Зачем ехать в Латвию на Рижскую биеннале современного искусства? Здесь есть «Брекзит-киоск», «Лаборатория запахов» и легендарное здание биофака

Что еще за биеннале современного искусства в Риге?

• Рижская Международная биеннале современного искусства (она же RIBOCA) — самая большая выставка современного искусства из тех, что проходили в Латвии.
• Но велика она не только по меркам Латвии. 104 художника из разных стран мира представляют 141 работу — это много. На главный в Европе смотр современного искусства, Венецианскую биеннале, каждые два года приезжают примерно 150 художников; а Рига ближе и съездить туда можно гораздо дешевле.
• Биеннале проводится впервые. Выставочные пространства открылись 2 июня — а закроются 28 октября.
• Почти все работы находятся в Риге (несколько в Юрмале, это полчаса езды от центра латвийской столицы), они сосредоточены на семи площадках. На осмотр всей биеннале потребуется не меньше пары дней.
• Концепция Рижской биеннале: «Это было навсегда, пока не кончилось». Так называется книга антрополога из России и преподавателя Калифорнийского университета в Беркли Алексея Юрчака.
• Главный куратор RIBOCA — Катерина Грегос, искусствовед и историк из Греции, с 2006 года живущая в Брюсселе. Грегос курировала выставки современного искусства по всей Европе, отвечала за павильоны Бельгии и Дании на Венецианской биеннале, была креативным директором ярмарки современного искусства Art Brussels. Мы попросили Катерину Грегос рассказать про рижскую биеннале.

Почему именно Рига?

Одна из целей этой биеннале — показать работы художников из балтийского региона, которых в мире знают не очень хорошо и у которых нет такой системы поддержки, как у многих других европейских авторов. Я имею в виду и частное финансирование, и государственные институты. Для нас важно было создать что-то, что отражало бы историю и культуру всего региона.

Знаете, сразу после распада Советского Союза на мировом арт-рынке была мода — я умышленно говорю «мода», потому что это быстро сошло на нет, — на художников из Восточной Европы: Албании, Польши, бывшей Югославии, бывшей Чехословакии. Но так получилось, что страны Балтии не стали частью этой моды, и их искусство до сих пор воспринимается как маргинальное. Поэтому, чтобы включить эти страны в мировой контекст, мы решили наряду с местными художниками показать работы из Польши, Германии, Дании, Финляндии, Швеции — все эти страны в какой-то степени можно отнести к балтийскому региону, хотя традиционно в него принято включать только три страны. Так что мы на биеннале показываем, как меняется еще и геополитика.

А Рига — это, может быть, самый важный город в странах Балтии, Рига входила еще в Ганзейский союз, потом она была частью Российской империи и СССР; это метрополия с очень многослойной и любопытной историей. Различные оккупации, присутствие балтийских немцев, мультиэтническое и мультикультурное сообщество начала XX века — все это оказало влияние на этот город. Но здесь, в отличие от столиц Литвы и Эстонии, до сих пор нет крупного музея, посвященного современному искусству (кроме частного выставочного центра Zuzeum). Латвия пыталась построить такой музей уже дважды: в 2008 и в 2018 годах. Возможно, биеннале станет к этому еще одним шагом.

И на каких балтийских художников нужно обратить внимание?

Некоторых художников из балтийского региона я знала и раньше, потому что недавно курировала выставку в Эстонии по случаю 100-летия государства, но некоторых авторов открыла для себя впервые. Например, группа «Орбита» — это объединение русских поэтов из Риги, они существуют с конца 1990-х, сделали много интересных работ в области видеопоэзии и очень важны для культурной жизни Латвии.

Я обнаружила, например, удивительного русскоговорящего художника из Эстонии, Евгения Золотко: он строит инсталляции, которые вытаскивают из сознания зрителя подавленные воспоминания из нашего коллективного прошлого. Одну такую инсталляцию можно теперь увидеть и в Риге, на Андрейсале. В то же время на биеннале представлен всемирно известный поэт и режиссер родом из Литвы, который много лет живет в США, — Йонас Мекас. Он дал для выставки свое видео о распаде социалистической республики Литва.

Иева Эпнере и Кристапс Эпнерс из Латвии работают с локальной культурой: в своих фотографиях и видеоинсталляциях они изучают, как развивается латвийская история и как вместе с этим меняется культурная самоидентификация латышей.

Катрина Нейбурга и Андрис Эглитис — два очень интересных латвийских автора, они представляли Латвию на Венецианской биеннале три года назад. Они изучают латвийский ландшафт и все, что с ним связано в социокультурном плане: крайне важные для Латвии сельские традиции, праздники, связанные с природой, с возвращением к корням.

