В Таджикистане процветают паблики со «сливами» интимных фотографий и личных данных девушек. Их администраторов не достать — они в России Мы публикуем на русском репортаж из англоязычной рассылки The Beet

Власть в Таджикистане жестко контролирует потоки информации — несмотря на то что лишь у трети населения есть доступ к интернету, власти регулярно блокируют сайты и даже устраивают полноценные отключения сети для подавления критики. В этой репрессивной среде соцсети работают как площадки для самовыражения — и одновременно как инструмент для мести и подавления. Пока одни с помощью соцсетей борются с табу, другие используют их, чтобы укреплять консервативные нормы. Журналист Шер Хашимов специально для The Beet исследовал одно из таких явлений — публикацию мужчинами частных фотографий и личных данных женщин — и выяснил, как ему способствуют социальные сети, патриархальная культура и трудовая миграция.

Этот текст впервые появился в еженедельной англоязычной рассылке «Медузы» The Beet. В этой рассылке выходят материалы, посвященные странам Центральной и Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии. Если вы читаете по-английски, подпишитесь на The Beet здесь или расскажите о рассылке своим иностранным друзьям.

«Что делать, если твои нюдсы слили в сеть?»

Такой вопрос в инстаграме задала корреспонденту The Beet его подруга Томирис (имя героини изменено по ее просьбе) поздним летним вечером в 2021 году. Человек, с которым она встречалась, выложил ее фотографии в телеграм-канал, созданный специально для травли женщин из Таджикистана. «Про слив [моих фотографий] мне написала какая-то девушка в инстаграме. Видимо, ее фотографии тоже тогда выложили», — вспоминает те дни Томирис.

Травлю людей через слив интимных фото и видео нельзя назвать чем-то уникальным. Это часть того распространившегося в эпоху смартфонов и соцсетей явления, которое исследователи называют «цифровая месть». Сюда относятся случаи, когда «граждане, коллективно оскорбленные действиями других граждан», прибегают к помощи негласных культурных норм, чтобы «разоблачать и пристыдить нарушителей и сделать их видимыми с использованием цифровых медиа».

В Таджикистане явление цифровой мести по большей части встречается там, где государство не справляется со своими функциями. Например, люди снимают и распространяют информацию о нарушениях правил дорожного движения и случаях хулиганства. Но она может принимать и более зловещие формы — например, когда мужчины публикуют личную информацию и травят женщин в соцсетях с использованием негласных консервативных социальных и культурных норм. Часто такой шейминг переходит в категорию «порномести», но в консервативной культуре Таджикистана женщин могут пристыдить просто за курение кальяна в баре или за беззаботные танцы на свадьбе.

«В сельской местности, да даже и в некоторых районах Душанбе просто наличие телефона у девушки может восприниматься как распутство — и это может обернуться ее травлей в таких сообществах», — рассказывает The Beet Рашид Габдулхаков, помощник профессора в Центре изучения медиа и журналистики в нидерландском Гронингенском университете.

«Есть целая сеть сообществ в соцсетях, которые публикуют интимные фото и видео девушек, а также номера их телефонов и домашние адреса, — объясняет активистка из Душанбе Шахина Хуршедзода. — У таких сообществ появляются клоны, а пользователи активно читают, лайкают и распространяют такие публикации».

Подобные посты — плодородная почва для кибербуллинга, они могут причинить непоправимый вред жертвам. «Моя дальняя родственница совершила самоубийство в 2013 году, потому что ее интимные фото слили в сеть», — рассказывает живущая в Душанбе медсестра Фарзона (имя героини изменено по ее просьбе).

«Стыд-ТВ»

В 2021 году журналисты нашли более 50 публично доступных клонов известной и уже недоступной страницы Sharmanda TV в инстаграме (название с таджикского можно перевести как «Стыд-ТВ»). У похожей страницы Hodisa TV («Инцидент-ТВ») таких клонов было более 40. Эти аккаунты собирают контент от подписчиков и публикуют его на разных платформах — обычно в инстаграме, телеграме и ютьюбе.

Кампании по доксингу и травле (то есть периоды кучного появления подобных каналов) в Таджикистане происходят волнами — последняя заметная произошла в начале 2022 года. Нередко у подобных сообществ есть региональный фокус: так, в соцсетях есть отдельные каналы и группы для травли женщин из Душанбе и Худжанда — соответственно, столицы и второго крупнейшего города страны.

«Мой бывший слил мои личные фото в Hodisa TV через пару лет после нашего расставания», — рассказывает Нигина из Худжанда (имя героини изменено по ее просьбе). Она отмечает: «На них не было ничего предосудительного, просто я стою в шортах на улице или пою в караоке. Теперь эти фотографии по всему интернету, и меня травят за них. Травят ни за что».

