Перейти к материалам
истории

Зачем ехать в Латвию на Рижскую биеннале современного искусства? Здесь есть «Брекзит-киоск», «Лаборатория запахов» и легендарное здание биофака

Источник: Meduza
Мартен Ванден Эйнде. «Pinpointing Progress» («Выявление прогресса»), инсталляция, 2018
Andrejs Strokins

Что еще за биеннале современного искусства в Риге?

  • Рижская Международная биеннале современного искусства (она же RIBOCA) — самая большая выставка современного искусства из тех, что проходили в Латвии.
  • Но велика она не только по меркам Латвии. 104 художника из разных стран мира представляют 141 работу — это много. На главный в Европе смотр современного искусства, Венецианскую биеннале, каждые два года приезжают примерно 150 художников; а Рига ближе и съездить туда можно гораздо дешевле.
  • Биеннале проводится впервые. Выставочные пространства открылись 2 июня — а закроются 28 октября.
  • Почти все работы находятся в Риге (несколько в Юрмале, это полчаса езды от центра латвийской столицы), они сосредоточены на семи площадках. На осмотр всей биеннале потребуется не меньше пары дней.
  • Концепция Рижской биеннале: «Это было навсегда, пока не кончилось». Так называется книга антрополога из России и преподавателя Калифорнийского университета в Беркли Алексея Юрчака.
  • Главный куратор RIBOCA — Катерина Грегос, искусствовед и историк из Греции, с 2006 года живущая в Брюсселе. Грегос курировала выставки современного искусства по всей Европе, отвечала за павильоны Бельгии и Дании на Венецианской биеннале, была креативным директором ярмарки современного искусства Art Brussels. Мы попросили Катерину Грегос рассказать про рижскую биеннале.

Почему именно Рига?

Одна из целей этой биеннале — показать работы художников из балтийского региона, которых в мире знают не очень хорошо и у которых нет такой системы поддержки, как у многих других европейских авторов. Я имею в виду и частное финансирование, и государственные институты. Для нас важно было создать что-то, что отражало бы историю и культуру всего региона.

Знаете, сразу после распада Советского Союза на мировом арт-рынке была мода — я умышленно говорю «мода», потому что это быстро сошло на нет, — на художников из Восточной Европы: Албании, Польши, бывшей Югославии, бывшей Чехословакии. Но так получилось, что страны Балтии не стали частью этой моды, и их искусство до сих пор воспринимается как маргинальное. Поэтому, чтобы включить эти страны в мировой контекст, мы решили наряду с местными художниками показать работы из Польши, Германии, Дании, Финляндии, Швеции — все эти страны в какой-то степени можно отнести к балтийскому региону, хотя традиционно в него принято включать только три страны. Так что мы на биеннале показываем, как меняется еще и геополитика.

Рига

А Рига — это, может быть, самый важный город в странах Балтии, Рига входила еще в Ганзейский союз, потом она была частью Российской империи и СССР; это метрополия с очень многослойной и любопытной историей. Различные оккупации, присутствие балтийских немцев, мультиэтническое и мультикультурное сообщество начала XX века — все это оказало влияние на этот город. Но здесь, в отличие от столиц Литвы и Эстонии, до сих пор нет крупного музея, посвященного современному искусству (кроме частного выставочного центра Zuzeum). Латвия пыталась построить такой музей уже дважды: в 2008 и в 2018 годах. Возможно, биеннале станет к этому еще одним шагом.

И на каких балтийских художников нужно обратить внимание?

Некоторых художников из балтийского региона я знала и раньше, потому что недавно курировала выставку в Эстонии по случаю 100-летия государства, но некоторых авторов открыла для себя впервые. Например, группа «Орбита» — это объединение русских поэтов из Риги, они существуют с конца 1990-х, сделали много интересных работ в области видеопоэзии и очень важны для культурной жизни Латвии.

