Журналисты The Times побывали в колонии Украины, где «перевоспитывают» российских военнопленных Они просыпаются под украинский гимн и каждый день видят портреты Степана Бандеры и Тараса Шевченко
Николай из города Приморска отправился на войну в Украину в июле добровольцем. Свое решение The Times он объясняет так: русские и украинцы — один народ, разлученный «вероломным НАТО» (так пишут сами журналисты). Рожденный в 1984 году, Николай добавляет: «Я вырос в Советском Союзе, а потому чувствую, что мы — одна страна».
Сегодня Николай — военнопленный. Он содержится в колонии во Львовской области, самом большом лагере для пленных российских военных в Украине. Именно здесь россияне дожидаются, пока их либо в рамках обмена отправят домой, либо закончится война. Количество российских пленных украинские власти не раскрывают. Доподлинно неизвестно и сколько украинцев находится в плену в России. The Times отмечает, что на сегодняшний день Украине в рамках обмена удалось вернуть 2589 своих граждан. Этим летом Россия «заморозила» обмены, рассказал «Настоящему времени» руководитель украинской пресс-службы Координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными Петр Яценко.
Что известно о пленных в России и Украине — в подкасте «Что случилось»
Каждое утро в шесть часов на территории колонии звучит национальный гимн Украины. После завтрака — минута молчания в память о погибших в результате российского вторжения. По пути в столовую и обратно взятые в плен россияне видят изображения украинских деятелей прошлого, среди них — лидер одной из фракций ОУН Степан Бандера и поэт Тарас Шевченко, которого принято считать создателем современной украинской литературы.
«Это ускоренный курс по украинской истории, который мы даем заключенным, чтобы развенчать заявления Путина о том, что Украина — не независимое государство», — комментирует The Times представитель украинского штаба по военнопленным Петр Яценко. Он рассказывает, как однажды только прибывший в колонию российский военнопленный принял изображение Бандеры за молодого Путина. «Русские всю свою жизнь подвергались пропаганде, — считает Яценко. — Это [переубеждать их] все равно что пытаться вытащить кого-то из религиозной секты».
Российские военные, оказавшиеся в плену, работают шесть дней в неделю (это допускают положения Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 года), собирают мебель. Заработок — восемь долларов в месяц — можно потратить в лагерном магазине. Самый популярный товар — кока-кола, отмечает The Times, ошибочно добавляя, что в России она недоступна (это не так).
По словам Петра Яценко, около трети всех военнопленных в колонии Львовской области — бывшие заключенные, отправившиеся на войну ради помилования. Глава пресс-службы по вопросам военнопленных утверждает, что такие пленные пытались установить в лагере «криминальный порядок», однако столкнулись с противодействием. «Мы говорим им, что, если они не будут вести себя хорошо, мы их освободим и позволим украинцам с ними разобраться. Обычно это работает», — добавляет Яценко.
Несмотря на то что украинские власти периодически разрешают независимым журналистам посещать лагеря для военнопленных (Россия их местонахождение тщательно скрывает), сведения об условиях, в которых они находятся, очень противоречивы. В марте 2023 года мониторинговая миссия ООН по правам человека в Украине сообщила о причастности обеих стран к внесудебным казням и жестокому обращению с пленными. В докладе, опубликованном миссией в ноябре, приводятся жалобы российских пленных на избиения, пытки и «унизительные условия». Кроме того, глава миссии ООН Матильда Богнер заявила, что ей известно о «произвольных казнях [российских] лиц, которые прекратили участие в военных действиях». Украинские власти пообещали расследовать эти случаи.
«Медуза»