Томирис и Нигина — не единственные женщины, пострадавшие от таких сообществ, но другие героини не захотели делиться с The Beet своими историями, чтобы попусту не тревожить старые раны. В Таджикистане, как и в остальном мире, у жертв подобного вида преследования мало инструментов для защиты — в том числе потому, что у большинства соцсетей правила в отношении контента не соблюдаются должным образом. В телеграме полно порномести, мошенников и дезинформации.

Плохо работает и механизм жалобы на контент в инстаграме, особенно когда дело касается порномести, — пользователи могут лишь пожаловаться на нее как на «изображение обнаженного тела», но такие материалы получают невысокий приоритет в удалении. Из-за этого платформа стала одной из главных площадок для несанкционированного распространения интимных изображений. Meta, головная компания Instagram, в декабре 2021 года объявила о партнерстве с британской горячей линией по борьбе с порноместью, которое должно позволить создать более эффективный инструмент для мониторинга и удаления такого контента. Но эффективность и оперативность такого инструмента еще предстоит проверить на практике.

Еще одним барьером для удаления вредоносного контента может быть языковой барьер. В соцсетях часто встречаются случаи распространения дезинформации, разжигающих ненависть сообщений и порномести, проскакивающих мимо фильтров из-за отсутствия модераторов, которые говорят на местных языках и понимают региональный культурный контекст.

«Культура мизогинии»

В патриархальных обществах вроде Таджикистана, где подавляющее большинство сотрудников правоохранительных органов составляют мужчины, государственные ведомства тоже не спешат помогать с проблемами доксинга и порномести.

Несколько лет назад сообщалось, что милиция Таджикистана ведет реестр с личной информацией представителей ЛГБТК+ сообщества. Этот реестр использовали, чтобы шантажом вовлекать уязвимых людей в сексуальное рабство, превращать в информаторов или вымогать у них деньги. В октябре 2021 года двое милиционеров ворвались в квартиру гражданина Финляндии в Душанбе и угрожали, что опубликуют интимное видео с ним и его девушкой, если он им не заплатит.

Международное партнерство по правам человека сообщало об атаках против журналисток в Таджикистане с применением порномести: им угрожали публикацией «компрометирующих материалов», если они не перестанут выпускать критические публикации.

Не слишком активную работу правоохранительных органов осложняет и проблема юрисдикции. «Я была среди группы правозащитников и журналистов, которые в октябре 2020 года написали открытое письмо в МВД Таджикистана и генеральному прокурору с просьбой расследовать страницы в соцсетях [занимающихся доксингом и травлей]», — рассказывает Ниссо Расулова, журналистка и активистка в области защиты прав женщин. Это обращение, а также расследование, проведенное в конце 2021 года, привели к одним и тем же результатам: «Правоохранительные органы пришли к выводу, что администраторы [большинства страниц, распространяющих порноместь] расположены в России».

По официальной статистике российских властей, в 2021 году в России работало 2,4 миллиона граждан Таджикистана. Трудовые мигранты ежедневно сталкиваются с жестоким обращением, дискриминацией и даже угрозами жизни со стороны сотрудников правоохранительных органов, не говоря уже о том, что им часто приходится бороться за получение заработанных денег.

Сталкиваясь с такими испытаниями, отчаянно скучающие по своей культуре мигранты обращаются к религии в поисках своей идентичности, культурной солидарности и чувства принадлежности. Некоторые радикализируются и стремятся к соблюдению негласных консервативных культурных норм. Причем насаждают эти нормы они как среди других мигрантов в России (как было с мигрантами из Кыргызстана, которые похищали землячек за то, что те вступали в отношения с некиргизами), так и среди своих соотечественников дома — с помощью онлайн-травли и доксинга.

«Эти трудовые мигранты привозят в Россию из дома консервативные нормы и культуру мизогинии. Привозят туда, где они маргинализированы, где сталкиваются с полицейской жестокостью и притеснениями от местных националистов, — объясняет Рашид Габдулхаков. — Травля женщин в своих диаспорах становится для них способом справиться с фрустрацией [от жизни в России]».

Их географическое положение делает маловероятным их преследование как в Таджикистане, так и в России, где нет законов против доксинга, а патриархальная культура процветает благодаря государственному консерватизму. 

* * *

Томирис удалось добиться удаления ее интимных фотографий. «Мне помогло, что я знала, кто слил фото: мой бывший парень. Но я не знаю наверняка, что эти фотографии больше не всплывут», — рассказывает она. Иным женщинам, оказавшимся в такой же ситуации, повезло меньше, и проблема все еще процветает. «Hodisa TV живет, как гидра, — жалуется Расулова. — Гидра, уверенная в своей безнаказанности».