Евгений Золотко. «The Sacrifice» («Жертва»), инсталляция, 2018
Andrejs Strokins

Я обнаружила, например, удивительного русскоговорящего художника из Эстонии, Евгения Золотко: он строит инсталляции, которые вытаскивают из сознания зрителя подавленные воспоминания из нашего коллективного прошлого. Одну такую инсталляцию можно теперь увидеть и в Риге, на Андрейсале. В то же время на биеннале представлен всемирно известный поэт и режиссер родом из Литвы, который много лет живет в США, — Йонас Мекас. Он дал для выставки свое видео о распаде социалистической республики Литва.

Иева Эпнере и Кристапс Эпнерс из Латвии работают с локальной культурой: в своих фотографиях и видеоинсталляциях они изучают, как развивается латвийская история и как вместе с этим меняется культурная самоидентификация латышей.

Катрина Нейбурга. «Pickled Long Cucumbers» («Длинные соленые огурцы»), кадр из видео, 2017
Katrina Neiburga

Катрина Нейбурга и Андрис Эглитис — два очень интересных латвийских автора, они представляли Латвию на Венецианской биеннале три года назад. Они изучают латвийский ландшафт и все, что с ним связано в социокультурном плане: крайне важные для Латвии сельские традиции, праздники, связанные с природой, с возвращением к корням.

Почему биеннале называется «Это было навсегда, пока не кончилось»? О чем она вообще?

Назвать биеннале так же, как книгу Алексея Юрчака, придумала я, и, по-моему, это очень красноречивое название для первой большой выставки современного искусства в Риге. Книга Юрчака — про распад СССР и жизнь в постсоветских условиях. Биеннале, конечно, не про распад СССР, но кое-какая мысль из книги в ней присутствует. Юрчак пишет, что советская система была такой, казалось бы, прочной и вечной, что никто и подумать не мог, что она способна разрушиться. Но как только эта система рухнула, все восприняли это как нечто само собой разумеющееся — потому что на самом деле в глубине души все это время были уверены, что она давно прогнила изнутри.

Катерина Грегос
David Plas

Сегодня нам кажется, что альтернативы капитализму нет — так же, как советским людям казалось, что СССР вечен. Но в то же время формы капитализма меняются, и политическая ситуация в мире меняется: и США, и Россия, и даже Европа становятся все ближе к авторитаризму. Эти изменения отдаленно напоминают нам исторические события 1930-х в Европе с подъемом и приходом к власти нацистов, так что порой кажется, что мы движемся скорее назад, чем вперед. Это, хоть и странное, но тоже изменение, и об этом мы, в числе прочего, говорим на биеннале.

Как именно работы на биеннале рассказывают про политические перемены?

Один из самых ярких примеров разговора о политических переменах — работа немецкого художника Свена Йоне, видео, которое называется «Дорогой Владимир Путин». Это монолог пожилого мужчины, который всю сознательную жизнь прожил при власти советов в ГДР. Он один из тех многих, кто чувствует себя потерянным после распада СССР и падения «железного занавеса». И он напрямую обращается к Владимиру Путину, чьи взгляды, как ему кажется, он разделяет, с просьбой помочь Германии и спасти ее от Евросоюза.

Свен Йоне. «Dear Vladimir Putin» («Дорогой Владимир Путин»), кадр из видео, 2017
Sven Johne

Если бегло посмотреть на это видео, покажется, что это какая-то пропаганда [немецкой правоконсервативной] партии «Альтернатива для Германии», но на самом деле взгляды этого героя совпадают со взглядами значительной части жителей Евросоюза. Все больше людей, которые по горло сыты глобализацией и недовольны политикой ЕС. Я с этим не согласна, но это реальность, и эта работа говорит о том, что сейчас происходит в политике.

Майкл Лэнди. «Open for Business. Brexit Kiosk» («Открыты для бизнеса. Брекзит-киоск»), инсталляция, 2018

О таком же стремлении отделиться, изолировать себя от остальной Европы говорит и «Брекзит-киоск» британца Майкла Лэнди. Этот буквально воссозданный киоск с британскими сувенирами — сатира на высокомерную уверенность сторонников «Брекзита» в том, что они улучшают экономику своей страны, отделившись от Европейского союза.

