Сколько украинских беженцев стали бездомными в России — неизвестно. Вероятно, это сотни, если не тысячи человек «Бумага» рассказывает о двух украинцах, которые приехали в Петербург и оказались на улице
После начала полномасштабной войны десятки тысяч украинских беженцев из Мариуполя и других оккупированных территорий Украины оказались в Петербурге. Многие надеялись, что в большом городе у них больше шансов найти работу и прокормить себя и свои семьи в чужой стране — но далеко не всем это удалось. Некоторые украинцы стали в России бездомными. Издание «Бумага» полгода следило за судьбами двух бездомных беженцев в Петербурге — вот их истории. С разрешения издания «Медуза» публикует их целиком.
Как Артур из Мариуполя попал под обстрел и приехал в Петербург, чтобы восстановить ногу
35-летний Артур передвигается только на костылях. Во время боев в Мариуполе в начале мая 2022 года в него попали две пули. Это произошло в 300 метрах от частного дома, где он жил вместе с тетей и ее мужем.
«Одна пуля в пятую точку залетела, в таз вдарила, вторая попала в правый бок, по кишечнику погуляла. Пули прошлись насквозь», — описывает мужчина. На вопрос, кто в него выстрелил, российские или украинские военные, Артур пожимает плечами: «Не разобрать».
Восемь месяцев, до конца 2022 года, он «пролежал в [мариупольской] больнице неподвижно: все под себя, только головой мог мотать». Все коридоры там, по его воспоминаниям, «были забиты [ранеными], между кроватями пространства не было». Артура оперировали, но на ноги он так и не встал.
«Мне закрутили болт в таз, в колено и пятку вставили спицу, но неправильно все срослось», — говорит он. Тогда работающие в Мариуполе волонтеры предложили мужчине поехать в Петербург для новой операции, которая могла бы вернуть подвижность пострадавшей ноги.
Из документов у Артура была только выписка из больницы. Все остальное, по его словам, сгорело во время одного из обстрелов: и паспорт, и диплом об образовании. В конце февраля 2023 года волонтеры вывезли Артура в Россию. Дорога до Петербурга заняла еще три месяца — через Таганрог, Ростов, Калугу.
Проект «Давайте» собрал больше 150 тысяч евро для мирных украинцев. Помощь оказывается ежемесячно. Если вы не живете в России и можете помочь, присоединяйтесь к сбору пожертвований здесь.
Сколько в Петербурге может быть бездомных украинских беженцев
В 2022 году Петербург не вошел в число регионов, которые, согласно постановлению правительства, отвечают за прием беженцев. Это значит, что здесь им не должны обеспечивать социальное жилье, лечение и трудоустройство. Но от благотворительных организаций и волонтеров известно, что в городе надолго поселились тысячи таких семей. В сентябре 2022-го вице-губернатор Борис Пиотровский ответил депутату Закса Борису Вишневскому, что беженцев из Украины в Петербурге 7 тысяч. К тому времени их поток в город, по словам петербургских волонтеров, еще не достиг пика.
Многие семьи смогли снять в Петербурге жилье — благодаря сбережениям или помощи волонтеров и владельцев квартир. Есть и те, кто обратился в организации, помогающие бездомным людям. В «Ночлежке» смогли назвать «Бумаге» примерное число таких людей в Петербурге и Москве — за 2023 год помощи у них попросили около сотни беженцев из зоны военных действий, которым было негде жить.
В реальности беженцев с аннексированных территорий Украины на улицах Петербурга гораздо больше, чем сотня человек, предполагает директор «Ночлежки» Данил Краморов: такие люди часто не обращаются за помощью, потому что им может быть сложно признать себя бездомными.
Положение бездомных украинцев осложняется тем, что непонятно, куда им обращаться за помощью, если администрация города не считает их проблему своей. В аппарате уполномоченной по правам человека в Петербурге — там обещали закрывать потребности мариупольцев и других беженцев — проигнорировали запрос «Бумаги» о бездомных украинцах.
Как Артур больше года менял приюты, не вылечил ногу и попал в психиатрическую больницу
Когда волонтеры наконец довезли Артура до Петербурга, его поселили в хостел на Невском проспекте и пообещали, что скоро ему назначат операцию. Так прошло еще четыре месяца.
За это время мужчину обследовали в Мариинской больнице и ответили, что оперативно восстановить ногу ему не смогут — сначала нужно удалить появившуюся после лечения в Мариуполе послеоперационную грыжу. Осенью его отправили в приют для бездомных с инвалидностью.
