Пять диалогов из второй части сериала Оливера Стоуна о Владимире Путине. Про геев, слежку и дочерей

На телеканале Showtime вышел второй эпизод документального сериала Оливера Стоуна о российском президенте Владимире Путине. «Медуза» посмотрела серию и обратила внимание на несколько диалогов между режиссером и политиком. Владимир Путин комментирует отношение к геям в России; объясняет, почему не выдали Эдварда Сноудена, и рассказывает о своих дочерях и внуках.

О геях

— А что, если бы один из игроков признался в гомосексуальной ориентации? Он мог бы сохранить это в секрете?

— Значит, я хочу вам сказать, у нас нет никаких ограничений и притеснений по половому признаку. Больше того, очень многие люди открыто заявляют о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Мы с ними поддерживаем отношения. Многие из них добиваются выдающихся результатов в своих видах деятельности, они получают даже государственные награды, ордена за свои успехи. Никаких ограничений.

— А как же закон о пропаганде?

— Есть закон, запрещающий пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних. И логика этого закона состоит в том, чтобы дать детям спокойно вырасти, не влияя на их сознание. А когда он вырастет, он может принять любое решение, как ему строить свою жизнь, в том числе личную и сексуальную жизнь. И с этого момента, когда он становится взрослым, совершеннолетним (совершеннолетие по нашему закону наступает в 18 лет), никаких ограничений вообще нет.

— Что бы вы ни говорили, в России довольно сильна традиция мачизма.

— Может быть, вы отчасти правы, но у нас нет такой ситуации, как в некоторых исламских странах, где смертная казнь грозит гомосексуалистам.

— Ну, это другое.

— В принципе у нас достаточно общество либеральное.

— А армии это тоже касается?

— Нет запрета никакого.

— Я имею в виду, вы принимаете душ на подводной лодке с мужчиной и знаете, что он гей, есть какие-то проблемы с этим?

— Я лучше с ним не пойду в душ (смеется). Зачем провоцировать? Но я все-таки мастер спорта по борьбе дзюдо и по борьбе самбо, и я могу сказать вам, что я как глава государства, я считаю своим долгом поддерживать традиционные ценности и семейные. Почему? Потому что однополые браки детей не производят, а нам нужно позаботиться о рождаемости в стране. При этом никто не говорит, что нужно кого-то преследовать.

— В обществе, которое функционирует недолжным образом, все равно будут сироты, которых могли бы усыновить однополые пары.

— Да, такое возможно. Не могу сказать, что в нашем общественном сознании это приветствуется, это я говорю откровенно. Потому что все-таки, на мой взгляд, ребенок будет более свободен в своем будущем выборе, когда он станет взрослым, если он воспитывается в традиционной семье.

Об Эдварде Сноудене

— У вас были хорошие отношения с Джорджем Бушем и потом с Бараком Обамой, и тут вы даете убежище Эдварду Сноудену.

— Не совсем так. У нас отношения в целом омрачались поддержкой Соединенными Штатами террористических формирований на Кавказе. Это всегда было проблемой в наших двусторонних отношениях. Так что и без Сноудена много было проблем в наших двусторонних отношениях.

— Итак, июнь 2013 года. Вам звонят, как я полагаю. Вы слышите, что Сноуден едет в Россию. Уверен, вам сразу позвонили из США, в том числе Обама. Как вы справились с этой ситуацией?

— Во-первых, первые контакты с господином Сноуденом состоялись еще в Китае. Когда нам сказали, что есть человек, который хочет бороться за права человека и против их нарушения… И все, нужно отдать должное господину Сноудену, он не собирался сдавать нам какую-то информацию, он призывал к совместной борьбе. Когда выяснилось, что мы к этому пока не готовы, я, наверное, многих разочарую, может быть, и вас, я сказал, что это не к нам. У нас и так сложные отношения с Соединенными Штатами, и нам не нужно дополнительных осложнений. Он просто ушел и пропал. А потом мне действительно доложили, что господин Сноуден в самолете, который должен приземлиться в Москве, потом он должен перейти в другой самолет и лететь дальше в Латинскую Америку.

