«Три мушкетера: ДʼАртаньян» — смелая (но не чрезмерно) экранизация Дюма Венсан Кассель играет спивающегося Атоса, женские образы глубже и ярче, чем в романе, а Портос признается в бисексуальности
Роман Александра Дюма «Три мушкетера» экранизировали около 150 раз. Первая киноверсия истории о гасконце дʼАртаньяне, Атосе, Портосе и Арамисе вышла в 1898 году, последняя на сегодняшний день — 6 апреля 2023-го. За новое прочтение классики мировой литературы взялся режиссер Мартен Бурбулон. Его основной задачей было переосмыслить книгу, впервые опубликованную почти 180 лет назад, и сделать историю созвучной эпохе новой этики. Кинокритик «Медузы» Антон Долин объясняет, как в попытке связать два века режиссер добавил сюжету дополнительные грани — но при этом потерял важные элементы, за которые «Трех мушкетеров» любят и читают до сих пор.
Новые французские «Три мушкетера» — попытка снять первую по-настоящему фундаментальную и аутентичную экранизацию бестселлера Александра Дюма. Амбиции продюсеров и авторов видны во всем. Во-первых, это не один, а два полнометражных фильма — за нынешним «ДʼАртаньяном» через полгода последует вторая часть, с подзаголовком «Миледи». Во-вторых, внушительный съемочный период (27 недель) и бюджет (72 миллиона евро). В-третьих, въедливая работа с консультантами. В-четвертых, исторические локации — от Лувра до Фонтенбло, предельно точные декорации, гигантская массовка.
Наконец, команда: в ролях — звезды нескольких поколений, в диапазоне от Эрика Рюфа из «Комеди Франсез» (Ришелье) и Луи Гарреля (Людовик XIII) до молодых и модных Франсуа Сивиля (дʼАртаньян) и Лины Кудри (Констанция). Постановщик — Мартен Бурбулон, уже зарекомендовавший себя в жанре комедии («Любовь вразнос») и костюмного байопика («Эйфель»), но никогда не снимавший ничего подобного по масштабу. Впрочем, как и все остальные современные французские режиссеры. Ведь дилогия «Три мушкетера» должна одновременно стать достойным ответом голливудским блокбастерам и продолжить традицию классических европейских картин «плаща и шпаги».
Две эти задачи во многом противоположны, и попытка решить обе сразу амбициозна до некоторой чрезмерности — в этом ахиллесова пята фильма (кстати, вы знаете, что отца Шарля дʼАртаньяна звали Ахиллом?). С одной стороны, вписать события авантюрного романа в скрупулезно восстановленный исторический контекст. С другой — выровнять перекосы текста, созданного в романтическую эпоху, в сторону современной этики, то есть снять аутентичный фильм о далеком прошлом, но все же современный.
Если для Дюма и большинства его интерпретаторов гражданская война и осада Ла-Рошели — лишь эпизод из жизни бесшабашной четверки, у Бурбулона это в центре внимания. Режиссер меняет жанр повествования с приключенческого романа на политический триллер. Герцог Бекингем теперь не герой-любовник, а прежде всего министр обороны Англии. Ришелье и Анна Австрийская становятся более важными персонажами в интриге, а демонический, но вымышленный Рошфор — статистом. Появляется множество новых действующих лиц — например, брат короля Гастон Орлеанский, на свадьбе которого разворачивается кульминационная сцена фильма (у Дюма ее нет вовсе).
Ключом к действию становится не апокриф с подвесками королевы, а исторический заговор Шале, причины и следствия которого сценаристы трактуют вольно. Распря католиков и протестантов выходит на первый план, возникают аллюзии к событиям Варфоломеевской ночи, описанным в «Хронике времен Карла IX» Проспера Мериме — образце аккуратного, написанного без романтической экзальтации исторического романа. Братья, оказавшиеся по разные стороны баррикад, в фильме — Атос и протестант Бенджамен (еще одно изобретение сценаристов).
Этим страдания Атоса не ограничиваются. В романе и большинстве его интерпретаций, сценических или экранных, старший из мушкетеров был образцом благородства. Пусть даже он когда-то обрек на смерть женщину, которую любил, и, сам того не зная, запустил цепочку событий, приведшую к гибели многих людей, включая герцога Бекингема.
