Гагарам, поганкам и другим птицам в Черном море этой зимой было очень тяжело. Мазут убил многих, но кому-то удалось выкарабкаться Вот как они продолжают бороться за жизнь в реабилитационном центре
Гагарам, поганкам и другим птицам в Черном море этой зимой было очень тяжело. Мазут убил многих, но кому-то удалось выкарабкаться Вот как они продолжают бороться за жизнь в реабилитационном центре
15 декабря в Керченском проливе потерпели крушение танкеры «Волгонефть-212» и «Волгонефть-239», которые в общей сложности перевозили 9,2 тысячи тонн мазута. Разлившееся топливо загрязнило Черное море от Крыма до берегов Грузии, и особенно сильно в Краснодарском крае. Жертвами этой аварии оказались, в том числе, тысячи водоплавающих птиц. Последствия разлива мазута до сих пор не устранены, а с повышением температуры воды он поднимается со дна. Птицы продолжают страдать и умирать, а волонтеров для помощи им не хватает. Кооператив независимых журналистов «Берег» побывал в поселке Витязево в центре по спасению птиц на улице Жемчужной и рассказывает истории гагар, поганок, бакланов, лебедей и чаек, которые до сих пор испытывают на себе последствия этой аварии и пытаются выжить при поддержке волонтеров. «Медуза» публикует этот материал.
Что происходит до того, как волонтеры находят птиц, нуждающихся в помощи
Черное море в Краснодарском крае — популярное место зимовки водоплавающих птиц. Кроме того, многие птицы мигрируют вдоль этого побережья. Когда в декабре 2024 года мазут вылился в Черное море, зимующие в здешних водах гагары и поганки пострадали сильнее всего: эти птицы вообще не выходят на берег, весь зимний сезон они живут, спят и добывают себе еду в море.
Перепачкавшись в мазуте, птицы намокают, мерзнут и тонут, так как их перья больше не могут отталкивать воду; а кроме этого получают ожоги лап, глаз и дыхательных путей. Птицы пытаются почистить себя от мазута, но вместо этого заглатывают его. То же происходит, когда птицы едят испачканную в мазуте рыбу и глотают свои перья. В желудках птиц постепенно образуется неперевариваемый комок из мазута и перьев. В результате птицы получают ожоги еще и изнутри, а интоксикация организма продолжается, даже если птица выбралась из разлившегося топлива.
Отравленные птицы слабеют, не могут летать и ловить рыбу и в итоге оказываются на берегу — некоторых выбрасывает штормом (многие из них попадают на берег уже мертвыми), другие выбираются сами.
Ослабленных птиц стараются найти волонтеры, которые обходят берег каждый день. Так птицы попадают в центр реабилитации на Жемчужной улице в поселке Витязево, где за их жизнь начинают бороться люди. Пострадавших птиц отмывают и лечат. Часть из них идет на поправку, после чего отправляется на реабилитацию, а затем, если они могут восстановиться в достаточной мере, их выпускают в природу. Центр создали волонтеры — сейчас сюда приезжают добровольцы со всей страны, которые уже приняли более трех тысяч птиц. Cреди них гагары, чомги, серощекие, черношейные и красношейные поганки, большие бакланы, чайки, лебеди, лысухи, кулики-шилоклювки, малые буревестники, утки и водяной пастушок.
Как птицы попадают в центр реабилитации
«Здоровую птицу не поймаешь и даже не подойдешь к ней. А птицы, которых мы находим, в таком ослабленном состоянии, что проводишь рукой вокруг ее головы, а она вообще никак не реагирует, просто пустой взгляд», — говорит Евгений, волонтер реабилитационного центра на Жемчужной, занимающийся поиском пострадавших птиц на берегу.