По словам Артура, там ему было спокойно, но с обитателями он общался мало — ему с ними было просто не о чем поговорить.
«Бывает, в башке стоит картинка, как все горит, трупы лежат, — добавляет он. — В такие моменты я не могу есть по три дня, не хочется никого видеть и слушать, хочется сесть в подвал, только пить крепкий чай с леденцами и курить».
Сам мариуполец по поводу войны в Украине не занимает ни украинскую, ни российскую позицию: «Зачем эта война? Я вообще не понимаю. Она изначально была не нужна. Сколько людей погибло, сколько безработных теперь, сколько садиков и школ разбито…».
Артур — крымский татарин, родился в Керчи, но вырос в Сумской области Украины. В Мариуполь, к тете, он переехал в 2012 году — чтобы в большом городе найти работу. 24 февраля 2022 года Артур услышал сирену — так он понял, что пришла война. Больше двух месяцев он с родственниками прятался от обстрелов в убежище.
Мы там сидели по подвалам. Город стерли с лица Земли. Все погорело, трупы валялись. Мы с теткой ходили за сухпайками и видели, как вдоль дороги лежали тела бабушек, дедушек, девушек, детей — без разбора. Кошмарно. Одних прикрыли, других — нет. Ближайшую к моему дому школу разбили: стены вроде бы целые, но ни крыши, ни окон, ни дверей нет. Все разворовано мародерами. Ж/д вокзал тоже разбит. В драмтеатре братскую могилу сделали на тысячу человек, здание сложилось как карточный дом. Что в городе не разбито, то сгорело.
Психологическую помощь Артур в Петербурге не получал. Волонтеры, по его словам, ее не предлагали, а сам он не считает, что у него есть какие-либо проблемы. «Так я нормальный, как все. Выживаю», — обрывает рассказ о страшном Артур.
Его операция все откладывалась. Сперва — из-за того, что он потерял оформленное удостоверение беженца. Потом он несколько раз попадал в больницы из-за падений. Первый раз он сломал ногу в Петербурге еще в хостеле, не удержавшись на костылях. Затем он попал в больницу накануне новогодних праздников — выпил и подскользнулся на льду.
Осенью 2023-го руководство приюта отвечало «Бумаге», что Артур может жить у них бессрочно, «пока не напьется или сам не уйдет». Но это продлилось только до Нового года.
«У нас сухой закон. Он не на территории приюта напился, мы его обратно, естественно, не взяли. На улице он где-то упал, уснул. Люди вызвали скорую, его отвезли в Елизаветинскую больницу, а уже оттуда госпитализировали в психиатрическую больницу, после этого он не объявлялся», — объяснил «Бумаге» свою позицию сотрудник приюта.
Постфактум в приюте и вовсе рассудили, что Артур вызывает подозрения:
«Он человек непредсказуемый, малоконтактный, сидел в телефоне и не отвечал на вопросы. Устроил кипиш в больнице, чуть ли не в драку с врачами. Он мутный тип, как его только ФСБ пропустила? Непонятно, на какой он стороне [в войне в Украине], якобы его случайно ранили», — добавляет представитель организации.
Артур объяснил «Бумаге», что чуть не подрался с врачами Елизаветинской, так как его начали связывать — и его «переклинило». Из-за этого его перевели в психиатрическую больницу. Там мариуполец месяц пролежал без связи со внешним миром — на условия он не жаловался, хоть и расстраивался, что навещать его было некому.
Как Иван из Запорожья приехал на попутках в Россию, где теперь два года живет в приютах
Ивану 55 лет, он родился и вырос в городе Васильевка Запорожской области. Несмотря на то, что бо́льшую часть жизнь Иван провел в Украине, он называет себя российским военным в запасе — потому что в юности окончил краснодарское высшее училище ракетных войск, а затем учился в Москве.
С 2000 года, после учебы, Иван жил в Запорожской области, а затем — в Донецке. Уже в 2014 году он покинул Украину, потому что не хотел, чтобы его «погнали как барана воевать». «Я уехал, когда уже начали стрелять по Донецку: взял сына в охапку и привез его к своей маме в Запорожье. Когда мы уезжали, уже по вокзалу лупили», — вспоминает Иван.
Сам он, оставив сына, уехал в аннексированный Крым и потом в Ростов, где работал в рекламе и продажах. Но после пандемии вернулся в Запорожскую область, чтобы ухаживать за мамой. Там его застало вторжение.
«Я видел по украинским каналам, как российские войска выбивают ворота КПП и проезжают. Через несколько дней [c начала войны] канонаду было слышно — к нам подходили. Тогда мы уже убежище начали искать», — вспоминает Иван.