Почему биеннале называется «Это было навсегда, пока не кончилось»? О чем она вообще?

Назвать биеннале так же, как книгу Алексея Юрчака, придумала я, и, по-моему, это очень красноречивое название для первой большой выставки современного искусства в Риге. Книга Юрчака — про распад СССР и жизнь в постсоветских условиях. Биеннале, конечно, не про распад СССР, но кое-какая мысль из книги в ней присутствует. Юрчак пишет, что советская система была такой, казалось бы, прочной и вечной, что никто и подумать не мог, что она способна разрушиться. Но как только эта система рухнула, все восприняли это как нечто само собой разумеющееся — потому что на самом деле в глубине души все это время были уверены, что она давно прогнила изнутри.

Сегодня нам кажется, что альтернативы капитализму нет — так же, как советским людям казалось, что СССР вечен. Но в то же время формы капитализма меняются, и политическая ситуация в мире меняется: и США, и Россия, и даже Европа становятся все ближе к авторитаризму. Эти изменения отдаленно напоминают нам исторические события 1930-х в Европе с подъемом и приходом к власти нацистов, так что порой кажется, что мы движемся скорее назад, чем вперед. Это, хоть и странное, но тоже изменение, и об этом мы, в числе прочего, говорим на биеннале.

Как именно работы на биеннале рассказывают про политические перемены?

Один из самых ярких примеров разговора о политических переменах — работа немецкого художника Свена Йоне, видео, которое называется «Дорогой Владимир Путин». Это монолог пожилого мужчины, который всю сознательную жизнь прожил при власти советов в ГДР. Он один из тех многих, кто чувствует себя потерянным после распада СССР и падения «железного занавеса». И он напрямую обращается к Владимиру Путину, чьи взгляды, как ему кажется, он разделяет, с просьбой помочь Германии и спасти ее от Евросоюза.

Если бегло посмотреть на это видео, покажется, что это какая-то пропаганда [немецкой правоконсервативной] партии «Альтернатива для Германии», но на самом деле взгляды этого героя совпадают со взглядами значительной части жителей Евросоюза. Все больше людей, которые по горло сыты глобализацией и недовольны политикой ЕС. Я с этим не согласна, но это реальность, и эта работа говорит о том, что сейчас происходит в политике.

О таком же стремлении отделиться, изолировать себя от остальной Европы говорит и «Брекзит-киоск» британца Майкла Лэнди. Этот буквально воссозданный киоск с британскими сувенирами — сатира на высокомерную уверенность сторонников «Брекзита» в том, что они улучшают экономику своей страны, отделившись от Европейского союза.

Еще одну замечательную работу на тему политических изменений сделали художники из России Анна Титова и Станислав Шурипа, они работают в объединении под названием «Агентство сингулярных исследований». «Flower power archive» («Архив цветочной власти»), который выставлен на биеннале, — это попытка осмыслить репрессии в СССР и в то же время переписать историю. Художники придумали секретную организацию, которая якобы существовала в Советском Союзе и пользовалась шифром на основе изображений цветов, и создали про нее целый архив.

Там все работы про политику?

Вовсе нет. Цитата, вынесенная в название биеннале, очень точно передает смысл изменений как таковых: ничего не остается прежним, все меняется, и иногда самым странным образом. Перемены могут быть системными, масштабными и травматичными — как распад Советского Союза; а могут быть медленными и едва заметными — как те, что происходят внутри нас самих в течение жизни.

Мы находимся в моменте истории, когда все ускорилось до такой степени, что у нас нет времени остановиться и подумать о происходящих вокруг переменах. А ведь нам нужно приспосабливаться к ним каждый день! Это все началось еще с промышленной революции, а теперь, во времена революции цифровой, все процессы ускорились просто до невозможности. По-моему, сейчас как раз отличный момент, чтобы проанализировать, как все это бесконечное развитие — в политике, обществе, технологиях, медиа, науке — влияет на нашу жизнь и работу, и как мы с этим справляемся, как мы адаптируемся, порой даже об этом не задумываясь.

Интересный пример — работа художницы из России Таус Махачевой. Это звуковая инсталляция с 50 колонками, размещенными на треногах. Из каждой колонки звучит предложение — это всегда начало имейла, автор которого за что-то извиняется. Вы заходите в комнату, и на вас обрушивается какофония звуков из колонок, которая сводит с ума так же, как ежедневное цунами из имейлов в вашем почтовом ящике. Если поднести ухо к каждой отдельной колонке, вы услышите совершенно разные личные истории, но все вместе это говорит о том, что мы находимся под постоянным давлением.

