Пять новых завораживающих фильмов, снятых молодыми режиссерами из Центральной Азии Авторы из Кыргызстана, Казахстана и других стран переосмысляют жестокие традиции, вневременную магию и современность в своих культурах
В кыргызском природном заповеднике Чон-Кемин впервые прошел недельный кинолагерь Post Space. Организаторы собрали продюсеров, режиссеров, сценаристов и актеров из нескольких стран Центральной Азии: на протяжении недели они смотрели фильмы друг друга (в том числе незавершенные), показывали их фестивальным отборщикам и экспертам со всего мира. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает о пяти картинах молодых режиссеров из стран Центральной Азии, которые точно стоит посмотреть.
Похищение невесты
Режиссер — Мирлан Абдыкалыков. Кыргызстан
Обновление. На кинофестивале в Пусане Мирлан Абдыкалыков получил приз KIM Jiseok Award.
Энергичный, сухой, завораживающе мрачный психологический триллер посвящен обычаю, который до сих пор много значит для кыргызов и широко практикуется в стране: девушку похищают, чтобы выдать замуж насильно, не спросив согласия ни у нее, ни у ее родных. Если та не поддается уговорам («Уйдешь из-под этой крыши и не согласишься на брак — будешь проклята и покроешь себя позором!»), ее могут изнасиловать.
Абдыкалыков — один из самых перспективных и известных режиссеров страны, с детства игравший в фильмах своего отца, живого классика кыргызского кино Актана Арым Кубата, чьи две картины имели большой успех на международных фестивалях: «Небесное кочевье» показывали в Карловых Варах в 2015-м, «Босоногого бегуна» — в Пусане в 2019-м. На этом же международном фестивале в октябре 2023-го представляют и «Похищение невесты».
Напряжение в фильме нарастает медленно и не отпускает, достигая пика в последней трети фильма. Хотя название уже является спойлером, это не мешает саспенсу. Мы следим за двумя параллельными сюжетными линиями. Молодая медсестра живет вдвоем с матерью (отец давно уехал на заработки в Россию), с трудом находит постоянную работу в местной поликлинике, мечтает об учебе за рубежом. Подсобный рабочий ворует старые покрышки со свалки и спиливает телеграфные столбы на дрова, а потом продает. Сестры вечно изводят его из-за того, что обязаны кормить и обстирывать взрослого мужика, — пора остепениться.
Невесту находят, не спросив мнения жениха. При этом у героя есть собственная любовница, но та уже была замужем и живет с ребенком, а значит, по мнению местного сообщества, опорочена (а ведь когда-то ее тоже похитили и насильно выдали замуж).
Пришельцем из иного мира в этом замкнутом пространстве самовоспроизводящегося насилия выглядит смешной и неуклюжий молодой блогер. Он приезжает, чтобы снять разоблачающее видео об ухудшении качества воздуха (неудивительно, почти все здесь жгут покрышки, чтобы получить топливо), но попытки добиться справедливости заканчиваются предсказуемым фиаско. Так мы узнаем, что действие разворачивается вовсе не в деревенской глуши, а на окраинах столицы — Бишкека.
Жесткая и беспощадная картина Абдыкалыкова не предлагает выхода из лабиринта традиции: те немногие, кто отваживается ей противостоять, вынуждены признать поражение. Однако режиссер по меньшей мере присоединяется к их рядам со своим фильмом-протестом.
Бауырына салу
Режиссер — Асхат Кучинчиреков. Казахстан
Дебютную картину казахского автора включили в престижную секцию «Новые режиссеры» международного фестиваля в Сан-Себастьяне. Ее центральная тема — точно так же, как и у Абдыкалыкова, — связана со старинным обрядом, восходящим к незапамятным кочевым временам. Но если похищение невест де-факто узаконивает национальную «культуру изнасилования», то «бауырына салу» — название традиции не имеет точного перевода — менее прагматична, хотя столь же архаична и жестока. Первенца молодых родителей отдают на воспитание родственникам, чаще всего дедушкам и бабушкам, в деревню, по сути, отрывая их от отца с матерью на долгие годы.
Главный герой «Бауырына салу» — двенадцатилетний Ерсултан (сильнейшая актерская работа Ерсултана Ерманова). Он живет в далеком от городов селе, посвящая дни тяжелой работе, вымыванию и сбору соли на продажу. В остальное время мальчик помогает бабушке по хозяйству. Играя с закадычным другом, он признается в мечте — скопить денег и сбежать к родителям, чью фотографию Ерсултан хранит в тайнике. Украсть бабушкину пенсию, как советует легкомысленный приятель, он не может — важно, чтобы деньги были заработаны честно.