Мужчина прятался от обстрелов в подвале школы, где когда-то учился, и воспринимал начало полномасштабной войны как спасательную операцию. «Но жители по-разному реагировали. Людей [в Украине] война разделила по разные стороны баррикад», — считает он.
Вскоре Васильевку оккупировала армия РФ. Но из-за близости к линии фронта город полтора года продолжают обстреливать, периодически российская сторона сообщает о погибших там мирных жителях.
Весной 2022 года мужчина убеждал свою семью уехать из Украины. Они отказались. Тогда Иван уехал один: в начале мая добрался попуткой до Крыма, а затем до Краснодара.
В Краснодаре Иван сперва «остановился у своей девушки», но прожил у нее недолго. По его словам, она неожиданно начала возмущаться: «Что ты приехал? Там ваши наших мучают в плену».
«Я понял, что дальнейший разговор бесполезен, развернулся и ушел. Какие „ваши“ и „наши“? У меня совершенно другое отношение к той армии [ВСУ]», — утверждает он.
Из Краснодара мужчина вернулся в Ростов. Сперва он жил в пункте временного размещения для беженцев, где, по его воспоминаниям, людей селили в основном семьями. Однажды к нему, одиночке, пришли и попросили освободить место, иначе «он будет через полицию выходить».
«Почему так сказали, я не знаю, какая-то мутная история. Я ничего не нарушал, был тише воды, ниже травы, не позволял себе даже банки пива. Утром уходил на работу и специально поздно вечером возвращался, чтобы вообще никого не видеть. Но кому-то моя физиономия не понравилась», — считает Иван.
После выселения из ПВР мужчина жил в хостелах, когда ему хватало денег. До пандемии, по его словам, он работал консультантом в турфирме, которая не пережила коронавирусных ограничений и закрылась. Теперь же его по знакомству брали раздавать листовки.
Пару раз он оставался в ростовской ночлежке для бездомных, которая больше напоминала ему «подвал в недострое». Иногда приходилось проводить всю ночь на улице — когда Иван не мог работать и у него не было денег. Именно на улицах Ростова мужчина встретил человека, который ему порекомендовал «Ночлежку» — негосударственную благотворительную организацию, которая помогает бездомным людям. Иван заработал денег на поезд и уже в июле 2022 года приехал в петербургский приют.
С какими проблемами сталкиваются бездомные украинские беженцы в Петербурге
Власти ввели упрощенный порядок оформления российских паспортов для украинских беженцев. И это, как ранее рассказывала «Бумага», действительно упростило жизнь. Но ни для Артура, ни для Ивана это не сработало. Из-за проблем с документами они так и не смогли устроиться на постоянную работу в Петербурге.
До начала войны в Украине Артур выучился на слесаря, в Мариуполе он работал на стройках и выполнял вместе со своим соседом-сантехником Сергеем частные заказы: один мог сварить ворота или починить калитку, другой — разобраться с трубами. Сейчас устроиться разнорабочим у Артура не получится — его больная нога не выдержит физических нагрузок.
За год жизни в Петербурге Артур, по его словам, пытался неофициально устроиться «на почту обклеивать коробки» и «охранником кнопки нажимать». Но его не брали — для трудоустройства от него, как он утверждает, требовали документы об инвалидности. Их оформление пока затянулось — сейчас у него на руках только временное удостоверение беженца и справка вместо сгоревшего паспорта.
Бежавший из Запорожья Иван занимается оформлением российского паспорта в Петербурге уже полтора года. «Когда в Ростове у меня появились проблемы где поесть и где переночевать, было не до оформления», — оправдывается он.
По словам помогающего беженцу соцработника, у Ивана не получилось оформить гражданство по упрощенной схеме — для этого российская сторона должна была подтвердить его регистрацию в Запорожской области, но сделать этого не удалось. Теперь ему, вероятно, надо подаваться в России на временное убежище.
Устроиться на постоянную работу Ивану мешают проблемы не только с документами, но и со здоровьем.
«Раньше я периодически подрабатывал [в Петербурге]: раздавал листовки, снимался в массовке в кино, — говорит Иван. — Теперь с работой сложнее: немножко здоровье приперло. Пока спишь на улице на бетоне, вроде все хорошо, а потом расслабляешься — и всплывают разные болячки».
И у Артура, и у Ивана на аннексированных территориях Украины оставались родственники. Живы ли они и где, оба не знают.