«Агентство сингулярных исследований». «Михаил Горбачев в Мурманске», коллаж, 2018
Agency of Singular Investigations

Еще одну замечательную работу на тему политических изменений сделали художники из России Анна Титова и Станислав Шурипа, они работают в объединении под названием «Агентство сингулярных исследований». «Flower power archive» («Архив цветочной власти»), который выставлен на биеннале, — это попытка осмыслить репрессии в СССР и в то же время переписать историю. Художники придумали секретную организацию, которая якобы существовала в Советском Союзе и пользовалась шифром на основе изображений цветов, и создали про нее целый архив.

Там все работы про политику?

Вовсе нет. Цитата, вынесенная в название биеннале, очень точно передает смысл изменений как таковых: ничего не остается прежним, все меняется, и иногда самым странным образом. Перемены могут быть системными, масштабными и травматичными — как распад Советского Союза; а могут быть медленными и едва заметными — как те, что происходят внутри нас самих в течение жизни.

Мы находимся в моменте истории, когда все ускорилось до такой степени, что у нас нет времени остановиться и подумать о происходящих вокруг переменах. А ведь нам нужно приспосабливаться к ним каждый день! Это все началось еще с промышленной революции, а теперь, во времена революции цифровой, все процессы ускорились просто до невозможности. По-моему, сейчас как раз отличный момент, чтобы проанализировать, как все это бесконечное развитие — в политике, обществе, технологиях, медиа, науке — влияет на нашу жизнь и работу, и как мы с этим справляемся, как мы адаптируемся, порой даже об этом не задумываясь.

Таус Махачева. «Dear R., R., K., S., M., A., C., S., K., I., G., L., A., A., L., P., G., E., J., D., M., C., B., O., F., F., R., D., M., E., L., I., F., L., A., M., T., K., K., L., P., F., V., A., L., L.», инсталляция, 2018
Владимир Светлов

Интересный пример — работа художницы из России Таус Махачевой. Это звуковая инсталляция с 50 колонками, размещенными на треногах. Из каждой колонки звучит предложение — это всегда начало имейла, автор которого за что-то извиняется. Вы заходите в комнату, и на вас обрушивается какофония звуков из колонок, которая сводит с ума так же, как ежедневное цунами из имейлов в вашем почтовом ящике. Если поднести ухо к каждой отдельной колонке, вы услышите совершенно разные личные истории, но все вместе это говорит о том, что мы находимся под постоянным давлением.

Еще одна попытка осмыслить перемены, которые принесла цифровая эпоха, — фотографии американского художника Тревора Паглена. Он специально обучился дайвингу, чтобы найти подводные коммуникационные интернет-кабели и снять их на камеру, тем самым показав физическую структуру интернета, о которой мы обычно не задумываемся.

А что насчет перемен в самом человеке? Про это тоже есть работы?

Тут можно привести в пример датского автора Ханну Анберт. Она взяла плечики для одежды и повесила на них странные одеяния — нечто между рабочей униформой и церковным облачением. Это, разумеется, критика того, как работа сегодня становится для нас новой религией.

Ханна Анберт, «Sacred Work Fashion Collection» («Священная работа. Модная коллекция»), инсталляция, 2016
Владимир Светлов

А вот выставка «Сенсориум: лаборатория замедления тела и новая политика чувств», которую спроектировал Тильман Вендланд из Германии, говорит о нашей утраченной способности замедляться и чувствовать момент. Она призывает зрителя прислушаться к своему телу, сфокусироваться на чувствах, о которых мы в ежедневном потоке дел просто забываем: в первую очередь речь, конечно, о зрении, но обоняние, осязание и даже вкус на этой выставке тоже важны. В рамках этой выставки, например, действует «Лаборатория запахов» Сиссель Толас, химика из Берлина. В ее проекте представлены самые разные запахи Балтийского моря: от грязной воды и мусора до солнцезащитного лосьона. Все, что можно найти возле балтийского побережья, она буквально превращает в запахи.