Когда случается трагедия, мечта Ерсултана осуществляется при иных обстоятельствах, чем он воображал. Режиссер избегает любой сентиментальности и драматизации, показывая будничное отчуждение мальчика, отчаянно нуждающегося в тепле и находящего его только у животных, за которыми ему поручено ухаживать. Когда он наконец добирается до своих родителей, то понимает, что у него нет шансов найти общий язык с ними — вечно занятыми и совершенно чужими. Бесчеловечность древних традиций нависает над всеми персонажами фильма как безличная непреодолимая сила, подобная античному року: против такого невозможно бунтовать.
В конце фильма Кучинчиреков пускает хронологию вспять, что резко меняет его мнимо нейтральный тон (и это воздействует на зрителя так же сильно, как и сдержанность Ерсултана). Мы присутствуем при обряде передачи младенца — он горько и истошно кричит, но участников ритуала это не трогает. Финальный титр сообщает, что сам режиссер пережил именно такое детство и рассказал в «Бауырына салу» собственную историю.
Воскресенье
Режиссер — Шокир Холиков. Узбекистан
Если молодые кинематографисты Казахстана и Кыргызстана переносят в современный контекст национальные традиции, яростно протестуя против них, дебютант из Узбекистана Шокир Холиков наполняет щемящей грустью хронику ухода в прошлое стариков, с которыми незаметно исчезает само представление о семье. Все персонажи его «Воскресенья» хотят «как лучше», но разрыв поколений неизбежно приводит к трагедии, запечатленной в длинных, статичных, невероятно красивых кадрах. При этом в фильме нет ориентального экзотизма и туристического любования старинным укладом.
В этой вариации на тему то ли «Токийской повести» Ясудзиро Одзу, то ли чеховского «Вишневого сада» конфликт выражен в абсурдном и порой шокирующем контрасте между традиционным бытом пожилой пары и технологичными гаджетами XXI века. Такие же старики точно так же вели хозяйство двести или пятьсот лет назад — но в кадре то и дело появляется то телевизор с плоским экраном, то смартфон.
«Воскресенье» охватывает семь дней, растянутых на два месяца: за понедельником следует вторник, но уже следующей недели, за ним — среда следующей и так далее. Это подчеркивает неизменность уклада и в то же время конденсирует повторяющиеся события в нескольких выразительных сценах.
Главные герои — пожилые муж и жена. У них свой дом и довольно большое хозяйство: стадо овец, бахча, большой двор, где они спят под открытым небом в жаркие летние ночи. Ворчливый и статный дед занимается животными, беспрекословная жена заботится о доме. Зарабатывают традиционным промыслом — по древней технологии делают ковры из шерсти собственных баранов. В семье, конечно, царит патриархат: когда муж укладывается на вечерний отдых, жена должна переключать каналы телевизора, пока он небрежным жестом не прикажет ей остановиться.
У пары двое взрослых сыновей. Младший уехал, связь с ним только по телефону. Каждый разговор приносит родителям расстройство: тот хочет вернуться и жениться в отеческом гнезде, но на условии, что старый глинобитный дом снесут, а на его месте построят новый, кирпичный. Старший, наоборот, заботится о доме и родителях, но несколько навязчиво. Не спросив разрешения, заменяет сперва старую плиту на новую с автоподжигом, затем покупает телевизор, холодильник, автомобиль. Почтальон приносит вместо пенсий банковские карты, что добивает стариков. Как в страшной сказке, истинная реальность меняется на глазах, выживая их из собственной реальности, делая ее пугающей, чужой и враждебной.
На Шанхайском кинофестивале летом этого года жюри, которое возглавлял упомянутый выше Актан Арым Кубат, присудило Холикову приз «Новый талант Азии». Зрелость режиссерского почерка в самом деле производит впечатление — как и то, с какой психологической точностью совсем молодой автор передает быт двух стариков. Безоговорочно — но без назидательности — занимая их сторону в неизбежном конфликте с современностью.
Город ветра
Режиссер — Лхагвадулам Пурэв-Очир. Монголия
Монголию, как правило, включают в перечень стран Восточной, а не Центральной Азии. Однако, не являясь бывшей советской республикой, она переживает схожую трансформацию и модернизацию в своем кинематографе.
