Как будто настоящее еще не наступило Посмотрите, чем живет Русский Север. Фотограф Эмиль Гатауллин снимал берега реки Мезень на протяжении четырех лет
В Италии вышла книга российского фотографа Эмиля Гатауллина «Мезень. На краю неба». Она посвящена жизни на Русском Севере, на берегу реки Мезени. Над этим проектом фотограф работал четыре года — и семь раз отправлялся в труднодоступные деревни, стоящие на берегу реки Мезень (путь в одну сторону из Москвы занимал у него трое суток). Что из этого получилось, рассказал кооператив независимых журналистов «Берег». «Медуза» публикует этот материал целиком.
В октябре 2025 года итальянское издательство Eyeshot опубликовало книгу Эмиля Гатауллина «Мезень. На краю неба» — 80 фотографий из проекта, над которым автор работал четыре года. Это история о жизни деревень, стоящих на берегах реки Мезень. Река длиной почти в тысячу километров начинается на западных склонах Тиманского кряжа, протекает через Республику Коми и Архангельскую область и впадает в Белое море. Это один из самых труднодоступных районов Русского Севера. Вокруг тайга и болота, асфальтированных трасс нет, а по грунтовым дорогам в распутицу невозможно проехать неделями. Летом до некоторых деревень можно добраться только по реке.
«Мезень» — уже не первый проект Эмиля Гатауллина о жизни за пределами больших городов. Его первая книга «В сторону горизонта» была издана австрийским издательством Edition Lammerhuber в 2016 году. В нее вошли черно-белые снимки из нескольких проектов о российских регионах, которые фотограф снимает с начала 2000-х.
Фотографии из других экспедиций Эмиля Гатауллина по России
География экспедиций Гатауллина обширна. Он снимал на Колыме, где жил в артелях старателей и наблюдал, как они добывают золото; путешествовал по Колымской трассе от Магадана до Кадыкчана и общался с потомками узников сталинского ГУЛАГа; проходил вместе с паломниками десятки километров во время многодневных крестных ходов в Кировской, Ярославской и Вологодской областях. В 2016 году фотограф проехал через всю страну — от Москвы до Владивостока.
Гатауллин отмечает:
В России остро чувствуется дистанция между столицей и провинцией, центром и периферией. Само слово «провинция» приобрело у нас специфическое значение — «вся страна, за исключением столицы». Это огромное пространство, и конечно, оно неоднородно. Мне интересно исследовать эту территорию, интересны люди, живущие на периферии.
Фотографии из проекта «Мезень»
Учителем Эмиля Гатауллина был Александр Лапин — важнейший человек для российской фотографии. «Нельзя сказать, что другие фотографы это не снимали. Снимали многие, а некоторые спекулировали на этой теме. Но для Эмиля она органична и по-настоящему своя. Он не ищет в своих героях русский дух, который спасет Россию. Вместе с тем, он не обвиняет их в пьянстве или разрухе. То есть в его снимках нет политики, нет ответов на стандартные вопросы. Без спешки, не навязывая свое, он ищет смысл в этой на первый взгляд простой и непритязательной жизни» — писал Лапин о Гатауллине в 2012 году в предисловии к его выставке.
Гатауллин рассказывает, что впервые узнал о Мезени в конце 1990-х, когда учился в художественном институте в Москве. Тогда его представление об этих краях сложилось благодаря картинам Виктора Попкова из цикла «Мезенские вдовы». С тех пор он мечтал попасть на берега этой реки.
С 2017 года Гатауллин семь раз ездил на Мезень вместе с товарищем-фотографом на его «Ниве». Дорога из Москвы занимает почти трое суток, значительная часть пути проходит по разбитым лесовозами грунтовкам. Во время этих экспедиций фотограф объехал около 50 сел и деревень, стоящих как на самой Мезени, так и на ее притоках — Вашке, Пёзе и Кимже.
Рассказывает Эмиль Гатауллин:
Я с детства с провинцией связан, каждое лето проводил у бабушки в поселке Юрино на берегу Волги — бревенчатый дом с печным отоплением, туалет на улице, вода в колодце. Поэтому простая деревенская жизнь с ее бытовой неустроенностью мне хорошо знакома и привычна.
Приезжему фотографу в деревне сложно остаться незамеченным, невозможно, как в городе, раствориться в толпе. Здесь он на виду, и местные сразу распознают в нем чужака, человека «из другого мира». Обычно во время съемки я стараюсь наладить контакт с людьми. На Мезени сделать это было довольно легко.
В самых маленьких деревнях по берегам Мезени могут жить по несколько человек. В крупных селах и райцентрах, таких как Кослан и Лешуконское, — до двух-трех тысяч жителей. До развала СССР численность населения в этих местах росла, работали колхозы, скотоводческие фермы и лесозаготовительные предприятия. Больше всего жителей было в 1980-е годы. После распада СССР господдержка сельского хозяйства сократилась, мезенские деревни, как и множество деревень и сел по всей России, стали умирать: люди лишались работы, а те, у кого была возможность, уезжали в города.
Как появились эти деревни
Когда-то на этих землях обитали многочисленные финно-угорские племена, их называли «чудь заволоцкая» и «чудь белоглазая». Русские начали осваивать Мезень значительно позже других северных рек, они приходили с Белого моря на уже обжитые аборигенами земли. Первые письменные упоминания о русских поселениях в среднем и нижнем течениях Мезени относятся к началу XVI века. К этому времени в верховьях Мезени и на ее притоке Вашке уже существовали постоянные поселения удорских коми, пришедших сюда еще в XIII веке.
Начиная с XVII века в эти края ссылали неугодных — тех, кто выступал против царских и церковных властей. Здесь отбывали ссылку идеолог старообрядчества протопоп Аввакум, опальный князь Василий Голицын, многие известные политические деятели и революционеры конца XIX — начала XX веков. В мезенскую глушь бежали, спасаясь от гонений, сторонники старой веры. Они укрывались в потаенных скитах по притокам Мезени — Пёзе, Кимже и Вашке. Старообрядчество распространилось среди местного населения, и до сих пор в некоторых деревнях здесь крестятся двумя пальцами.
Рассказывает Эмиль Гатауллин:
Жизнь там, конечно, непростая. Центральное отопление, газ и водопровод есть только в нескольких, самых крупных населенных пунктах. Но люди как-то справляются: сами пекут хлеб, выращивают картошку и овощи, некоторые держат скотину. Главным источником жизни, как и сотни лет назад, остаются река и лес. Мобильная связь на Мезени есть далеко не везде. Не у всех есть интернет, а если есть, то очень медленный, по устаревшей технологии, по телефонным проводам. Зато телевизор есть почти в каждом доме, областные и районные газеты выходят. Так что новости люди узнают в основном через официальные СМИ.
Время в мезенских деревнях словно остановилось. Здесь, на фоне вековых изб, деревянных церквей и поклонных крестов, кажется, что настоящее еще не наступило. Оно где-то там — в больших городах, на экране телевизора — и отсюда выглядит чем-то далеким и призрачным.
«Берег»