— На Кубу. Или в Эквадор.

— Но выяснилось, что страны, куда он собирался лететь, во-первых, его не очень принимают, а второе, эта информация (не от нас, от других источников) попала в средства массовой информации, и стало ясно, что ему уже не дадут долететь никуда. И он оказался в зале для транзитных пассажиров. Он человек, надо отдать ему должное, мужественный, если не сказать немножко бесшабашный. Он некоторое время просидел у нас в зоне для транзитных пассажиров, а потом мы дали ему временное убежище. Конечно, американская сторона просила нас о выдаче. Понятно, что мы не могли этого сделать.

— Почему не могли?

— Потому что мы в свое время предлагали Соединенным Штатам заключить договор о сотрудничестве в юридической сфере, это была наша инициатива, это предполагало и взаимную выдачу преступников. Соединенные Штаты отказались от сотрудничества с нами в этой сфере, а по нашему закону он ничего не нарушил. Поэтому в отсутствие этого договора о взаимной выдаче, притом что Соединенные Штаты сами никогда нам не выдавали преступников, которые там находили убежище, сделать в одностороннем порядке то, о чем нас просили американские партнеры, было абсолютно неприемлемо.

— Обама вам звонил?

— Я бы не хотел об этом говорить, это вещи конфиденциального характера.

<…>

— Наверное, вы должны следить за США, потому что США следят за вами. Я имею в виду, американцы уверены, что вы за нами следите.

— Конечно, а я ничего против не имею, чтобы они занимались шпионажем в отношении России.

О Хиллари Клинтон

— Хиллари Клинтон, которая, скорее всего, станет кандидатом в президенты, делает агрессивные заявления об Украине и сравнивает господина Путина с Гитлером.

— Ничего нового для нас в этом нет. Мы с ней знакомы лично. Она энергичная женщина. У нас тоже могли быть разные сравнения, но мы в силу политической культуры воздерживаемся от крайних высказываний.

О слежке

— Многие американцы считают, что в России все так же плохо с массовой слежкой, как и в США. Это просто предположение, все из-за старого КГБ.

— Лучше Штатов, потому что у нас нет таких возможностей. Если бы были, может, мы и были такими же, как и вы.

— Вы серьезно? Имеете в виду, что вы хуже в техническом плане? Я не говорю про деньги, я про технические возможности.

— Во-первых, финансирование колоссальное идет на спецслужбы в США. Мы не можем себе такого позволить. А потом, знаете, после времен Советского Союза и такого абсолютного авторитаризма все-таки у нас есть определенное отторжение к вседозволенности спецслужб.

— Россия собирает массово коммуникационные данные?

— Нет, это я могу точно вам сказать.

— То есть только прицельно?

— Абсолютно, да. Такого массового охвата, такой сети у нас нет, говорю вам совершенно ответственно.

О семье

— У вас будут гости в выходные?

— Сейчас у меня дети там, мои дочери. После нашей встречи мы договорились с ними пообедать.

— Ваши дочери замужем, они сюда с мужьями приезжают, и вы встречаетесь с зятьями?

— У них есть своя семейная жизнь, и мы встречаемся.

— Так вы уже дедушка?

— Да.

— Любите внуков?

— Конечно.

— И как из вас дедушка? Играете с детьми в саду?

— Очень редко, к сожалению.

— Ваши зятья спорят с вами? Их мнение отличается от вашего? Они делятся с вами какими-то слухами?

— Бывает и отличное, но мы не спорим, мы скорее дискутируем.

— И дочери тоже?

— Да, и они тоже, но они не занимаются политикой. Они не занимаются никаким там крупным бизнесом. Они занимаются наукой, образованием.

— Вам очень повезло. Два прекрасных ребенка.

— Я ими очень горжусь.

Всего выйдет четыре серии сериала «Путин». На английском Showtime показывает их каждый день с 12 по 15 июня. На русском языке сериал будет выходить на Первом канале с 19 по 22 июня.