Три документальных фильма о военных переворотах: в Чили, Венесуэле и Советском Союзе Посмотрите, как это бывает, когда на улицах столицы все-таки появляются танки

Неделю назад войска ЧВК Вагнера во главе с Евгением Пригожиным почти дошли до Москвы. Сам лидер наемников называл это событие «маршем справедливости», а не военным переворотом — впрочем, все его действия говорили об обратном. Но мятеж закончился так же внезапно, как и начался: по договоренности с властью колонны ЧВК развернулись за 200 километров до столицы, а сам Пригожин «ушел в Беларусь». «Медуза» выбрала три документальных фильма о том, чем заканчиваются перевороты, когда военные все-таки решаются идти до конца.

Битва за Чили. Трилогия

La batalla de Chile. 1975, 1976 и 1979 годы. Режиссер — Патрисио Гусман

Удивительно, но документальная эпопея (три полуторачасовых фильма) о политическом кризисе в Чили начала 1970-х была сделана силами всего пяти человек. У режиссера Патрисио Гусмана был один ассистент, два оператора и звукооператор. Кажется, будто все они находились на месте событий — иначе невозможно поверить, что эта небольшая группа могла собрать и обработать такое количество материала.

Первый фильм трилогии, «Восстание буржуазии», сразу погружает в гущу событий: март 1973-го, страной руководит социалист Сальвадор Альенде, но предстоящие парламентские выборы обещают быть сложными для его блока «Народное единство». Никакого народного единства в Чили не наблюдается — массовые митинги левых и правых проходят на соседних улицах. В первых кадрах Гусман опрашивает жителей Сантьяго, за кого они собираются голосовать: обе стороны решительны и непримиримы.

Закадровый комментарий не скрывает симпатий Гусмана и соавторов к Альенде. Но, в отличие от многих других политизированных латиноамериканских режиссеров того времени, Гусман строит свой фильм по принципам не агитации, а критического анализа. Он наблюдает городскую жизнь Сантьяго, манифестации, идеологические споры и фиксирует, как нарастают противоречия. Напряжение взрывается насилием во втором фильме, «Государственный переворот»: в сентябре того же 1973-го, после армейского штурма правительственных зданий и самоубийства Альенде, к власти приходит генерал Пиночет, в стране начинается массовый террор против сторонников Альенде.

Создатели «Битвы за Чили» бежали из страны (выбраться удалось не всем: оператор Хорхе Мюллер был арестован, его дальнейшая судьба неизвестна). Пленки удалось вывезти на Кубу, там Гусман и заканчивал работу. Кадры, снятые в разгар гражданского противостояния, смонтированы в фильмы уже после — первая картина трилогии была готова в 1975 году.

Гусман передает пораженческую меланхолию, обращаясь к прошлому: третья часть, «Власть народа», посвящена политической жизни при Альенде еще до начала кризиса, когда левое правительство пыталось реформировать страну. Таким образом, «Битва за Чили» начинает звучать как эпитафия по несбывшимся надеждам о «социализме с человеческим лицом», который надеялся построить Альенде.

Режиссер вернулся на родину только 20 лет спустя, после свержения Пиночета, и обнаружил, что соотечественники в массе своей предпочли забыть о тех кровавых событиях, а молодые чилийцы почти ничего о них не знают. Об этом возвращении рассказывает его фильм «Чили, упрямая память» (1997) — личное киноэссе, в котором Гусман показывает «Битву за Чили» старшеклассникам, родившимся при Пиночете.

Революцию не покажут по телевидению

The Revolution Will Not Be Televised. 2003 год. Режиссеры — Ким Бартли и Доннаха ОʼБрайен

Фильм ирландских режиссеров Кима Бартли и Доннахи ОʼБрайена был задуман как документальный портрет Уго Чавеса в четвертый год его президентства (он был избран в 1998-м). Режиссеры очевидно выступают с левых позиций и заворожены харизмой венесуэльского лидера, что и неудивительно: энергичный, остроумный и страстный в своих речах, Чавес держится в кадре не хуже любого профессионального артиста. Пересказывая в интервью очередную семейную легенду, он настолько увлекается собственным красноречием, что впадает в лиризм, совсем уж неожиданный для политика. «Вдали были слышны крики цапель, с ночного неба лились молочные капли» — так Чавес описывает сцену из жизни своего дедушки (и на всякий случай поясняет: «В смысле, шел дождь»).

