«Когда пропали интернет и электричество, я понял, что все кончено» The Guardian рассказывает историю 16-летнего музыканта Давида из Мариуполя, который оказался в российском детдоме, но сумел выбраться оттуда обратно в Украину

16-летний Давид (его фамилию The Guardian не указывает в своем материале по просьбе героя) вырос в Мариуполе с пьющей матерью, которой было не до его выдающихся вокальных данных. Но другие люди рано распознали его талант — Давид начал петь в церковном хоре и стал первым, кто получает за это зарплату. Незадолго до вторжения он съехал от матери и сначала ночевал у друзей, а потом стал жить у бабушки.

Через три дня после начала полномасштабной войны Давид ходил на проукраинский митинг и пел гимн Украины на главной площади Мариуполя. В это время российские войска уже были на левом берегу Кальмиуса, и вскоре после того, как 1 марта в городе пропали связь и электричество, он понял, что «все кончено» и из города ему уже не выбраться. Мариуполь находился под постоянными обстрелами; Давид признается, что ему, как и его соседям, ради выживания приходилось грабить магазины.

8 марта Давид решил навестить мать, которая к этому моменту стала жить с новым мужчиной. Давид описывает его как «абсолютно пророссийское чмо». Радиоточка в доме матери принимала только две станции — пророссийскую и украинскую, и приемник был настроен на первую — все то время, когда новый друг матери не спал. Давиду приходилось с этим мириться, он не мог уснуть, не мог сдержать злости, бесконечно выслушивая передачи Владимира Соловьева и других пропагандистов. Тон радио, по его словам, претерпел резкую эволюцию за считаные дни: из «нормальных ребят» на этих волнах украинцы быстро превратились в «нацистов», которых нужно поголовно уничтожить. Мать и ее новый партнер со всем этим соглашались, обвиняя Давида в том, что тот «стал украинцем». Понимание Давид нашел только у бабушки. Добираясь к ней обратно, Давид видел во дворах и на улицах трупы в разных стадиях разложения.

Вскоре в городе появились российские солдаты. Давида задержали, когда он шел по улице и пел. Военные заставили его раздеться и встать спиной к забору. Во время допроса Давида спрашивали, видел ли он «укропов».

Когда в начале апреля оккупационные власти объявили об эвакуации из осажденного города, Давид решил рискнуть. Правда, на территорию, подконтрольную Украине, уже было не выехать. Тогда он познакомился с женщиной, которая во время «фильтрации» на блокпостах представлялась его опекуном, но после пересечения границы с Россией уже ничем помочь ему не могла.

План доехать сначала до России, а потом быстро перебраться куда-то еще через Беларусь не сработал: когда автобус из Мариуполя доехал до конечной точки в западной части России, местные власти отобрали у Давида паспорт, отвезли его в детдом и сказали, что он останется там до наступления совершеннолетия. В детдоме Давиду совсем не понравилось: еда, прогулки и сон строго по расписанию, уединиться сложно. Кроме того, его за активную проукраинскую позицию и осуждение вторжения сразу невзлюбили взрослые, а другие дети даже пытались побить.

Время Давид коротал за записью музыки на телефон, который ему передали через волонтеров в России его товарищи по мариупольскому ЛГБТ-сообществу. Он успел записать два альбома; на них он смешивает украинский фолк с электроникой. Альбомы Давида под творческим псевдонимом Truffikss можно послушать на SoundCloud. В описании к одному из них он говорит, что, к сожалению, вынужден сочинять музыку в депортации в России прямо как Тарас — имея в виду украинского национального поэта Тараса Шевченко, которого сослали в Россию с запретом писать стихи и рисовать.

В начале октября Давид случайно узнал, что он может покинуть детский дом с письменного согласия матери — о чем сотрудники ему сразу не сказали. Помочь Давиду вызвались те же российские волонтеры, что привезли ему телефон. Правда, на то, чтобы уговорить его мать в Мариуполе сходить к нотариусу за разрешением, ушло несколько недель. Давид в течение недели переезжал от волонтера к волонтеру, пока наконец не оказался в Киеве. Сейчас он готовится записать третий альбом. Бабушка его не дождалась: она умерла через две недели после того, как Давид уехал из Мариуполя.

Давид — один из нескольких тысяч украинских детей, которые без сопровождения родителей оказались в России. Только по российским официальным данным, в России было усыновлено свыше 400 украинских детей. Украина называет насильственное перемещение детей от одной этнической группы к другой геноцидом.