На русском вышли «Похождения сценариста в Голливуде» Уильяма Голдмана, автора «Всей президентской рати» Классика о том, как писать кино
В издательстве Rosebud Publishing впервые на русском языке вышла книга Уильяма Голдмана «Похождения сценариста в Голливуде» — классическая работа, ключевая для американского кино, которую, впрочем, высоко ценят и сценаристы со всего мира. Голдман — писатель и автор сценариев к картинам «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид», «Марафонец» и «Вся президентская рать», обладатель двух «Оскаров». По просьбе «Медузы» кинокритик Елена Смолина рассказывает, почему этот захватывающий текст увлечет даже тех, кто не собирается писать сценарии.
«Похождения сценариста в Голливуде» вышли на английском языке в 1983 году — и немедленно стали бестселлером. Постепенно книга стала классикой, абсолютно необходимой для всякого сценариста. Но это не столько учебник сценарного мастерства, сколько увлекательное, полное голливудских историй чтение — со множеством знаменитых героев от Роберта Редфорда до Лоуренса Оливье.
У книги Голдмана есть одно колоссальное отличие от других пособий по сценарному мастерству: в ней нет простых рецептов. «Никто ничего не знает» — главная цитата из «Похождений сценариста», на которую постоянно ссылаются в киноиндустрии. Ссылаются, чтобы напомнить себе не слушать современных сценарных «гуру», которые постоянно подчеркивают, как надо — и как не надо — писать сценарии. Или руководителей киностудий, которые знают, какой фильм будет успешным, а какой провалится. Но вдруг они все же этого не знают? Как не знали никогда?
Пик карьеры Уильяма Голдмана пришелся на 1970-е: принесшие ему первого «Оскара» «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид» вышли на экраны в 1969-м, в 1976-м Голдман получил свою вторую статуэтку за сценарий «Всей президентской рати». Для кино это был слом эпох, когда менялось отношение к его созданию: именно в это время фильм из уравнения с десятками неизвестных переменных превратился в простую формулу — предсказуемую и легко используемую продюсерами. «Приключения сценариста» подробно — и с тревогой — описывают этот переход.
Издательство «Медузы» выпускает книги, которые из-за цензуры невозможно напечатать в России. Теперь в нашем «Магазе» можно купить не только бумажные, но и электронные версии книг. Это один из самых простых способов поддержать редакцию и наш издательский проект.
Книга Голдмана, во многом предсказавшая сегодняшний корпоративный Голливуд, стала реакцией на этот поворотный в истории кино момент — когда «Челюсти» и четвертый эпизод «Звездных войн» стали невероятно успешными, создав прецедент, который многие захотели повторить. Голдман волнуется о будущем киноиндустрии, критикует существующее положение вещей, описывает множество собственных разочарований в индустрии. Но даже при этом его текст пронизывает чистая и все еще сильная любовь — к кино как уравнению, имеющему бесконечное множество решений. И к профессии волшебника-сценариста, вынимающего эти решения из рукава.
Уильям Голдман начинал как прозаик и до конца жизни (он умер в Нью-Йорке в 2018-м) считал себя романистом — в той же степени, что и кинодраматургом. У него на это было полное право: он написал двадцать романов, в том числе «Марафонца» и «Принцессу-невесту» (обе книги легли в основу его же сценариев к одноименным фильмам).
Формально его первой работой в кино был комедийный триллер «Маскарад», но по-настоящему карьера началась в 1966-м — после выхода «Харпера», адаптации детектива Росса Макдональда «Движущаяся мишень», с Полом Ньюманом в главной роли (всего через три года Ньюман, которого Голдман описывает как чуть ли не единственную звезду без звездной болезни, станет интеллигентным преступником в «Буче Кэссиди…»). В книге Голдман рассказывает: когда сценарий «Харпера» уже был готов и принят, его попросили срочно дописать еще одну сцену — под начальные титры. Он придумал эпизод, в котором детектив Ли Харпер просыпается утром в своем офисе, хочет сделать себе кофе, но понимает, что тот кончился, — и достает из мусорного ведра вчерашнюю кофейную гущу в фильтре, чтобы ее перезаварить. Потом, когда Голдман увидел фильм в кинотеатре (на обыкновенном сеансе — он не считал индустриальные просмотры информативными) и услышал реакцию зала, то понял, что именно этот маленький момент оказался ключевым для успеха фильма.
Возможно, самое поразительное в книге Голдмана — то, как скромно он описывает свои сценарные идеи. Начать «Всю президентскую рать» с проникновения агентов в комплекс «Уотергейт»? Что может быть банальнее, правда? Только Голдман придумал открыть историю с другой, неудачной попытки взлома — и лишил зрителя иллюзии всезнания. Таких примеров точнейшего драматургического мышления в книге — россыпь, но огромный, очевидный дар драматурга и рассказчика (одним из любимых писателей Голдмана был Чехов) для самого автора будто остается не в фокусе. Чтобы писать, он постоянно боролся с неуверенностью в себе, своих силах, своей способности придумать что-то новое. И без этой борьбы, как ясно теперь, не было бы особенной тонкости его текстов — а значит, и всех умных фильмов, снятых по ним.
«Похождения сценариста» часто читают в поисках голливудских анекдотов, и их тут достаточно. Роберт Редфорд, который отказывается от проекта в последний момент — и никому не дает свой номер телефона. Великий Лоуренс Оливье, ни одним жестом не выдавший мучительную боль в ногах во время бестактно затянутой Дастином Хоффманом импровизации на репетициях «Марафонца». Безупречный джентльмен Ричард Аттенборо, режиссер «Моста слишком далеко», и отчаянный продюсер Джозеф Ливайн, вложивший в этот фильм 22 миллиона долларов своих личных денег. Актер Роберт Вагнер, и после развода влюбленный в Натали Вуд… В воспоминаниях Голдмана есть безжалостные характеристики, но никогда не в скандальном, а исключительно в литературном смысле: капризные звезды в его рассказах кажутся человечными, ранимыми, жестокими, трусливыми и благородными — как чеховские герои.
В эпоху простых сценарных самоучителей («Всего за 20 долларов этот учебник покажет вам, как писать! Движок сюжета должен быть строго на 13-й странице! Середина истории — на 55-й!» — и прочее), Голдман остается ментором для множества молодых сценаристов — в самом старомодном и благородном значении этого слова. Своим учителем и советчиком его считают Аарон Соркин («Социальная сеть»), Крэйг Мэйзин («Чернобыль»), Тони Гилрой («Майкл Клейтон») и Скотт Фрэнк («Вне поля зрения»), а благодаря «Похождениям сценариста» и множество других писателей. Он верил, что «сценарии — это структура», хотя «никто ничего не знает». А работу сценариста сравнивал с работой плотника.
Двадцать лет назад тогда еще не выходившую на русском книгу Голдмана мне дал почитать друг. Я так и не заставила себя ее вернуть.
Елена Смолина