Тильман Вендланд. «The Sensorium: A Laboratory for the Deceleration of the Body and for a new Politics of the Senses» («Сенсориум: лаборатория замедления тела и новая политика чувств»), инсталляция, 2018

Как правильно смотреть биеннале? Есть ли какой-то определенный маршрут?

Бывший биологический факультет Латвийского университета

Пространства, в которых проходят выставки, выбраны потому, что в них самих заложены важные параллели с темами биеннале. Как биеннале поделена на тематические главы, так и каждое пространство представляет собой новую «главу». Мне было интересно найти места, которые сыграли важную роль в развитии Риги как города. Первое такое место — бывший биологический факультет Латвийского университета, который был важнейшим научным центром в Риге начала XX века. Сначала на этом месте был факультет химии, затем биологии, и он был настолько прогрессивным, что туда съезжались ученые со всего Советского Союза. В этой «главе» я решила сфокусироваться на работах, связанных с наукой, технологиями, прогрессом и эволюцией.

Квартира Кристапа Морберга

Следующее место — квартира Кристапа Морберга — типичная квартира начала XX века, она принадлежала одному из самых известных латвийских меценатов, который все свое имущество завещал Латвийскому университету. Окна квартиры выходят на площадь Свободы, одно из важнейших и самых символичных мест в Риге, и работы в этом пространстве связаны с историческими изменениями, с тем, как мы смотрим на прошлое сквозь призму настоящего, и с тем, как и почему пишется история.

Далее следует полуостров Андрейсала — в районе бывшего промышленного порта. Это символ былого торгового и промышленного величия Риги, и это напоминание о том, как вся промышленность в стране в одночасье разрушилась, а экономика перестала опираться на производство и стала ориентироваться на сферу услуг. Еще есть бывшая текстильная фабрика «Большевичка», ее построили в 1913 году как обувную фабрику, потом здесь были ткацкие мастерские, в советские годы фабрика получила свое нынешнее название, а в 1990-е просто опустела. В этих двух местах я поместила работы, которые поднимают вопросы разрушения чего-то, устаревания, энтропии.

План выставочных пространств Рижской биеннале

Еще есть «Sporta2» — бывшее складское пространство, которое стремительно перерастает в художественный и бизнес-квартал. Мне показалось, что здесь можно разместить главу о скорости и ускорении как важнейших симптомах нашего времени.

В арт-центре Zuzeum, на месте бывшей фабрики по производству пробок, мне захотелось расположить «экзистенциальную» часть биеннале: там довольно темно внутри, потому что все окна заклеены или чем-то забаррикадированы. В этой «главе» речь идет о том, как все происходящие вокруг изменения отражаются на личном, экзистенциальном уровне. Работы здесь посвящены тому, как мы как личности справляемся со всеми нагрузками современной жизни, какие инструменты у нас сегодня есть для выживания и какими способами мы пытаемся сохранить свой разум: от сопротивления до какого-то альтернативного поведения.

Арт-станция Дубулты

Последняя «глава», она же эпилог, располагается на станции Дубулты в Юрмале. Этой частью занималась не я, а моя сокуратор из Дании Сольвей Овенсен. Модернистское здание железнодорожной станции построил советский архитектор Игорь Явейн в 1977 году; сегодня станцию используют по прямому назначению и в то же время устраивают там выставки современного искусства.

Что выбрать, если я не успеваю посмотреть все?

Лучше всего осматривать биеннале в той последовательности, что я описала. Но если у вас есть всего несколько часов, вы можете ограничиться Биологическим факультетом, квартирой Морберга, Андрейсалой — там не очень много работ — и «Sporta2».

Записала Александра Зеркалева