Секс в университетах, астронавты и кислота. Семь книг Тома Вулфа, которые стоит прочитать

15 мая в Нью-Йорке умер Том Вулф — репортер, придумавший «новую журналистику», и писатель, реанимировавший жанр социального романа. За свою долгую жизнь Вулф написал десятки книг и сотни статей на самые разные темы, многие из которых давно уже стали классикой американской журналистики и литературы. Редактор «Медузы» Александр Горбачев выбрал семь главных книг Вулфа и объяснил, чем они важны.

«Электропрохладительный кислотный тест»

«The Electric Kool-Acid Test», 1965

По любопытному стечению обстоятельств лучшие журналистские тексты про психоделическую революцию в Калифорнии написали люди, далекие от образа жизни своих героев, — Джоан Дидион (в книге «Slouching Towards Bethlehem»). К 1965 году Вулф еще не был суперзвездой, но уже был смутьяном, отстаивавшим новый журналистский стиль, который возник отчасти благодаря тому, что его редактор в Esquire решил напечатать в качестве репортажа письмо Вулфа о том, почему репортаж не получается. «Электропрохладительный кислотный тест» — манифест этого нового стиля во всем его литературном экспрессионизме и, что называется, документ эпохи: хроники безумных наркотических будней Кена Кизи и окружавшей его тусовки «Веселых проказников» в Сан-Франциско, написанные так, будто автор, никогда не пробовавший ничего тяжелее марихуаны, сам проходит через кислотный трип.

«Новая журналистика»

«The New Journalism», 1973

Антология американской нарративной журналистики 1960-х, с помощью которой составивший ее Вулф утвердил себя в статусе создателя и куратора этой самой «новой журналистики». В программе — все звезды жанра: Трумен Капоте, Хантер Томпсон, Гэй Тализ, Норман Мейлер, та же Джоан Дидион. Вулф всегда был еще и гением брендинга — новыми тут были скорее социально-экономические обстоятельства и почерк, чем собственно журналистика (те же методы практиковали, скажем, Джеймс Эйджи в 1930-х и Лилиан Росс в 1940-х), но ярлык закрепился. Главных текстов самого Вулфа тут два. Один — теоретический: предисловие-декларация, где он объясняет, как работает репортаж, и провозглашает его преимущество над литературой. Второй — практический: «Radical Chic», саркастический памфлет об элитном приеме, организованном дирижером Леонардом Бернстайном в поддержку «Черных пантер» (которых автор, разумеется, терпеть не мог). За этот текст многие либералы Вулфа прокляли — не в последний, впрочем, раз.

На русский книга, к сожалению, переведена очень плохо; лучше читать в оригинале.

«Битва за космос»

«The Right Stuff», 1979

Предметом письма Вулфа чаще становились люди, к которым он относился с подозрением либо откровенно не любил, — но его главная журналистская книга про тех, кем автор искренне восхищается. Русский перевод названия, конечно, не вполне точный: космическая гонка и люди, которые участвуют в ней собственными мозгами и телами, — тут скорее оптика, чтобы рассказать про тот самый «right stuff», нечто неуловимое, но очень важное, необходимое для того, чтобы обычный человек превратился в героя. Поэтому и в фокусе тут — самая первая пилотируемая космическая программа США «Меркурий» и семь человек, которые были ее участниками: в пионерах, для которых смерть — такой же вероятный исход, как успех, легче рассмотреть то, что нужно Вулфу. Результат — грандиозная и скрупулезная книга про героизм, патриотизм и прочие -измы, близкие просвещенному консерватору, каким всегда был автор. Разумеется, его работа как журналиста тут тоже вполне безупречна: «Битва за космос» — до сих пор один из лучших способов побывать на мысе Канаверал.