Ежедневно Евгений и другие волонтеры осматривают берег в районе Анапы в поиске перепачканных в мазуте и отравленных птиц. «Самый аврал был в начале января, — рассказывает волонтер. — Потом какое-то время было затишье, и мы находили по пять-десять птичек за ночь. Потом началось 15-20-30, потом в одну ночь привезли уже 60. Это было буквально пару недель назад. Очередной выброс [мазута], видимо, был».
Когда темнеет, волонтеры просматривают берег через тепловизор — он позволяет увидеть птиц в темноте на расстоянии нескольких сотен метров.
Если птиц нет, ловцы птиц идут дальше, не включая фонарей. А если птицы есть, то тихо к ним подкрадываются. «Птицы очень чутко реагируют на звук, — рассказывает Евгений. — Наступаешь на ракушку — она сразу же замирает и поворачивает голову. Я тоже замираю на несколько секунд и жду, пока она успокоится. Когда волна сильная, то шум помогает и можно побыстрее идти. А в штиль идешь медленно, стараясь шагать в тот момент, когда бьет волна».
Когда до птицы остается метров 30, ловец включает фонарик, медленно приближается к ней, а затем аккуратно подбирает с помощью сачка. Пойманных птиц сажают в коробки с отверстиями и везут в реабилитационный центр.
По рассказам волонтеров, в за́морозки они находили птиц, уже примерзших к камням: «Мы их прямо так с камнями поднимали и несли быстро в машину, чтобы они там оттаяли. А зима тут была аномально холодная, говорят, что давно не было таких холодов». Иногда, чтобы подобрать птицу, ловцам нужно заходить в море, пробираться среди камней и зарослей. Волонтеры делают это каждый день уже больше трех месяцев.
Бывает, что на ослабленных птиц нападают собаки. Довольно часто волонтеры находят птиц, которые уже мертвы. Их они не трогают, но фиксируют местонахождение и сообщают государственным ветеринарным службам, которые отвечают за их сбор.
«Есть птицы, которых поймал и потом следишь за ними, — говорит Евгений. — У нас же все они пронумерованы. Когда мы в первый раз поехали с девочкой искать птиц на пляже в Витязево, то нашли маленькую поганку. У нее даже из клюва кусок мазута торчал. Вот за ее судьбой мы следили. У меня на СИЗе даже ее номер остался, потому что я ее сам чистил. Назвали его Смолли».
Справка. Чомги и другие поганки
Послушать чомг
Чомга, или большая поганка, обитает в Европе, Азии, Африке и Австралии. В России широко распространена, встречается в центральной части, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Птицы прилетают на Черное море на зимовку. Чомга крупнее других птиц из семейства поганковых, длина тела до 50 сантиметров. Чомга ест рыбу, моллюсков и водных насекомых. Поганки хорошие ныряльщики, могут подолгу оставаться под водой и проплывать большие расстояния. Большую часть времени чомга проводит на воде, там же гнездится, может изредка выходить на берег. Умеет взлетать только с воды.
По словам орнитологов, среди птиц, пострадавших из-за разлива мазута, больше всего чомг. В реабилитационном центре на Жемчужной кроме чомг можно встретить и других птиц семейства поганковых: серощеких, красношейных и черношейных поганок.
На вопрос, насколько берег сейчас очищен от мазута, волонтеры отвечают так:
Берег до сих пор в мазуте: обувь, руки, сачки — все это у нас в мазуте пачкается каждый день.
Даже на центральный пляж когда приезжаешь, смотришь: там голуби, чайки — все они грязные, лапы, животы.
Думаю, в Витязево без респиратора по берегу чревато ходить.
Как птиц отмывают от мазута
Когда птицу привозят в реабилитационный центр, ее регистрируют: записывают время поступления, где нашли, определяют степень загрязнения и присваивают порядковый номер. Когда журналистка издания «Берег» приехала на Жемчужную, одна из первых встреченных ею птиц получила номер 3067. Это значит, что реабилитационный центр попытался помочь уже более чем трем тысячам птиц.