Еще одна попытка осмыслить перемены, которые принесла цифровая эпоха, — фотографии американского художника Тревора Паглена. Он специально обучился дайвингу, чтобы найти подводные коммуникационные интернет-кабели и снять их на камеру, тем самым показав физическую структуру интернета, о которой мы обычно не задумываемся.

А что насчет перемен в самом человеке? Про это тоже есть работы?

Тут можно привести в пример датского автора Ханну Анберт. Она взяла плечики для одежды и повесила на них странные одеяния — нечто между рабочей униформой и церковным облачением. Это, разумеется, критика того, как работа сегодня становится для нас новой религией.

А вот выставка «Сенсориум: лаборатория замедления тела и новая политика чувств», которую спроектировал Тильман Вендланд из Германии, говорит о нашей утраченной способности замедляться и чувствовать момент. Она призывает зрителя прислушаться к своему телу, сфокусироваться на чувствах, о которых мы в ежедневном потоке дел просто забываем: в первую очередь речь, конечно, о зрении, но обоняние, осязание и даже вкус на этой выставке тоже важны. В рамках этой выставки, например, действует «Лаборатория запахов» Сиссель Толас, химика из Берлина. В ее проекте представлены самые разные запахи Балтийского моря: от грязной воды и мусора до солнцезащитного лосьона. Все, что можно найти возле балтийского побережья, она буквально превращает в запахи.

Как правильно смотреть биеннале? Есть ли какой-то определенный маршрут?

Пространства, в которых проходят выставки, выбраны потому, что в них самих заложены важные параллели с темами биеннале. Как биеннале поделена на тематические главы, так и каждое пространство представляет собой новую «главу». Мне было интересно найти места, которые сыграли важную роль в развитии Риги как города. Первое такое место — бывший биологический факультет Латвийского университета, который был важнейшим научным центром в Риге начала XX века. Сначала на этом месте был факультет химии, затем биологии, и он был настолько прогрессивным, что туда съезжались ученые со всего Советского Союза. В этой «главе» я решила сфокусироваться на работах, связанных с наукой, технологиями, прогрессом и эволюцией.

Следующее место — квартира Кристапа Морберга — типичная квартира начала XX века, она принадлежала одному из самых известных латвийских меценатов, который все свое имущество завещал Латвийскому университету. Окна квартиры выходят на площадь Свободы, одно из важнейших и самых символичных мест в Риге, и работы в этом пространстве связаны с историческими изменениями, с тем, как мы смотрим на прошлое сквозь призму настоящего, и с тем, как и почему пишется история.

Далее следует полуостров Андрейсала — в районе бывшего промышленного порта. Это символ былого торгового и промышленного величия Риги, и это напоминание о том, как вся промышленность в стране в одночасье разрушилась, а экономика перестала опираться на производство и стала ориентироваться на сферу услуг. Еще есть бывшая текстильная фабрика «Большевичка», ее построили в 1913 году как обувную фабрику, потом здесь были ткацкие мастерские, в советские годы фабрика получила свое нынешнее название, а в 1990-е просто опустела. В этих двух местах я поместила работы, которые поднимают вопросы разрушения чего-то, устаревания, энтропии.

Еще есть «Sporta2» — бывшее складское пространство, которое стремительно перерастает в художественный и бизнес-квартал. Мне показалось, что здесь можно разместить главу о скорости и ускорении как важнейших симптомах нашего времени.

В арт-центре Zuzeum, на месте бывшей фабрики по производству пробок, мне захотелось расположить «экзистенциальную» часть биеннале: там довольно темно внутри, потому что все окна заклеены или чем-то забаррикадированы. В этой «главе» речь идет о том, как все происходящие вокруг изменения отражаются на личном, экзистенциальном уровне. Работы здесь посвящены тому, как мы как личности справляемся со всеми нагрузками современной жизни, какие инструменты у нас сегодня есть для выживания и какими способами мы пытаемся сохранить свой разум: от сопротивления до какого-то альтернативного поведения.

Последняя «глава», она же эпилог, располагается на станции Дубулты в Юрмале. Этой частью занималась не я, а моя сокуратор из Дании Сольвей Овенсен. Модернистское здание железнодорожной станции построил советский архитектор Игорь Явейн в 1977 году; сегодня станцию используют по прямому назначению и в то же время устраивают там выставки современного искусства.

Что выбрать, если я не успеваю посмотреть все?

Лучше всего осматривать биеннале в той последовательности, что я описала. Но если у вас есть всего несколько часов, вы можете ограничиться Биологическим факультетом, квартирой Морберга, Андрейсалой — там не очень много работ — и «Sporta2».