Была готова исследовать новое Умерла звезда «Гоголь-центра» Светлана Брагарник. Она перезапустила театральную карьеру в 68 лет и доказала, что доверие между поколениями возможно
В Москве 25 февраля умерла народная артистка России Светлана Брагарник. С 1972 года и до конца жизни она работала в Театре им. Гоголя, стала его самой яркой актрисой. Когда Кирилл Серебренников превратил эту площадку в «Гоголь-центр», Брагарник приняла совершенно непривычную для себя театральную эстетику и заняла важное место в новой команде. Критик Антон Хитров рассказывает, как она стала звездой нового театра.
К 2012 году, когда Кирилл Серебренников возглавил Театр имени Гоголя и начал его радикальный ребрендинг, Светлана Брагарник работала там уже 40 лет. Большой карьеры в кино у нее не сложилось, хотя в эпоху перестройки она сыграла главные роли в двух фильмах Виктора Аристова, одного из лидеров ленинградской школы: военной драме «Порох» и триллере «Сатана», отмеченном «Серебряным медведем» на Берлинском кинофестивале. Зато у себя в театре Брагарник была первой актрисой: ее ценили даже те зрители, кто к площадке в целом относился скептически (а тогда это был категорически непопулярный, ничем не примечательный театр, каких в столице десятки).
Планы нового руководителя актриса приняла не сразу. У Серебренникова не было профильного образования, он вольно трактовал хрестоматийные тексты, любил квир-эстетику, не возражал против мата на сцене — в общем, категорически не вписывался в ту театральную реальность, которую знала Брагарник. Но, поколебавшись, она дала режиссеру шанс и вместе с другими отважными коллегами по труппе — Ириной Выборновой, Олегом Гущиным, Майей Ивашкевич, Ольгой Науменко — стала частью «Гоголь-центра».
В первый год работы обновленного театра Серебренников задумал адаптировать к отечественным реалиям сюжеты знаменитых европейских фильмов. Драматург Любовь Стрижак и режиссер Владислав Наставшев взяли сценарий Райнера Вернера Фассбиндера «Страх съедает душу» о пожилой немецкой вдове, которая, к ужасу родственников и знакомых, выходит замуж за молодого марокканца-гастарбайтера. Немка Эмми стала в их спектакле «Страх» москвичкой Лидой, араб Али — таджиком Абу.
Художественный руководитель театра видел в роли Эмми-Лиды только Брагарник, но признавался, что нервничал, когда предлагал этот материал актрисе. Тем не менее она с азартом согласилась. Ее партнером стал бывший студент Серебренникова, 25-летний уроженец Калмыкии Евгений Сангаджиев.
Брагарник, привыкшая изображать на сцене светских дам, аристократок и разнообразных изысканных красавиц, играла неприметную уборщицу, которая вдруг обнаруживала в себе силы противостоять всему миру. Ее первая работа в «Гоголь-центре» стала программной: в каком-то смысле это был спектакль о ней самой — женщине, готовой, вопреки любым ожиданиям, исследовать новое. Актриса, перезапустившая карьеру в 68 лет, — фигура не менее удивительная и вдохновляющая, чем пенсионерка, влюбленная в молодого мигранта.
После «Страха» Брагарник участвовала еще в шести проектах «Гоголь-центра» — их режиссерами были Максим Диденко, Семен Серзин и сам Серебренников. Без нее невозможно представить «(М)ученика» — важнейший спектакль этого театра, вышедший в поворотном для страны 2014 году. Серебренников адаптировал пьесу современного немецкого автора Мариуса фон Майенбурга о юном христианском фундаменталисте, который грубой силой «перевоспитывает» целую школу. Брагарник играла директрису — системного человека, лишенного внятных убеждений, который без малейшей борьбы сдает идеалы светского образования. Спустя два года актриса повторила эту роль в фильме Серебренникова «Ученик», основанном на том же тексте.
Пожилые актеры, даже очень статусные, в театре и кино традиционно получают второстепенные роли пап, мам и наставников, поскольку люди этого возраста в целом интересуют общество меньше молодых и даже в выдуманных историях оказываются вытеснены на периферию. Но, поскольку современное искусство ставит под сомнение любые устоявшиеся иерархии и старается мыслить вне предрассудков, исключения встречаются все чаще и чаще. Драматурги пишут пьесы с пожилыми протагонистами — как, например, «Отец» Флориана Зеллера, за роль в экранизации которого Энтони Хопкинс получил свой второй «Оскар», — а режиссеры, работая с классикой, поручают возрастным артистам воплощать молодых героев, причем безо всякого грима. Брагарник в «Гоголь-центре» играла и то и другое.
Ее Мери в «Маленьких трагедиях» Серебренникова (у Пушкина это юная женщина) не только одна из лучших поздних работ актрисы, но один из самых замечательных образов, созданных этим театром за девять с лишним лет его существования. Режиссер переносил сюжет «Пира во время чумы» в российский дом престарелых: в спектакле не было буквальной чумы — только безразличие, окружающее пирующих. В этом эпизоде Брагарник пела «Печали свет», приторный советский романс из репертуара Валентины Толкуновой, но наполняла его такой отчаянной волей к жизни, что звучал он как песня пушкинской Мери — и титры на экране «переводили» его именно так. Обыденные переживания маленького человека приравнивались к высоким чувствам трагического героя.
Даже в новом театре Брагарник оставалась верна старой школе. Она не стеснялась патетики, окрашивала каждое слово особой интонацией, умела выглядеть комически-трогательной и трагически-величественной. В эпоху театрального нормкора, когда главной артистической добродетелью стала сдержанность, она была актрисой широких жестов. Тем не менее она органично вписывалась в спектакли «Гоголь-центра», поскольку ее игра транслировала те же ценности, что и режиссура Серебренникова, Наставшева или Диденко: «Гоголь-центр» в принципе был театром, принимавшим в себя самые разные традиции, и традиции советской сцены в том числе. Посмотрите, как Брагарник читает Пушкина: подход к актерскому чтению консервативный, академический, зато переживания — очень созвучные той площадке, на которой она работала.
Для зрителей «Гоголь-центра» Брагарник была не только блестящей актрисой, но и живым воплощением той театральной утопии, которую предложил Москве Серебренников и которую можно сформулировать тремя словами: «Да, так можно». Площадка, созданная режиссером, была эскизом лучшего общества, где приветствуют равенство, разнообразие, свободу слова и самовыражения.
Важной подробностью в этой картине будущего стал союз между Брагарник и новой командой театра. Он доказывал, что доверие между поколениями возможно, что, каким бы различным ни был ваш опыт, это не исключает взаимного интереса и взаимного уважения. Те многие, кому не повезло найти понимание со старшими родственниками, в «Гоголь-центре» наконец могли почувствовать, каково это.
Антон Хитров