разбор

Обменов такого масштаба, похоже, не было даже в холодную войну В чем уникальность нынешней сделки? Зачем Западу российские политзаключенные? И смогут ли они вернуться на родину?

Источник: Meduza

Обмен заключенными между Россией и Западом получился беспрецедентным по формату и масштабу. В подобной сделке оказались впервые задействованы не только люди, обвиненные в шпионской деятельности, но и политические активисты и правозащитники. «Медуза» обсудила с историками и юристами, насколько уникальна эта конфигурация обмена в контексте времен холодной войны и новейшей российской истории, можно ли найти ей аналоги в отношениях Запада с другими его внешнеполитическими противниками и что теперь будет с россиянами, фактически высланными из страны ради возвращения нужных Кремлю фигур.

Внимание! В тексте есть одно матерное слово. Пожалуйста, не читайте его, если для вас это неприемлемо.

Аудиоверсию этого текста слушайте на «Радио Медуза»

Как Москва и Запад менялись заключенными во времена холодной войны?

Настолько масштабного обмена между Западом и Россией/СССР не было как минимум со времен Брежнева, отмечает в разговоре с «Медузой» историк из Боннского университета Алексей Уваров.

В 1976 году советские власти обменяли одного из основателей диссидентского движения в СССР Владимира Буковского на самого известного чилийского политзаключенного, лидера Коммунистической партии Луиса Корвалана. По этому поводу поэт Вадим Делоне, которого судили вместе с Буковским в 1967-м, сочинил широко известную впоследствии в Советском Союзе оппозиционную частушку:

Историк Сергей Радченко рассказал «Медузе», что Корвалана, как и Буковского, по праву можно считать политзаключенным — поэтому сравнивать тот обмен с нынешним было бы некорректно, и все же случай был для того времени беспрецедентным.

Больше на сделку 2024 года похожи события 1979-го, когда пятерых советских диссидентов обменяли на двух советских разведчиков, работавших в ООН. В СССР отправились сотрудники Первого главного управления (внешняя разведка) КГБ Рудольф Черняев и Вальдик Энгер, а из страны выслали Александра Гинзбурга, Эдуарда Кузнецова, Марка Дымшица, Валентина Мороза и Георгия Винса. Двое из пяти диссидентов были осуждены за попытку угона самолета, остальные — за антисоветскую деятельность. Как отмечает «Коммерсант», это был первый случай, когда советских граждан обменяли на их же соотечественников.

В 1986 году, уже при Горбачеве, правозащитника и диссидента Натана Щаранского обменяли на арестованных в США чехословацких агентов Карела Кёхера и Хану Кёхер, а также советского разведчика Евгения Землякова, польского разведчика Ежи Качмарека и разведчика ГДР Детлефа Шарфенорта, арестованных в ФРГ.

В остальных случаях советские власти меняли своих агентов на граждан иностранных государств, в первую очередь США, отмечает историк Алексей Уваров. Часто иностранцы, входящие в обменные списки, тоже были шпионами. Один из ярких и самых масштабных примеров — «обмен шпионами на Берлинском мосту» в июне 1985 года. Тогда четырех граждан европейских стран Восточного блока, заключенных в тюрьму по обвинению в шпионаже, обменяли на 25 западных агентов (по другим данным, их было 23), содержавшихся в плену в Восточной Германии и Польше. Точных сведений об этих людях нет, но известно, что советской стороне передали гражданина Болгарии, двух граждан ГДР и поляка Мариана Захарского, арестованного в 1981 году в США. «Нельзя сказать, что подобные обмены были частыми, но имели место», — объясняет «Медузе» Уваров.

Уже во времена холодной войны американские политики уделяли особое внимание советским политзаключенным, отмечает историк Сергей Радченко:

Кроме того, продолжает Радченко, иногда советское руководство «делало подарки» Западу, освобождая заключенных иностранцев безвозмездно. Так, например, было с освобождением американского экипажа RB-66: в 1964 году советские истребители сбили самолет над Восточной Германией и два офицера ВВС США попали в плен. Власти ГДР обвиняли их в шпионаже, однако летчиков освободили всего после 17 дней заключения.

«Это стало подарком Хрущева администрации Кеннеди, с которой он хотел установить хорошие отношения для разрешения „берлинской проблемы“. Ему, правда, так и не удалось разрешить эту проблему, а отношения накалились очень быстро после того, как Кеннеди стал президентом», — объясняет Сергей Радченко.

С какими еще обменами, которые проводила Россия, можно сравнить события 2024 года?

Прежде всего, стоит вспомнить обмен между Россией и Украиной в сентябре 2019 года. Тогда 35 украинских заключенных, находящихся в российских тюрьмах, обменяли на 35 россиян, которые находились под стражей в Украине.

В Украину вернулись в том числе журналист Роман Сущенко, режиссер Олег Сенцов, активист Александр Кольченко и украинские военнослужащие, задержанные после инцидента в Керченском проливе в ноябре 2018 года (они находились под стражей в российском СИЗО по обвинению в незаконном пересечении границы).