«Костры амбиций»

«The Bonfire of the Vanities», 1987

Первый художественный роман Вулфа — и самый важный. Из нелепого ДТП в Бронксе вырастает сложный сюжет с участием людей всех социальных статусов и, в конечном счете, портрет Нью-Йорка 1980-х, — города, где по соседним улицам ходят брокеры-миллионеры и нищие чернокожие наркопотребители; города чрезвычайного богатства и вопиющей бедности; города исключительных возможностей и исключительного лицемерия. Быстрые деньги, грязная политика, легкая слава — живописуя пороки современной ему Америки, Вулф не щадит никого, включая коллег; один из самых неприятных героев романа — журналист, с которого, кажется, потом лепили многих героев сериалов (например, в пятом сезоне «Прослушки»). «Костры амбиций» — роман, в котором никого не жалко и все в чем-нибудь да виноваты; главное, что в нем вызывает восхищение, — это именно нарративные способности автора, выстраивающего для своих сюжетов и героев почти безупречную многофигурную композицию. Великий американский журналист превратился в великого американского писателя прямо по ходу публикации: роман исходно печатался в журнале Rolling Stone, по фрагменту каждый месяц на протяжении 27 номеров, — и только потом вышел книгой.

«Мужчина в полный рост»

«A Man in Full», 1998

Том Вулф высказывается по расовому вопросу. Место действия — Атланта; герои — белый капиталист с большими проблемами, чернокожий мэр и местная элита; предмет разбирательства — резонансное дело об изнасиловании богатой белой девушки перспективным чернокожим атлетом. Коррупция, изъяны социальной иерархии, девальвация политической морали: здесь много идеологических пересечений с «Кострами амбиций» и другими романами Вулфа, что и немудрено: в конце концов, все они — это так или иначе истории падений. И тем не менее: хотя писатель здесь справедливо и прозорливо указывает на лицемерие новой эпохи политкорректности, соперничество рас он здесь трактует не столько в социальном, сколько в биологическом смысле — и победителем выходит тот, кто попросту сильнее и моложе. Будь то человек или целая культура.

«Я — Шарлотта Симмонс»

«I Am Charlotte Simmons», 2004

Вулф против современных либеральных университетов — где свобода означает ту самую вседозволенность, а секс и алкоголь вытесняют мораль. Хорошая девушка из провинции Шарлотта Симмонс, приехав на учебу в элитный вуз, постепенно теряет сначала честь, а потом и себя; параллельно развивается политический скандал — тоже сексуального характера. Очень живая и очень критичная картина американской студенческой жизни со всеми ее эксцессами, в каком-то смысле предвоcхищающая многие нынешние дискуссии: и про культуру изнасилования, и про культуру жертвы, и про то, что при всей декларативной свободе слова на кампусах не находится место консервативной точке зрения. Чтобы написать роман, следуя своему привычному репортерскому методу, писатель, которому было уже за 70, тусовался на кампусах и ходил в своем всегдашнем белом костюме на студенческие вечеринки.

«The Kingdom of Speech»

2015

Последняя книга Вулфа — стремительный саркастический памфлет, направленный против двух публичных интеллектуалов, к которым писатель относится без всякого пиетета: Чарльза Дарвина и Наума Хомского. Объединяет эти две фигуры Вулф, рассказывая историю теорий о происхождении языка: грубо говоря, в первой половине книги он разоблачает Дарвина за глупость и плагиат; во второй — обвиняет Хомского в попытке навязать другим ученым свое идеологическое господство, параллельно вышучивая политическую деятельность лингвиста. Еще один важный сюжет — история Дэниела Эверетта, лингвиста-миссионера, который обнаружил в джунглях Амазонки племя, опровергающее универсальную грамматику Хомского. Технически это своего рода обнажение писательского приема — почти вся книга состоит из типичных вулфовских многоточий и восклицаний и вообще явно написана, как говорил Егор Летов, со страшным, стремительным кайфом. «The Kingdom of Speech» хорошо показывает, что российской журналистике и публицистике, где тоже доминируют нелюбимые писателем либералы, сильно не хватает фигуры вроде Вулфа: по большинству вопросов с ним трудно согласиться — но пишет он так, что игнорировать его точку зрения невозможно.