Первое, что делают волонтеры с вновь поступившей птицей, — дают ей физраствор и глюкозу, потому что она обезвожена и истощена. Затем начинается первичная обработка клюва снаружи и внутри. Поскольку птица пыталась себя почистить, в ротовой полости у нее скопилось много мазута. Практически у всех птиц есть ожоги глаз, поэтому их тоже сразу чистят и закапывают в них препараты. Все эти процедуры волонтеры делают по двое: один человек держит птицу, второй чистит.
Затем птицу начинают отмывать от мазута. Для этого используют смесь Fairy и крахмала. Первый действует как жирорастворитель, второй — как абразивный элемент.
К такому сочетанию волонтеры пришли опытным путем. Сначала птиц чистили только крахмалом (это можно было видеть по фотографиям первых репортажей после аварии), но птицы его вдыхали. В свою очередь без крахмала Fairy не справляется. Поэтому решили смешать. По словам волонтеров, «птицы могут быть настолько грязными, что иногда приходится менять воду десять раз». Иногда степень загрязнения может быть небольшой, но состояние у птицы очень тяжелым. Так бывает, когда птица наглоталась мазута.
«После того, как отмыл двух птиц, уже чувствуешь их: когда они переживают, когда им горячо, — говорит один из волонтеров. — Чувствуешь пульс птицы, как бьется ее сердце, и понимаешь, как она переживает. А когда ее несешь — она вся дрожит, даже лапки. Я иногда покачиваю птицу [пока мою], чтобы ей казалось, что она на волнах. Еще чомги любят, когда им льешь теплой водой на шею — так они расслабляются».
Мойка одной птицы может длиться от получаса до двух часов. «Мне запомнилась первая птица, которую я мыла, — рассказывает волонтер Лиза. — Она была очень чумазая, я ее мыла долго-долго. Один раз я отмывала чомгу три с половиной часа, потому что она была сильно замазучена и у нее была сломана лапа. Я ее мою и понимаю, что она не выживет. Очень часто есть такое ощущение, что ты моешь птицу, но заранее знаешь, что она не выживет».
Так как мазут токсичен, волонтеры моют птиц в защитных костюмах, масках, перчатках и очках. Последние нужны еще и потому, что птица может быть агрессивна. И волонтеры рады, если птица пытается их атаковать. Как говорят ветеринарные врачи центра на Жемчужной, если птица сидит очень спокойно в руках, это плохой знак:
Значит, эта птица настолько слаба, что ей уже все равно. Здоровая дикая птица будет драться. В интернете было очень популярно видео, которому все умилились, — когда лебедь якобы обнимает волонтера. На самом деле это не так. Лебеди-шипуны агрессивны к людям. И лебедь так делал, потому что пытался атаковать. Но он был так слаб, что все, что он смог, — это положить волонтеру голову на плечо.
Справка. Лебедь-шипун
Послушать лебедей-шипунов
Лебедь-шипун — одна из самых узнаваемых водоплавающих птиц. Широко распространен в Европе и Азии. Встречается в центральных и южных регионах России, а также на Урале. Обитает на озерах, реках и других водоемах. В Краснодарском крае встречаются как лебеди, которые обитают в районе Черного моря круглый год, так и те, кто прилетает на зимовку. В основном лебеди кормятся, держась на воде. Птицы могут погружаться под воду, но лишь на небольшую глубину. Лебеди гнездятся на суше у воды. Во время гнездования самцы защищают свою территорию. После периода размножения объединяются в группы. Лебеди моногамны, но в случае смерти партнера могут создать пару с другой птицей.
Работа на мойке тяжела не только физически, но и эмоционально: на этом этапе волонтерам приходится сталкиваться с птицами в самом тяжелом состоянии. Чтобы справиться, волонтеры вырабатывают механизмы психологической защиты:
Я в самом начале следила за птицами, которых отмыла, но так как птицы часто умирают, то я решила, что не буду, потому что это тяжело. Просто надеюсь, что я мою, а они дальше живут.
