«Убийцы цветочной луны» — драма Мартина Скорсезе, с документальной точностью рассказывающая об убийствах, на которых стоит Америка Антон Долин — о премьере на Каннском фестивале
На Каннском фестивале прошел премьерный показ фильма Мартина Скорсезе «Убийцы цветочной луны» — трех с половиной часовой картины о массовых убийствах коренного населения Северной Америки, индейцев племени осейдж. Правительство США переселило осейджей на бесплодные земли, где к началу XX века обнаружили нефть. Осейджы богатели, к ним — за достатком — устремились промышленники и работяги со всей страны. А вскоре безобидные на первый взгляд расовые предрассудки переросли в удивительную жестокость и цинизм. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает, как Мартин Скорсезе осмысляет торжество банального зла, на котором основана Америка, — и в очередной раз подтверждает статус самого значимого из ныне живущих режиссеров США.
2023-й останется в истории кинематографа годом «Убийц цветочной луны». Разменявший в прошлом ноябре девятый десяток Мартин Скорсезе подтвердил свой статус самого значительного из ныне живущих режиссеров США. Даже «Ирландец», казавшийся элегическим прощанием пожилого режиссера с любимым жанром и актерами, теперь будет смотреться иначе — как разогрев перед самой масштабной и беспощадной фреской о генезисе и последующем торжестве банального зла, на котором основана Америка. К этой теме Скорсезе подступался в «Таксисте» и «Бешеном быке», развил ее в «Славных парнях» и «Бандах Нью-Йорка», но только в последних фильмах с такой откровенностью и мудростью погрузился в самое сердце тьмы.
Художественные достижения «Убийц цветочной луны» неоспоримы и многочисленны. Его политическая роль как минимум не меньше. В мейнстримном кино еще не было настолько бескомпромиссного и исчерпывающего фильма о геноциде коренного населения так называемыми «белыми людьми». Недаром двоих из них — буквально бога-отца и бога-сына капиталистического Пандемониума — сыграли самые прославленные актера страны, обязанные своей репутацией именно Скорсезе: Роберт Де Ниро и Леонардо Ди Каприо (до сих пор по воле режиссера они встречались на экране лишь однажды — в короткометражке «Пробы»).
Основой для сценария Скорсезе и Эрика Рота — оскароносного драматурга, работавшего с Земекисом («Форрест Гамп»), Спилбергом («Мюнхен») и Финчером («Загадочная история Бенджамина Баттона»), — послужил одноименный нон-фикшен-бестселлер Дэвида Гранна. Сюжет книги — серия жестоких убийств, совершенных около ста лет назад на территории штата Оклахома, где жили индейцы племени осейдж. Переселенные правительством США на эти бесплодные земли, к началу ХХ столетия осейджи обнаружили себя владельцами неслыханного богатства — нефти, для бурения которой к ним съехались промышленники и работяги со всей страны. Деньги текли рекой, осейджи покупали драгоценности, меха, автомобили и богатые дома, куда нанимали белую прислугу. Возможно, это обстоятельство стало последней каплей. Осейджей начали убивать одного за другим; земля переходила по наследству их, как правило, белым мужьям и женам. Неслыханный по жестокости заговор был раскрыт ФБР, тогда делавшим свои первые шаги.
Остроумные, но при этом обладающие почти документальным правдоподобием диалоги придуманы (если не считать точных цитат из судебных заседаний) Скорсезе с Ротом и безупречно разыграны. Однако сюжетная канва почти не содержит вымысла. Следуя за замечательно образным и выразительным расследованием Гранна, авторы интересуются прежде всего маленьким человеком и тем, как из обыкновенных, на вид безвредных расовых предрассудков вылупляются удивительная жестокость и цинизм, заставляющие вспомнить о преступлениях тоталитарных режимов Европы и Азии. За тем значимым исключением, что наказаны за убийства осейджей были буквально несколько человек, а системное осмысление уничтожения коренного населения началось только в XXI веке и сегодня далеко от завершения.
