Как появились «Анонимные алкоголики» — и какую роль в их идеях играет религия Отрывок из книги «Тяга. Всемирная история зависимости»

В августе 2023 года в издательстве Individuum вышла книга врача и человека, справившегося с алкогольной зависимостью, Карла Эрика Фишера «Тяга. Всемирная история зависимости» (перевод Евгении Сапгир). «Медуза» публикует отрывок, посвященный становлению движения «Анонимные алкоголики» и одному из его создателей — Биллу Уилсону.

До того как Уилсон бросил пить, на протяжении более десяти лет его дом в Бруклине представлял собой не столько убежище, столько полигон для борьбы с алкоголем. В эпоху сухого закона он делал вино из одуванчиков в ванне на втором этаже, причем у него не хватало терпения дождаться, пока оно полностью перебродит, он напивался и жестоко болел. Он бессчетное количество раз обещал своей мученице-жене, что бросит, и даже писал свои клятвы на семейной Библии, но всегда рано или поздно нарушал их. Однажды Луис нашла его без сознания в холле, из раны на голове лилась кровь. Позже, когда его проблемы с алкоголем усугубились и Билл начал страдать паранойей и суицидальными мыслями, Луис перетащила матрас в гостиную, расположенную на первом этаже, чтобы он мог спать там и не испытывал искушения выброситься из окна спальни.

Как и Мэнн, Уилсон долго ходил от врача к врачу, но не нашел облегчения — один просто посоветовал ему собрать волю в кулак и отправил восвояси. Состоятельный брат Луис оплачивал его многочисленные госпитализации в клинике Чарльза Таунза — солидном частном учреждении, расположенном в районе Сентрал-Парк-Вест, где обеспеченные алкоголики проходили «детоксикацию» с помощью «слабительного и очищающей рвоты» в рамках разработанной самим Таунзом «программы лечения». Как и многие авторы лечебных методик того времени, Таунз страдал однобоким, полностью завязанным на биологию подходом к зависимости. Эти представления отчасти опирались на успехи других областей медицины. В 1910 году миру представили «Сальварсан», «спасительный мышьяк», первый современный антимикробный препарат, эффективно воздействующий на возбудителя сифилиса, и исследователи мечтали об открытии «антитоксического» препарата против зависимости. Вдохновившись такими первопроходцами, как Эмиль фон Беринг, который в 1901 году получил Нобелевскую премию за изобретение способа массового производства противодифтерийной сыворотки из лошадиной крови, группа ученых из Сан-Франциско заявила, что им удалось открыть антитела к алкоголю. Они якобы выделили специальную сыворотку из крови лошадей, которых поили большими дозами алкоголя, однако испытания на людях, разумеется, провалились. Это не помешало мошенникам с предпринимательской жилкой продвигать на рынке другие «сыворотки» от зависимости, представляющие собой случайную смесь жиров, белков и витаминов (которые, что неудивительно, порой приводили к летальному исходу).

У популярных лечебных программ часто имелся один незаслуженно оставленный без внимания побочный эффект. Лечение золотом, которое продавал Лесли Кили, было, разумеется, полной чепухой, однако оно собирало в его клиниках людей, которые не только получали инъекции, но и вступали в основанные по инициативе других пациентов сообщества, так называемые Лиги Кили, благодаря которым они могли оставаться на связи и поддерживать друг друга. Эти усилия по взаимопомощи были, вероятно, самым полезным и значимым инструментом во всей программе лечения: благодаря им на территории США сформировалось около 370 клубов и отделений. Разумеется, эти лиги сами по себе были средством рекламы, но на рубеже веков клиники Кили пропагандировали интерес к терапевтическому подходу и взаимопомощи в то время, когда в общественном мнении доминировали стигматизация и прогибиционизм.