2023 год стал поворотным для молодого монгольского кино. Впервые в истории оно было представлено на фестивалях в Каннах («Если бы я мог впадать в зимнюю спячку» Золжаргал Пурэвдаш) и Венеции, где «Город ветра» Лхагвадулам Пурэв-Очир участвовал в программе «Горизонты», а приз за лучшую мужскую роль получил исполнитель главной роли, начинающий актер Тергел Болд-Эрдене. Постановщицы обеих картин — дебютантки.
«Город ветра» — история взросления, но необычная. Возраст главного героя, 17-летнего старшеклассника Зе, в первой впечатляющей сцене фильма невозможно угадать. В ритуальном костюме и полностью скрывающем лицо шлеме-маске он проводит ритуал, вызывая духа мудрого предка и давая совет от его лица. Зе — шаман, относящийся к своему призванию буднично, без особой гордости или стыда. Встреча с ровесницей Маралой, дочерью маминой подруги, которой предстоит серьезная операция на сердце (шамана просят посодействовать ее благополучному исходу), меняет жизнь Зе. Он впервые начинает сомневаться в своем призвании и аутентичности своего дара, а вместе с невинностью теряет способность вызывать духов.
С мягким ненавязчивым юмором Пурэв-Очир описывает пространство, наполненное комическими противоречиями, где языческие ритуалы — лишь оборотная сторона вполне современного прагматизма. Парадоксальным образом Зе привлекают соблазны большого города, которым он раньше не поддавался, от торговых центров до дискотек. Марала, напротив, очарована безлюдными пустырями и степями, в которые переходят привычные Зе окраины Улан-Батора. В борьбе с самими собой, пытаясь преодолеть навязанные с детства установки, подростки на время находят ответ в застенчивом и мимолетном романе.
Третьим главным героем для постановщицы становится сама столица Монголии. Сюрреалистические заснеженные пейзажи города напоминают устойчивый мираж, из которого невозможно выбраться. Хотя, возможно, именно это завершило бы болезненный процесс взросления Зе и Маралы.
В поэтичной, трогательной и временами забавной драме поражает то, как естественно повседневная магия включена в реализм повествования. И это делает ищущих себя героев еще более обаятельными.
Каш
Режиссер — Айсултан Сеитов. Казахстан
Редчайший для современного кино Центральной Азии случай, когда коммерческий жанр сочетается с уникальной авторской интонацией и социальным содержанием. «Каш» — полнометражный режиссерский дебют знаменитого клипмейкера Айсултана Сеитова. 26-летний уроженец Алматы учился в США, снимал клипы для Скриптонита и Ивана Дорна, а потом и американских звезд поп-музыки, в том числе был постановщиком презентаций альбома Канье Уэста «Donda».
Но для своей полнометражной картины Сеитов выбрал специфическую для Казахстана тему — неизжитую травму страшного голода начала 1930-х годов, когда погибли от одного до двух миллионов жителей молодой советской республики. Однако «Каш» (название не переводится, но может считываться как «Зов» или «Беги») — не историческая хроника, а виртуозный сплав истерна, хоррора и притчи.
Герой фильма — могильщик Исатай (известный казахский актер Еркебулан Дайыров), день за днем сбрасывающий в братскую могилу тела погибших от голода и истощения односельчан. Сам он прячет дома в сундуке мальчика — то ли сына, то ли младшего брата, — опасаясь за его жизнь. Когда староста посылает Исатая в город за помощью, дав ему в сопровождение немногословного красноармейца (Александр Паль), тот прячет ребенка в телеге, не решаясь оставить его одного. С этого начинается галлюциногенное странствие через бесконечную степь, полную различных опасностей — от ведьм и бандитов до каннибалов и духов. Неясно, кем из них можно считать одноглазого всеведущего старика (Ондасын Бесикбасов), который вызывается показать странникам дорогу.
Завораживающую красоту кадра, стремящегося в некоторых эпизодах к абсолютной симметрии, подчеркивает мастерский саундтрек — оригинальную музыку с использованием традиционных инструментов написала прославленная казахская инди-певица и композитор Акмарал Мерген. Грандиозные, будто марсианские или лунные пейзажи буквально проглатывают и героев, и зрителей. Без лишних слов автор, в манере которого моментально узнается опыт клипмейкера, транслирует своеобразный обобщенный пантеизм, далекий от любой известной религии.
Монотонность действия, в котором фантазия голодающих персонажей полностью сливается с реальностью, превращает просмотр в трудный, но увлекательный опыт. При этом суть зрелища отнюдь не утешительна: духи невинно убиенных продолжают жаждать если не отмщения, то хотя бы законного места в коллективной памяти. В надежде повлиять на нее и снят этот неординарный фильм.
Антон Долин