Как ветеринарные врачи лечат пострадавших птиц
После мойки птица попадает в стационар, где ее осматривают врачи. Они проверяют, насколько птица активна, нормальные ли у нее рефлексы, как она дышит и насколько истощена. Также врачи исследуют, есть ли у птицы повреждения (например, переломы или ожоги).
Часть птиц, попавших в центр, весит в два раза меньше нормы. Они могут умереть довольно быстро — просто от истощения: им не помогает даже то, что сразу до мойки они получают глюкозу и физраствор.
Часть птиц умирает непосредственно из-за отравления. Интоксикация такого рода плохо влияет на работу разных органов и систем — например, птицам трудно дышать, их сердце работает с перебоями, сильно страдает кожа. Но биолог Ксения, которая сейчас помогает птицам в Витязево, называет наиболее разрушительным то, как мазут влияет на кровь и мозг.
Топливо повреждает эритроциты (они переносят кислород и железо), что приводит к тяжелой анемии. Мазут токсичен и для нервных клеток, его воздействие приводит к отеку мозга и неврологическим проблемам. «Мы видим признаки судорог, отсутствие реакций на раздражители либо гиперреакции на раздражители», — говорит ветеринарный врач Павел.
Ситуация осложняется тем, что не существует какого-то противоядия или препарата, которой мог бы существенно помочь организму бороться с действием токсичного вещества и химическими ожогами. По словам Ксении, главный принцип, которого придерживаются в центре, — постараться максимально избавить организм от мазута, «а дальше уже либо да, либо нет».
Если птица выжила, то с помощью препаратов и хорошего питания можно помочь ей быстрее восстановиться.
Для того чтобы разрабатывать и корректировать протоколы лечения, важны патологоанатомические вскрытия. Ветеринарный врач Павел рассказывает, что раньше приходилось действовать без патологоанатомических и лабораторных исследований: государственные структуры запрещали проводить их врачам-волонтерам, которые формально не несли ответственности за результаты. Сейчас ситуация изменилась. Благодаря различным фондам и другим организациям ветеринарные врачи теперь могут делать все, что необходимо.
Если у птицы все же получается выжить и ее состояние становится стабильным, ее переводят из стационара в реабилитационный ангар. Но перейти к этапу реабилитации, к сожалению, удается не всем подопечным.
По словам ветеринарного врача Павла, самое тяжелое состояние у гагар. Если среди других видов птиц есть те, которых центру на Жемчужной удалось вылечить и выпустить, то из гагар еще никого не только не выпустили, но даже не смогли передать на реабилитацию, потому что ни одна не смогла достичь стабильного состояния.
Когда ты видишь какую-то птицу в течение длительного времени, лечишь ее, ухаживаешь за ней, то, конечно, к некоторым птицам привыкаешь. У меня к гагарам особое отношение, хотя они, конечно, не благодарные животные, но когда ты с ними уже долго находишься и видишь, как пациент вроде бы уже все критические точки прошел, то начинаешь думать: «Давай-давай, может быть, хотя бы у тебя получится». В это вкладываешь какую-то надежду на спасение вида, потому что хотя бы одна выпущенная гагара — это было бы большое событие и большая победа для всех нас.
Справка. Чернозобая гагара
Послушать чернозобых гагар
Чернозобая гагара обитает в Северном полушарии, от Аляски до Евразии. Гагары гнездятся в глухих безлюдных местах, в России — на озерах в лесах и тундре. На Черное море гагары прилетают на зимовку, по оценке орнитологов, в Краснодарском крае обитает более 500 особей.
Птицы большую часть времени проводят в воде, в нескольких километрах от берега, вдали от людей. Могут взлетать только с воды. Гагары отличные ныряльщики, они могут погружаться на глубину до трех-пяти метров и находиться под водой до одной-двух минут. При этом на берег они не выходят, поскольку не могут нормально передвигаться по суше. Гагары моногамны, то есть выбирают партнера на всю жизнь, они не собираются в колонии и обитают вдали от других пар. В безопасной среде гагары могут жить примерно 15 лет. Занесены в Красную книгу.