Клинике Таунза недоставало элемента взаимопомощи, однако она предлагала таким пациентам, как Уилсон, другие методы, главным образом интенсивную психотерапию, центральным понятием которой была «свобода воли». Сам Таунз, которого именовали «гигантом воли», упражнялся с гантелями по два часа в день и учил пациентов своему методу подробного расписания («учета времени») и различным способам укрепления воли. Все это глубоко импонировало Уилсону, протестанту, уроженцу Новой Англии и либертарианцу, который всегда придавал большое значение личной выдержке. В одно из своих пребываний в клинике Таунза Уилсон пережил серьезный перелом в мышлении: тамошний врач Уильям Силкуорт убедил его, что он коренным образом отличается от остальных людей и никогда не сможет употреблять спиртное без опасности сорваться. Но, хотя Уилсон выписался, твердо решив оставаться трезвым, несмотря на 95%-ную успешность лечения, заявленную клиникой, он вскоре сорвался снова, как не раз бывало прежде. Вопреки своей якобы укрепившейся воле он отправился в бар, наблюдая за собой как будто со стороны и в отчаянии повторяя: «Я не пойду, не пойду», но зная, что пойдет.

Однажды в 1934 году Уилсона навестил старый школьный друг и собутыльник Эбби Тэчер. Он поделился потрясающей новостью: ему удалось завязать, и он стал членом Оксфордской группы — влиятельной в то время христианской евангелической организации. Тэчер часами расписывал Уилсону, как его спасла вера. Уилсону, который всегда скептически относился к религии, он показался «слегка чокнутым», но в то же время Уилсон уже достаточно отчаялся, чтобы попробовать и этот путь. Уилсон вел долгие разговоры с Тэчером и попытался вступить в Оксфордскую группу, которая уделяла большое внимание духовным практикам, таким как дискуссии в малых группах и регулярные исповеди. Од- нако пить он так и не бросил и снова отправился в клинику Таунза на последнюю, как он надеялся, детоксикацию.

Оказавшись в клинике, Уилсон впал в глубокую депрессию. Все было бесполезно. Годы усилий пропали даром. Лечение Таунза не работало. Религия не спасла его. В своей палате, в полном отчаянии, он воззвал к Богу, в которого он даже толком не верил: «Господи, если ты есть, яви себя! Я готов сделать что угодно!»

Внезапно, как позднее описывал Уилсон, комната наполнилась ярким белым светом, а сам он оказался на вершине горы. Сквозь него дул сильный ветер, и он услышал голос: «Ты свободный человек». Уилсон не знал, как на это реагировать. Это был религиозный опыт или просто галлюцинация? Как ни крути, он был в самом разгаре алкогольной абстиненции и по уши накачан мощными психоактивными веществами, например белладонной (она же сонная одурь) и беленой. На следующий день Эбби принес ему книгу Уильяма Джеймса «Многообразие религиозного опыта», в которой описаны мистические эпизоды из духовных практик, относящихся к разным традициям, а также случаи пьяниц, исцелившихся благодаря религиозному прозрению. Уилсона, в частности, зацепила одна цитата: «Единственное радикальное средство от мании алко- голизма — это религиозная мания». Поход Джеймса, на основе которого он впоследствии разработал собственную философскую школу прагматизма, заключался в том, чтобы судить о религии не по каким-то критериям метафизической истины, но исключительно по ее эффекту: «Мне представлялось чрезвычайно важным убедить вас в необходимости оценивать значение религиозных переживаний по их конечным результатам». Джеймс предлагал довольно широкое определение религии как веры «в существование невидимого порядка вещей и в то, что наше высшее благо состоит в гармоническом приспособлении к нему нашего существа». Позднее в книге Анонимных Алкоголиков Уилсон с одобрением цитирует это прагматическое и гибкое определение религии и опирается на него, говоря об АА как о духовной программе в том смысле, что она строится на некоем ощущении божественного и трансцендентного, а не на приверженности какой-то конкретной догме или религиозной практике, и единственная функция этой «высшей силы» состоит в том, чтобы переключить на нее внимание с самого себя.