Украинская сторона среди прочих освободила главного редактора российского информагентства «РИА Новости Украина» Кирилла Вышинского и Владимира Цемаха, которого называют ключевым свидетелем по делу о крушении малайзийского «боинга». Кремль позднее отказался раскрыть полный список тех, кого выдала Украина (однако журналисты «Русской службы Би-би-си» публиковали список, основанный на сообщении источников, близких к переговорам).

«Обмены России и Украины сравнивать можно. Но все-таки две страны воюют с 2014 года, и масштабы там другие. А вот обмен между условным Западом и Россией — беспрецедентный», — подтверждает историк Алексей Уваров. «Этот обмен действительно уникален. Впервые [в истории России] он включает в себе не только шпионов или людей, обвиняемых в шпионаже или государственной измене, но и политических активистов. Это беспрецедентно», — говорил в интервью «Медузе» исследователь спецслужб Андрей Солдатов.

Кроме того, нынешний обмен напоминает освобождение оппозиционера Михаила Ходорковского в 2013 году, которое, как и сейчас, во многом произошло благодаря давлению германской стороны, считает историк Уваров. Но и это был не обмен, а именно помилование с российской стороны.

Выменивал ли Запад политзаключенных у других стран, помимо России? И есть ли похожие по масштабу сделки в мировой практике?

Похожие обмены проходили между Ираном и Западом, рассказал «Медузе» востоковед Руслан Сулейманов:

Вот несколько других случаев за последнее время:

При этом обменов, по масштабу сходных с российской сделкой, в отношениях Ирана и Запада не было. «Медузе» не удалось найти информацию о таких обменах с участием и других стран, противостоящих Западу. Не вспомнили примеров и опрошенные нами эксперты. Так что можно констатировать: сегодняшний обмен между Западом и Россией — уникальная сделка для новейшей мировой истории в целом.

Что будет с россиянами, которых Кремль передал Западу? Они когда-нибудь смогут вернуться на родину?

Юридически процесс обмена заключенными никак не регламентирован, отмечает в разговоре с «Медузой» адвокат «ОВД-Инфо» Валерия Ветошкина. Это скорее дипломатический, чем правовой процесс. И все же возникает несколько вопросов, дать ответы на которые пока довольно сложно.

Например, до конца не ясно, что грозит человеку, который после обмена решит вернуться в Россию, и позволят ли ему въехать в страну. Советских диссидентов лишали гражданства и выдворяли из страны (например, Александра Солженицына лишили гражданства специальным указом президиума Верховного совета СССР после того, как обвинили в «измене родине»). После этого власти могли закрыть въезд для человека в страну — и с формальной точки зрения это было законно.

Российских политзаключенных, напротив, помиловали за их «преступления»: соответствующие указы подписал Владимир Путин. Кроме того, по Конституции гражданин РФ не может быть лишен права на въезд в страну ни при каких обстоятельствах. Формально любой из тех, кого обменяли российские власти, может вернуться в РФ, причем (опять же формально) у российского государства сейчас нет к ним юридических претензий.

С другой стороны, силовики сразу после помилования могут завести новое уголовное дело за другие действия — как раз для того, чтобы человек не решился возвращаться, предполагает Валерия Ветошкина. Такой же сценарий возможен и после возвращения человека в Россию — но не ясно, будут ли власти препятствовать въезду в страну (что было бы незаконно, хотя вряд ли в нынешних условиях это остановит силовиков).

Кроме того, мы не знаем, требовалось ли для помилования политзаключенных формальное «признание вины». Ветошкина напоминает, что с точки зрения Уголовного кодекса РФ для помилования признание вины не нужно. Однако члены Совета по правам человека при президенте РФ говорили, что на практике силовики часто требуют такого шага от заключенного.

У государства может быть свое представление о признании вины. Так, пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков в 2013 году заявил, что Михаил Ходорковский «признает вину», поскольку на имя президента подано его прошение о помиловании. О «косвенном» признании вины Ходорковским говорил и Путин:

Сам Ходорковский отвергал версию Путина: «Ни прямого, ни косвенного признания вины не было. Владимир Путин или действительно не помнит, что я отказался от помилования с признанием вины, или умышленно вводит в заблуждение».

Впрочем, вряд ли политзаключенные, участвовавшие в обмене, вынуждены были «признать вину» или просить президента о помиловании. Например, уже известно, что Андрей Пивоваров узнал о том, что его везут на обмен, только перед самой посадкой в самолет. Об этом изданию «Север.Реалии» рассказала жена политика Татьяна Усманова.

О признании вины ничего не говорилось и в сообщении Кремля о помиловании заключенных. Их освобождение от уголовной ответственности власти объяснили необходимостью «возвращения граждан РФ, задержанных и находившихся в заключении на территории иностранных государств».