 28%), и такая семья в среднем потратит на отопление 931 доллар в октябре — марте. Природный газ в США — основа отопления 47% домов.
Для тех 4% домохозяйств, которые используют мазут (это северо-восток страны) счета вырастут на 27% — в среднем они потратят около 2354 долларов.
Энергетический рынок США вообще строится на ископаемом топливе, то есть ресурсы очень нужны и самим Штатам. Из всей потребленной в этой стране электроэнергии в 2021 году 36% обеспечили нефтепродукты, 32% — газ, 11% — уголь. На атомную энергию приходится только 8%, на всю возобновляемую — 12% (включая плотины гидроэлектростанций).
Правда, если поставки нефти жизненно необходимы самим США, то угля страна добывает чуть больше, чем потребляет, а газа — больше сразу в два раза.
Екатерина Мереминская