Уилсон вступил в Оксфордскую группу и еще несколько месяцев воздерживался от пьянства, но оказалось, что этой новой религиозной практики ему недостаточно. Однажды во время деловой поездки в Акрон, Огайо, он ощутил непреодолимую жажду в пустом вестибюле отеля. Он начал паниковать, но потом ему пришло в голову, что если он заручится поддержкой другого алкоголика, то сумеет удержаться. Он воспользовался связями Оксфордской группы и встретился с хирургом по имени Боб Смит (позднее с большой теплотой описанным как доктор Боб), и они моментально настроились на общую волну, проговорив за кофе целых пять часов.

Для Уилсона и доктора Боба суть алкоголизма сводилась к тому, что это было гибридное состояние, имевшее физический, психический и духовный аспект — то, что Уилсон позднее назвал «тройственной природой» алкоголизма. Вместе они разработали собственную 12-ступенчатую программу реабилитации алкоголиков, базирующуюся на трех важных идеях. Первая заключалась в медицинском откровении, которое Уилсон получил в клинике Таунза: настоящий алкоголик никогда не сможет снова пить без опасности сорваться (позднее на основе этого была сформулирована первая из 12 ступеней: признание собственного бессилия перед алкоголем). Вторая идея, которая несколько смягчала первую, заключалась в полностью меняющем перспективу духовном прозрении, что алкоголику требуется нечто противоположное силе воли: чтобы излечиться от алкоголизма, необходимо смириться и поверить в некую прагматическую духовную сущность, которая больше, чем ты сам (шаги два и три: поверить в Силу, более могущественную, чем мы, и перепоручить нашу волю и нашу жизнь этой Силе, или Богу, как бы мы его ни понимали). И, наконец, третье: для того чтобы измениться, нужна постоянная работа, фундаментальная перестройка личности и служение другим. Все это было позаимствовано у Оксфордской группы и составляло основу оставшихся девяти шагов. Эти три идеи объясняют, почему алкоголь упоминается только на первом шаге. Отказ от алкоголя необходим, но недостаточен: чтобы оставаться здоровым, необходима программа полного преображения личности — процесса, который впоследствии стал известен как recovery, «выздоровление».

Как не раз отмечали критики, АА создавались власть имущими для власть имущих — белыми работающими мужчинами среднего возраста, протестантского вероисповедания. На раннем этапе женщинам в группах АА приходилось непросто. В то время существовало множество стереотипов о женщинах с алкогольной зависимостью: что они неразборчивы в половых связях, что они плохие матери, что женский алкоголизм тяжелее мужского и хуже поддается излечению. Доктор Боб был печально известен своим предубеждением против женщин с алкогольной зависимостью. Да и в целом мужчины — участники АА старались скорее перенаправить таких женщин к своим женам, нежели как-то помочь им, поскольку опасались, что присутствие женщин на собраниях может оказаться чересчур соблазнительным. Распространенная в то время поговорка гласила что-то вроде «за юбкой пойдешь — в рецидив попадешь». В 1945 году в журнале Grapewine, официальном печатном органе АА, появилась статья, в которой перечислялись многочисленные причины, по которым большинство женщин не подходят для этих собраний: они слишком много говорят, они не любят друг друга, они требуют слишком много внимания, они чересчур обидчивы, они хотят везде командовать, а кроме того, некоторые из них приходят на собрание исключительно ради того, чтобы кого-нибудь там подцепить. Даже сегодня в группах АА мужчин почти в два раза больше, чем женщин. Многие женщины-первопроходцы боролись против этих стереотипов, многие пытались создавать альтернативные группы. К примеру, в 1975 году социолог и феминистка Джин Киркпатрик основала группу «Женщины за трезвость» (Women for Sobriety), которая пропагандировала полный отказ от алкоголя и разработала «13 принципов принятия», куда входили расширение прав и возможностей женщин, настойчивость, компетентность, ответственность и позитивное мышление.