Его важным этапом, несомненно, станет фильм Скорсезе. Но для многих не изменится константа, озвученная ближе к развязке ключевым антагонистом фильма, магнатом и филантропом Уильямом Хейлом (Де Ниро): «Всем плевать, пройдет несколько лет — и об этом забудут». Один из нанятых им головорезов формулирует еще проще: «Убить человека? Я пас. Убить индейца? Другое дело». Другой персонаж вторит: «В этой стране проще засадить человека за то, что пнул ногой собаку, чем за убийство индейца».
Хейл ласково просит своего племянника Эрнеста Беркхарта (Ди Каприо), только что вернувшегося с Первой мировой — тот был войсковым поваром и получил ранение, — называть себя попросту «дядей»… или «королем». Скотопромышленник, демонстративно держащийся подальше от нефтяных месторождений, он провозгласил себя лучшим другом осейджей — владеет их языком, вхож на их собрания, дружит со старейшинами, даже назначает выкуп за расследование убийств. Эрнест, у которого больной желудок и плохие зубы, но пронзительно голубые глаза — редкость в этих краях, очарован дядей не в меньшей степени, чем наследницей солидного капитала, незамужней индианкой Молли. Она явно не только богаче, но умнее и увереннее в себе, чем жених, — обоих это устраивает. «Король» благословляет брак. С этого все и начинается.
Криминальная интрига фильма не блещет непредсказуемостью, поэтому не стоит ее пересказывать: ясно, что смерти будут множиться, правосудие — топтаться на месте, а негодяи — чувствовать себя все комфортнее. Бог из машины предстанет в обличье предельно непохожего на героя-мстителя следователя Тома Уайта из Вашингтона. С кулаками и прочими преимуществами обычно все-таки бывает зло, а не добро: сыгравший роль Уайта Джесси Племонс здесь начисто лишен харизмы, и это отлично контрастирует с изысканным обаянием Де Ниро и простоватым шармом Ди Каприо.
Положительный герой «Убийц цветочной луны», впрочем, не назначенный правительством чиновник, а бесстрашная и проницательная Молли. Лили Глэдстоун («Первая корова») может побороться за звание самой яркой героини во всем творчестве Скорсезе, отнюдь не блещущего женскими персонажами и обычно сконцентрированного на мужских пороках и травмах. «Убийцы цветочной луны» одновременно продолжают и нарушают эту тенденцию.
Как и полагается великому американскому режиссеру, Скорсезе грандиозно работает с актерами, выжимая из суперзвезд неожиданные качества. Никогда прежде Ди Каприо так потрясающе не играл трагифарс самообмана, а Де Ниро не чередовал в рамках одной роли образы добрейшего патриарха и безжалостного циника. При этом «Убийцы цветочной луны» принимают к развязке такой масштаб, что отдельные персонажи вырастают до символов, не становясь жертвами обобщений.
Мексиканский оператор-виртуоз Родриго Прието (он снимал лучшие из поздних работ Скорсезе) избегает позерства, чередуя увеличение деталей, в том числе портретных, с резкими переходами на общий план. Незаурядный художник-постановщик Джек Фиск (работал с Терренсом Маликом, Дэвидом Линчем, Полом Томасом Андерсоном) не без изящества сочетает театральность ритуалов осейджей с бурлящим хаосом Оклахомы 1920-х, в финале выходя на катарсический и вместе с тем издевательский эпилог в духе эпического театра Брехта. За монтаж, превращающий частную историю в размашистую сагу об Америке, отвечает неизменная соратница режиссера Тельма Скунмейкер. Наконец, классик жанра «американа» (хоть и канадец), лидер воспетой Скорсезе рок-группы The Band Робби Робертсон обеспечил идеальное музыкальное сопровождение: пульс бас-гитары, по канве которого выводит душераздирающие рулады губная гармоника, обеспечивает трех с половиной часовой фильм неослабевающим ритмом.
«Убийцы цветочной луны» ускользают от жанровых определений. Это одновременно трагедия и комедия, тонкая драма и глумливый гротеск, love story и семейный роман, детектив и вестерн — причем еще более ревизионистский, чем «Мертвец» или «Омерзительная восьмерка». Играя с имитацией документальной хроники и кодами рождавшегося тогда голливудского кино, Скорсезе без ложной скромности дает понять, что канон пора радикально переписывать. И почему бы не начать его с «Убийц цветочной луны».
Антон Долин