истории

Стоило «Гаражу» открыться после двухлетней паузы, как туда пришли Z-активисты — и возмутились новой экспозицией А что там, собственно, показывают?

Источник: Meduza

Во вторник, 10 сентября, пропагандист Сергей Карнаухов опубликовал видео, снятое в музее современного искусства «Гараж». В нем Z-активисты, мужчина и женщина, рассказывают смотрительнице, почему их возмутила новая экспозиция музея. Выставленное в «Гараже» современное искусство, по их словам, не работает на «консолидацию общества». Как объяснили активисты, они предпочли бы видеть в музее портреты «героев СВО». Также они подчеркнули, что руководство «Гаража» «бежало из страны». «Медуза» рассказывает, чем «Гараж» важен для российского искусства и культуры и как музей, прекративший работу над выставками с началом полномасштабной войны, снова стал показывать искусство.

Миллиардер Роман Абрамович и его бывшая жена Дарья Жукова основали «Гараж» в 2008 году. В обновленный парк имени Горького — один из главных проектов тогдашнего министра культуры Москвы Сергея Капкова — институция переехала в 2013-м. Музей занял здание бывшего ресторана «Времена года», реконструированное знаменитым нидерландским архитектором Ремом Колхасом; футуристичный фасад из поликарбоната сразу привлекал внимание. 

Зрители полюбили «Гараж» прежде всего за выставки-блокбастеры — например, персональные проекты Луиз Буржуа (2015) или Такаси Мураками (2017). Собственно, музей был первой и единственной институцией, которая привезла этих всемирно известных художников в Москву. 

Тогда, в начале 2010-х, молодой амбициозный музей смотрелся очень выигрышно на фоне старых консервативных институций — Пушкинского и Третьяковки. На выставках зрителей сопровождали тогда еще непопулярные медиаторы, а книжный магазин пестрел модными минималистичными обложками собственного издательства. 

Издательская программа «Гаража» сразу стала одним из главных направлений его работы — и важнейшим преимуществом институции. «Гараж» издавал исследования о современном танце, перформансе, музыке — причем сознательно выбирал ракурсы и темы, практически не представленные в русскоязычной научной литературе. Бывшая сотрудница издательства, поговорившая с «Медузой» на условиях анонимности, приводит в пример серию «Garage Dance» о мэтрах современного танца, таких как ключевые американские хореографы XX века Марта Грэм и Мерс Каннингем. 

Помимо искусствоведческих исследований, институция публиковала труды по социальным наукам. Собеседница «Медузы» вспоминает книгу американского антрополога Дэвида Гребера «Долг» о мировой экономической истории, которую «Гараж» перевел и издал совместно с издательством Ad Marginem: по ее словам, Гребер стал известен широкой российской публике именно после этой публикации.

С началом полномасштабного российского вторжения в Украину «Гараж» остановил работу над выставками, обещав возобновить ее, когда в Украине «прекратит разворачиваться человеческая и политическая трагедия». «Мы не можем поддерживать иллюзию нормальности на фоне происходящих событий», — говорилось в телеграм-канале музея (сейчас пост удален). 

Музей фактически переформатировали в культурно-исследовательский центр: в нем продолжили работать библиотека и архив, собирающий материалы по истории современного российского искусства. «Гараж» по-прежнему издавал книги по искусству, проводил образовательные программы и сохранил арт-резиденцию — формат поддержки, когда институция предоставляет художнику мастерскую и материалы.

26 апреля 2024 года в музее прошли обыски. Сотрудники правоохранительных органов пришли в архивный корпус «Гаража» в парке Горького и в Дом Наркомфина на Новинском бульваре, где институция ведет часть своей работы. «Коммерсант» писал, ссылаясь на пресс-службу музея, что обыски в музее проходили по делу о государственной измене, которое расследуют в отношении Петра Верзилова — одного из основателей группы Pussy Riot (обыски по этому делу проходили и у многих художников). Также обыск прошел у директора институции Антона Белова: позже СМИ сообщали, что, по словам знакомых Белова, он уехал из России.

Для других российских институций сотрудничество с «Гаражом» теперь выглядит рискованно. В июле 2024 года Высшая школа экономики объявила, что передает магистерскую программу «Гаража» «Практики кураторства в современном искусстве» Школе дизайна — одному из своих подразделений.