«Они не только собирают на себя мазут, плавая на поверхности, но и на глубине, когда ныряют за рыбой, — объясняет биолог Ксения. — Гагары специализированы жить в очень конкретных условиях. Поэтому они очень чувствительны к любым изменениям».
Гагары живут дальше от берега, чем чомги, и, когда в конце концов их выносит на берег, они уже очень ослаблены.
Почему многие птицы умирают
К сожалению, многие птицы отравлены мазутом настолько сильно, что вылечить их уже не удается. Довольно часто птицы умирают, несмотря на все старания волонтеров и врачей. Когда это происходит, по рации звучит сообщение: «У нас 200-й», умерших птиц складывают в коробки и передают государственным ветеринарным службам.
По словам сотрудника реабилитационного центра, когда птица умирает, у нее начинается агония, она кричит, мечется, у нее выкручивается голова. «У нас тут два пути. Либо обезболить, чтобы она ушла сама. Либо прибегнуть к эвтаназии. Выбор зависит от насмотренности врача: если он готов брать на себя решение по эвтаназии, то берет. Если не готов, то ему в помощь протокол по обезболиванию».
Волонтеры центра на Жемчужной часто сталкиваются со смертью птиц, и это для них тяжело.
Несколько раз птицы умирали у меня на руках. Был день, когда две птицы умерли. А третья — по ней было понятно, что мы сейчас ее отдадим в стационар и скоро ее принесут к нам обратно мертвую. И гагара была в тот день очень слабая, мы ее почти домыли, а у нее начались судороги.
Я стараюсь не следить дальше за птицами, с которыми сталкивалась, потому что это может быть тяжело. Но иногда все же смотрю журнал умерших птиц и проверяю, нет ли там какого-то [моего] номера. Мне очень запомнился большой баклан, которого я отмывала. Но его очень скоро принесли обратно мертвым из стационара, он не выжил.
Справка. Большой баклан
Послушать больших бакланов
Большой баклан широко распространен в Европе и Азии. В России представлен в европейской части, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Обитает на морских побережьях, реках и озерах. На Черном море встречаются как гнездящиеся и зимующие особи, так и мигрирующие.
Бакланы способны передвигаться по земле, но делают это неохотно. Основная пища бакланов — рыба. Бакланы отличные ныряльщики. В поисках рыбы они могут нырять на несколько метров и находиться под водой до одной-двух минут. По словам врачей реабилитационного центра, бакланы попадали в мазут и проглатывали его, ныряя за рыбой.
Бакланы обычно гнездятся на деревьях вдоль водоемов или на островах, формируя крупные колонии. По словам орнитологов, первому большому баклану, попавшему в центр реабилитации после аварии в Черном море, было плохо, пока в вольер к нему не подселили второго баклана.
Как птицы проходят реабилитацию
Когда состояние птицы становится стабильным, она попадает из стационара в реабилитационный ангар, где за ней продолжают наблюдать волонтеры и врачи. Если состояние птицы ухудшается, то ее возвращают в стационар.
В реабилитационном ангаре птицы живут в вольерах. В каждом вольере — небольшие бассейны. Волонтеры наблюдают, проявляет ли птица интерес к тому, чтобы купаться и нырять за рыбой, намокает ли у нее перо, держит ли оно температуру тела у птицы. Если птица часто греется под лампой, значит, она еще не готова к выпуску.
Сотрудники реабилитационного центра разрабатывают ритуалы и протоколы по работе с птицами, чтобы снизить для них стресс. «Мы используем различные сигналы. Допустим, прежде чем зайти в вольер, мы стучим, — объясняет биолог Ксения. — То есть мы вводим условный сигнал, который птицы запоминают. Птица уже понимает, что сейчас будет процедура, а потом она закончится».