Фильм, который в процессе работы назывался «Алло, президент» (по названию телепередачи, где Чавес отвечал на звонки зрителей), имел все шансы остаться просто комплиментарным портретом авторитарного лидера — вроде картин Оливера Стоуна о Фиделе Кастро, Махмуде Ахмадинежаде и Владимире Путине. Но в процессе съемок в Венесуэле состоялась попытка военного переворота: на фоне протестов и забастовок против политики Чавеса оппозиционные генералы ввели в столицу войска и арестовали президента. Бартли и ОʼБрайену удалось снять, что происходило внутри президентского дворца непосредственно во время путча, и благодаря этому фильм превращается в документальный политический триллер (обычно подобные события возможно только реконструировать средствами игрового кино). Причем путч — не последний драматический поворот сюжета: после уличных волнений Чавесу удалось вернуть власть.

Вместе с тем ирландские режиссеры остаются сторонними наблюдателями истории, мало включенными в венесуэльский контекст. Их трактовки происходящего довольно однобоки (например, не рассказывается об авторитарных методах Чавеса вроде закрытия телеканалов), оппоненты Чавеса показаны в виде шаржей, а о событиях, непосредственно предшествовавших путчу, почти ничего не говорится.

При этом работа Бартли и ОʼБрайена оказалась самой известной документацией тех событий и за рубежом (где фильм собрал отличную прессу и несколько фестивальных наград), и в самой Венесуэле, где его регулярно показывали лояльные Чавесу телеканалы. Популярность документалки вызвала возмущение у оппозиции, в итоге Федерация кинорежиссеров Венесуэлы спродюсировала фильм «Ложь под рентгеном», по пунктам оспаривающий тезисы Бартли и ОʼБрайена.

Событие

The Event. 2015 год. Режиссер — Сергей Лозница

Когда августовским утром 1991 года по советскому телевидению объявили чрезвычайное положение «в отдельных местностях», а к Москве стягивались войска, вместе с тысячами других людей по всей стране на улицы вышли операторы Ленинградской студии документальных фильмов, чтобы зафиксировать происходящее на пленку.

Ленинград находился далеко от эпицентра неудавшегося госпереворота. И выбор Сергеем Лозницей именно этого материала — парадоксальный ход: режиссер исследует момент исторического перелома и ставит в заглавие слово «событие» — однако по-настоящему судьбоносных событий на экране не происходит, они разворачиваются в других местах. Взволнованные люди, заполнившие центр города, переговариваются, обсуждая новости, скандируют: «Свобода!» — и строят баррикады. Но в их город танки не приедут, баррикады не пригодятся, и вечером горожане просто разойдутся по домам.

Во многом как «Битва за Чили», «Событие» — фильм о несбывшихся надеждах. Лозница верен строгому методу, которым сделаны все его документальные фильмы: никаких пояснений, интервью, закадрового текста. Хроника говорит сама за себя, особенно если помнить о ее контексте. В самом начале «События» некий уличный ленинградский оратор кричит в мегафон: «Свободные страны не воюют! Мы станем свободными, и нам больше не придется воевать!» — и как наивно звучит этот энтузиазм в фильме, который увидел свет в 2015-м, спустя год после начала боев в Донбассе. В другой сцене Анатолий Собчак выходит из телецентра, и за спиной мэра семенит сотрудник его аппарата Владимир Путин — пока еще эпизодический персонаж российской истории.

Как любые кадры российской уличной политики того времени, материал «События» удивителен уже тем, что таких картин гражданской солидарности в стране с тех пор не видели. Но собравшиеся на площадях люди, чьи лица подолгу рассматривают камеры хроникеров, еще вряд ли об этом догадываются: скорее всего, верят, что наступила свобода, при которой воевать больше не придется.