У дома в Мариуполе, где жил Артур с тетей и дядей, насколько он знает, из-за прилета в соседнее здание обвалилась крыша. Частный сектор, по его словам, российские власти восстанавливают неохотно.
«Тетка хотела за мной поехать, но куда ей мужа девать? Он сердечник, ему ничего тяжелее ложки поднимать нельзя. Поэтому я поехал [в Россию] один», — рассказывает Артур. Будет ли он возвращаться в Мариуполь, пока не знает.
У Ивана за время в России связь с родственниками оборвалась. В Запорожской области у него остались мама 1944 года рождения, сестра и племянница. Где его сын, он вовсе не знает — должен быть вместе с бывшей женой, предполагает отец. Сейчас мужчина пытается это выяснить.
В каких случаях украинские беженцы могут стать бездомными
Исследований о бездомных украинских беженцах еще нет. Как предполагает сотрудник одного из приютов на основе их опыта, беженцы могут оказываться на улице по тем же типичным сценариям, что и все. Часто люди едут в большой город в надежде заработать, но там терпят неудачу и не смогут сориентироваться.
«На первом этапе украинцы попадали в статусе беженцев в ПВР, где они жили семьями неограниченное количество времени. Но кто-то из членов семьи принял решение уехать из своего ПВР в условном Татарстане, купить билет на поезд и уехать в сторону Петербурга на заработки, чтобы прокормить семью. А дальше, собственно, стандартная схема того, как люди становятся бездомными: [обман от работодателя, нехватка денег]», — считает директор «Ночлежки» Данил Краморов.
Иногда беженцы в Петербурге не решаются на переезд в Европу из-за родственников на подконтрольных РФ территориях — уехавшие пытаются заработать в России, чтобы помочь родным, и «истощают свои ресурсы», говорит соцработник. Уехать в Украину беженцы, оказавшиеся в России, тоже не могут.
«Зачастую есть такой посыл [в Украине]: если ты попал в Россию как беженец и получил документы, ты предатель по умолчанию, — отмечает Данил Краморов. — Это давит на человека, который оказался здесь, возможно, не по своей воле. Он не может вернуться в Украину из-за своего „клейма“».
При этом в наиболее уязвимом положении сейчас оказались украинцы, которые приехали в Россию до февраля 2022 года, добавляет сотрудник организации по помощи бездомным. Если такой человек потерял документы, формально он не считается в РФ беженцем, ему не положена упрощенная легализация в стране. При этом из-за войны он не может восстановить свои украинские документы.
«Такие люди оказываются заперты: они не могут уехать ни в Европу, ни на родину. У них есть большие риски оказаться на улице», — акцентирует внимание директор благотворительной организации.
От бездомности в России не застрахованы разные люди из зоны военных действий: как те, кто добирался до Петербурга самостоятельно, так и те, кого эвакуировали волонтеры. Причем успешную адаптацию в России не гарантирует даже проживание в стране близких родственников — «Медуза», например, рассказывала о женщине из Харькова, которая в 2022 году переехала в Петербург к дочери, но та фактически вытеснила мать на улицу.
Как сложились судьбы Артура и Ивана спустя два года войны
После выписки из петербургской психиатрической больницы Артур из Мариуполя пару недель прожил в приюте при православной церкви в Гатчинском районе Ленобласти, а в конце февраля 2024 года уехал в Ижевск к двоюродному брату, который неожиданно согласился его приютить.
В Петербурге, по словам Артура, он сделать операцию уже не сможет.
«У волонтеров раньше была неофициальная договоренность с доктором [в Мариинской больнице], а он уволился и перевелся в другое отделение. За год все поменялось глобально. Да и с моей стороны было не очень хорошо, я все время попадал то в одну больницу, то в другую», — стыдится беженец.
С местными волонтерами и соцработниками связь он больше не поддерживает. Надеется, что его брат сможет договориться с врачами в Ижевске. «Там же я хочу сделать российский паспорт и оформить инвалидность, чтобы устроиться на работу», — планирует Артур.
Бывший военный Иван живет в петербургским приюте для бездомных людей год и девять месяцев. Говорит, иногда посещают мысли «надеть погоны» и воевать на стороне России, но его останавливает тот факт, что «многое происходящее сейчас [на войне]» ему «все же непонятно».
Из-за месяца под обстрелами Иван до сих пор плохо спит, воспоминания о войне его «грузят». Он говорит, что раньше не считал себя религиозным человеком, но в Петербурге «пришел к вере» — начал посещать церковь. Он уже не строит планы, ведь «в этом турбулентном мире» это, по его опыту, бесполезно.
Екатерина Баркалова для «Бумаги»