Также в реабилитационном ангаре тщательно соблюдают световой режим. «У птиц все регулируется фотопериодами: линька, миграция, размер гонад (орган, где формируются половые клетки), — говорит орнитолог Анна. — В марте чомги должны лететь отсюда на север. Как только световой день увеличивается и достигает определенной продолжительности, это запускает их миграционный инстинкт. Если в это время птицу посадить куда-то в клетку, она не сможет там спокойно сидеть, она будет пытаться куда-то лететь. Они будут сидеть на жердочке и махать крыльями. Поэтому в реабилитационном центре мы следим за светом и вовремя его выключаем».
Если с перьями все в порядке и птица набирает вес, то ее пересаживают из маленького вольера в большой бассейн. Здесь волонтеры наблюдают, сколько времени она проводит в воде, как ловит рыбу. Но на этом этапе волонтеры с птицей контактируют уже гораздо реже, чтобы она постепенно отвыкала от человека и готовилась к выпуску на волю.
Волонтер, работающий в реабилитационном ангаре, рассказывает историю поганки Чупика:
Была у нас черношейная поганка, которую мы прозвали Чупик.
Это была первая поганка, которой удалось пойти на восстановление.
Во время реабилитации Чупика сначала отпускали в маленький тазик на полторы минуты. Он плавал, а мы засекали, сколько проходит времени до того, как он намокнет. Через несколько дней мы запускали его уже на три минуты, снова засекали время и все записывали.
Потом мы запускали к нему в бассейн червячков. Так он начал нырять, а мы фиксировали, сколько он держится под водой и сколько раз успел нырнуть.
День за днем мы увеличивали время и количество воды. Потом мы выпустили его в большой бассейн и сидели с секундомером — смотрели, может ли он бежать по воде, ориентируется ли в пространстве.
Перед выпуском мы наблюдали его круглосуточно, сменяя друг друга, все замеряли и записывали.
А потом мы наконец его выпустили! С тех пор всех черношейных поганок в нашем реабилитационном центре стали называть «чупиками».
В среднем реабилитация птиц длится месяц. «Если птица здорова, то чем быстрее ее вернуть в природу, тем лучше. Тут они начинают конфликтовать, им мало места в бассейне, они начинают отбирать друг у друга еду», — рассказывает биолог Ксения.
Когда по наблюдениям волонтера реабилитационного центра птица готова к выпуску, ее в очередной раз осматривают ветеринар и биолог, вновь берут анализы и на основании этого принимают решение о выпуске птицы на волю.
Как птицы возвращаются домой
Утром 12 марта волонтеры посадили птиц, готовых к выпуску, в картонные коробки с отверстиями и отправились в Тамано-Запорожский заказник. Лебедя, плотно закутанного в одеяло, разместили на коленях врача на переднем сидении машины.
Это шестой выпуск птиц, пострадавших от разлива мазута и прошедших лечение в реабилитационном центре на Жемчужной (первый был 8 февраля). Каждый раз это долгожданное и важное событие для всех сотрудников центра, некоторые стараются на него попасть даже после ночной смены, особенно если часто контактировали с конкретной птицей. Среди уже выпущенных подопечных — чомги и другие виды поганок, цапли, лебеди, лысухи, утки, чайки и один водяной пастушок.
Птиц отвозят как можно дальше от места катастрофы — в Туапсинский район и в закрытые лиманы (например, в Тамано-Запорожском заказнике), чтобы они не столкнулись с мазутом и не пострадали вновь. «Мы специально увозим птиц после реабилитации подальше в закрытые лиманы, где для них подходящие условия, чтобы у них не было желания перелетать куда-то еще. А потом, когда они наберут жир, то уже смогут начать перелет на север», — поясняет орнитолог реабилитационного центра.
Оказавшись на берегу, свободными, птицы ведут себя по-разному. Некоторые сразу бодро разбегаются по воде и летят прочь, пара лысух прячется в прибрежных кустах, а чайка-хохотунья долго расхаживает туда-сюда в воде перед волонтерами: «Ты будешь позировать нам еще?», «Артистка просто», «Лети уже!»