С 30 августа «Гараж» снова публично показывает искусство — впервые за два с лишним года. Однако, как настаивают и смотрители в залах, и медиаторы, проект «Открытое хранение. Пролог» — это не выставка: сотрудники музея предпочитают называть его коллекцией, открытым депозитарием или архивной экспозицией. Отличия от временной выставки действительно есть — и их немало.

Прежде всего, «Гараж» с самого начала выступал площадкой для временных выставок — у него не было постоянной экспозиции, привычной для многих музеев, поскольку не было и собственной коллекции. В июне 2024 года музей объявил, что в его работе появилось новое направление — он будет коллекционировать российское искусство, созданное с 1980-х годов и по настоящее время. Коллекцию собираются пополнять, покупая работы у художников или принимая их в дар. Сейчас в фондах музея — главным образом работы классиков советского андеграунда, например московских концептуалистов: Ильи Кабакова, Виктора Пивоварова, Андрея Монастырского.

Проект показывают в павильоне «Времена года» в парке Горького — это основное здание музея. В отличие от прежних выставок «Гаража», у «Открытого хранения» нет куратора, а экспозицию планируют постоянно обновлять и дополнять. Согласно сайту институции, зрители смогут следить, как формируется новое музейное собрание. Отказываясь от фигуры куратора в пользу коллектива научных сотрудников, «Гараж» вновь подтверждает статус площадки с активной просветительской позицией — и это, пожалуй, самое важное в новом проекте.

Открытый доступ в фонды — привычная практика для художественных музеев. Прежде всего, это еще один способ актуализировать свою коллекцию и привлечь новых зрителей. Так, Эрмитаж несколько лет назад открыл посетителям часть своих фондов в новых, специально выстроенных корпусах в Старой деревне. А Третьяковка предлагала взглянуть на свои «приоткрытые запасники» и собирала выставки из обычно скрытых от зрителя работ.

Коллекцию «Гаража» сложно назвать уникальной — скажем, знаковые работы московских концептуалистов можно увидеть в постоянной экспозиции Новой Третьяковки на Крымском Валу. При этом «Открытое хранение. Пролог» на самом деле мало чем отличается от постоянной музейной экспозиции, какими мы их привыкли видеть. Пространство разделено на «отсеки» — их границы обозначены ярко-желтыми перегородками. Каждый посвящен арт-группировке, например в меру хулиганским «Чемпионам мира», или отдельным авторам, таким как Дмитрий Пригов или Лев Рубинштейн. О том, что проект длительный и собирается постепенно, напоминают разве что пустые, ждущие своей очереди секции.

Сейчас проект выглядит по-музейному стерильно — как обычная экспозиция, хотя, казалось бы, если музей пускает зрителей в свои фонды, ему стоит показать не только то, что он хранит, но и то, как именно он это хранит и исследует. Трудно представить, что это не просто выставочное пространство, а место работы ученых-искусствоведов. Поэтому нынешний выход музея из выставочной тени на первый взгляд кажется предельно безопасным — хотя события 10 сентября и показывают, что совершенно безопасных художественных проектов в сегодняшней России, видимо, быть не может. 

Комментируя визит Z-активистов, сотрудница «Гаража» на условиях анонимности рассказала «Медузе», что в музее «не ожидали, что у власти и ее сторонников этот проект вызовет интерес».

«Я предполагала, что материал, который мы показываем, будет для этих людей слишком сложным. Так и оказалось: их уровень вопросов говорит о том, что они не понимают замысел выставки. Она архивная, на ней чисто теоретически не могут появиться современные работы с портретами „героев СВО“. Но я не ожидала, что после весенних обысков они продолжат свои провокации. Мне казалось, сложность проекта нас защищает от необоснованных обвинений», — говорит она.

По словам сотрудницы «Гаража», большинство сотрудников институции «приветствовали работу в таком формате» — тем более что в России «осталось не так много мест, где они могут использовать свои навыки».

«Я не вижу, чтобы кто-то испугался и хочет уйти [из музея]. Но я понимаю, что они [Z-активисты] не отстанут. И я не вижу, что может переломить эту ситуацию. В России достаточно людей, которые категорически не принимают современное искусство, — и [провластные] активисты на этом играют. Современное искусство стало мальчиком для битья, которого используют, чтобы направить на него раздражение людей», — заключила она.