Бурбулон разрешает этот невозможный для XXI века парадокс, меняя персонажа до неузнаваемости: теперь это нелюдим, сильно пьющий, начисто лишенный шарма, склонный к паранойе и раздавленный перманентным чувством вины. Авторы «наказывают» Атоса, исключая его из действия половины фильма и заключая в тюрьму (еще одна новая сюжетная линия — детективная: мушкетера обвиняют в убийстве, которого тот не совершал). Героя как бы карают за прошлые грехи, задолго до грядущего столкновения с Миледи. Не так-то просто перестроить ДНК литературного персонажа, которого боготворят последние полтора столетия. Эту ответственность Бурбулон возложил на Венсана Касселя — но даже актеру с такой харизмой такая задача дается с трудом.
Арамис Ромена Дюриса не слишком отличается от романного прототипа, разве что за его показным спокойствием и смирением отчетливее проступает неврастения — следствие двойной жизни. Зато Портос Пио Мармая избежал традиционного фэтшейминга и издевок — тут он не бахвал и не комический силач-простофиля, а раблезианский «человек Возрождения», в придачу открыто бисексуальный.
Еще сильнее изменились женские персонажи. У Миледи (Ева Грин) появляются веские причины разоблачать неверность королевы, и ей есть за что ненавидеть мушкетеров. Интересуют ее не деньги, а власть. И макиавеллиевские методы Миледи по-своему оправданны — другими словами, это уже не та femme fatale, к которой мы привыкли. Анна Австрийская (Вики Крипс) — отважная и жертвенная женщина, во многом превосходящая своего слабака-мужа (хотя Гаррель вывел в самом Людовике XIII отнюдь не смешную, а трагическую фигуру). Даже Констанция, которую Бурбулон сделал незамужней, далека от покорной субретки — это волевая, умная и последовательная девушка, понимающая в политике куда больше, чем ее импульсивный поклонник.
Хорошо написаны в меру современные, но без вызывающих анахронизмов диалоги. В фильме не так много сцен драк, зато их эффектно поставил олимпийский чемпион по фехтованию Янник Борель, а сняты они нередко одним планом.
Другими словами, «Три мушкетера» пытаются угодить буквально всем. Кроме читателей Дюма. Сочетая материал первоисточника с собственными идеями, Бурбулон нарушает не столько букву романа, сколько его дух.
Начать с того, что в фильме практически нет юмора — важнейшей составляющей «Трех мушкетеров» Дюма и всех лучших экранизаций. Погоня за исторической аутентичностью не оставляет места для надменной, но бесконечно обаятельной легкомысленности Дюма, который, как и его герой, 19-летний самовлюбленный гасконец, всегда готов пожертвовать государственными интересами ради красивого увлечения.
Бурбулон ориентируется на лучших: очевидно, он пытался следовать за Патрисом Шеро, чей фильм «Королева Марго» 1994 года до сих пор остается образцом одновременно точного и вольного прочтения Дюма. Но Шеро был великим режиссером, за плечами которого были экранизации текстов Мольера, Шекспира, Чехова и Кольтеса, и это помогло ему сделать конфликты и темы беллетристического романа глубже. Бурбулон попросту не способен на такое. С трагически серьезным лицом он рассказывает все тот же бульварный сюжет о четырех пьющих дворянах, спасших Францию и честь королевы.
Другая проблема в том, что из новых «Трех мушкетеров» практически ушел самый важный лейтмотив — дружбы. Даже лозунг «Один — за всех, и все — за одного» звучит впроброс, его можно не заметить. Модификации сюжета привели к тому, что большинство приключений герои проживают поодиночке, включая охоту за подвесками. А ведь иррационально крепкая связь между четырьмя друзьями — та самая причина, по которой морально устаревшая книга продолжает издаваться рекордными тиражами. В этом, а не в извилистом сюжете и придворных интригах, главная магия текста.
Но все же нельзя отрицать, что фильм обогащает мифологию «Трех мушкетеров» новыми элементами. Перед нами история растерянного молодого человека, мечтающего о любви и славе. Но его поставили перед необходимостью служить чужим интересам и сделали шестеренкой в безжалостном механизме гражданской войны. Девушка постоянно от него ускользает, ролевые модели подводят (он буквально меняется в лице, услышав признание Атоса), король и кардинал не вызывают восторга, смерть за Францию кажется не такой уж завидной участью. Узнать себя в этом дʼАртаньяне смогут многие, в чем-то он сродни протагонисту еще одного классического европейского романа, недавно получившего новую экранизацию, — «На Западном фронте без перемен».
А действительно ли новым «Трем мушкетерам» не хватает чего-то крайне важного или нам просто нужно досмотреть историю до конца, станет ясно к Рождеству, когда на экраны выйдет вторая часть. Кстати, продюсеры заявили, что, если сборы будут хорошими, нас ждут еще и два сиквела — уже совсем как у Дюма.
Антон Долин