Лебедь после часовой поездки закутанным в одеяло долго отряхивается и расправляет крылья, стоя недалеко от берега на мелководье. «Иди, вон твои друзья плавают» — «Непонятно, друзья ли» — «Сейчас разберутся». А потом плывет. «Как каравелла плывет». «В добрый путь!»
Когда я выпускала своих любимых лысух в лиман, я думала только о том, чтобы они к нам больше не возвращались. А когда [был первый выпуск и] маленький чупик побежал по воде, то разрыдалась. Этот чупик был у нас полтора месяца примерно, очень долго. А потом, когда ты видишь, как этот чупик бежит по воде, испытываешь такие эмоции! Ведь это то, ради чего мы все тут собрались.
Что будет с пострадавшими птицами (теми, кого выпустили, и теми, кто не способен жить в природе)
Точные оценки последствий этой аварии сотрудники центра давать затрудняются. «Пока что вся статистика еще только собирается, — говорит биолог Ксения. — Даже у нас нет достаточно накопленных данных. Я сейчас скажу вам, что выживает 50%, а завтра приду — и никто не выжил. Как скажется ситуация с разливом на популяции, покажет время. Чомга, благо, не исчезающий вид. Гагаре в этом плане гораздо хуже. Когда закончится эта история, мы посчитаем. Но вот когда она кончится — неизвестно. Я думаю, что сейчас по теплу к нам пойдут еще и другие виды птиц».
Разлив мазута влияет не только на местных птиц, но и на популяцию в целом, считает орнитолог реабилитационного центра: «Птицы часто мигрируют вдоль больших водоемов, и огромная часть популяции пролетит через этот участок и пострадает. И эти масштабы могут быть существенны».
Однако случившаяся катастрофа дает шанс накопить большой опыт и знания, считают врачи реабилитационного центра на Жемчужной:
Здесь непаханое поле для науки, и можно написать не одну диссертацию. Изучение видов, разработка схем лечения и реабилитации, микробиологи сейчас тут собирают материал, изучение крови, влияния мазута на кровь и красный костный мозг. Надо отправлять сюда студентов, должна быть работа с ветеринарными и биологическими университетами, чтобы был забор материалов, чтобы писались статьи, научные работы. Если бы здесь было хотя бы несколько научных сотрудников, которые занимаются статистикой, это был бы огромный плюс.
Сейчас, например, у нас ведутся карты животных, и эти карты просто складываются. Информация не обрабатывается. Все это надо структурировать, оцифровывать, анализировать. Врачи не могут добраться до этого, потому что они занимаются лечением, биологи не могут, потому что занимаются реабилитацией. Волонтеров не хватает, и у нас все занимаются всем. Довольно часто это просто физический труд: почистить бассейн, поменять воду, перенести тяжести.
Для птиц, которые пережили эту катастрофу, последствия еще не закончились: «Птицы, которые опоздали в миграционный период из-за того, что попали в мазут и реабилитировались, улетят позже, а прилетев, не будут размножаться или у них будет меньше яиц в кладке, — говорит орнитолог реабилитационного центра. — Некоторые останутся тут и после зимовки, потому что у них просто не будет сил лететь».
Часть птиц не получится выпустить вообще. Например, в центре есть чомги, которые выжили, самостоятельно едят и с поддержкой человека могут поплавать в небольшом бассейне. «Но самостоятельно жить в природе они уже не смогут, — объясняют ветеринарные врачи. — Будет решаться вопрос, где они будут содержаться. Вообще, в планах этого реабилитационного центра существовать и дальше, он никуда не денется, если эта катастрофа в принципе закончится и разберутся с этим мазутом. И эти птицы останутся здесь, а им будут создаваться условия, наиболее схожие с их естественной средой».
«Берег»