После Второй мировой тысячи заключенных ГУЛАГа прокладывали Трансполярную магистраль. Когда умер Сталин, строительство забросили Остатки железной дороги все еще можно найти в тундре и тайге. Фотопроект «Мертвая дорога» Дениса Зезюкина
Как и многие масштабные стройки в СССР, строительство Трансполярной магистрали началось после окончания Второй мировой войны — и продолжалось до смерти Иосифа Сталина в 1953 году. По плану Трансполярная магистраль должна была стать железной дорогой длиной почти полторы тысячи километров; она прошла бы от станции Чум в Коми до поселка Игарка на Енисее. Большая часть магистрали сегодня заброшена. Историю этой призрачной дороги, проходящей через северные леса и болота, и людей, которые строили ее в крайне тяжелых условиях, в своем фотопроекте «Мертвая дорога» рассказывает фотограф Денис Зезюкин. «Медуза» публикует снимки, которые он сделал во время изучения того, что осталось от магистрали и жизни вокруг нее, и рассказ о том, как заключенные ГУЛАГа пытались реализовать один из многих советских утопических проектов. Собственные фотографии Денис Зезюкин дополнил архивными снимками, а свой текст — воспоминаниями тех, кто строил Трансполярную магистраль.
В детстве я испытывал особую тягу к железным дорогам. Мечтал стать машинистом, когда вырасту. Моя семья жила в небольшом городе на крайнем севере Западной Сибири. Поезда в наших краях не ходили, и я очень хотел, чтобы железная дорога когда-нибудь появилась. Однажды кто-то из взрослых рассказал мне о заброшенных рельсах и деревянных бараках в лесу за городом. Их историю я узнал уже будучи взрослым, и она легла в основу этого проекта.
C 1947 по 1953 год в послевоенном СССР силами заключенных ГУЛАГа и вольнонаемных строили Трансполярную магистраль. Будущая железная дорога длиной 1480 километров должна была проходить от станции Чум в Коми АССР до поселка Игарка на Енисее.
Дорогу строили сразу с двух концов. Западный участок — в документах он назывался строительством № 501 — брал начало на Полярном Урале. Восточный, или строительство № 503, тянули от Игарки. Происходило все это в условиях Крайнего Севера: суровые зимы с сорокаградусными морозами, длящиеся минимум полгода, и короткое лето, когда солнце практически не садится и в воздух поднимаются полчища гнуса. Бесконечные болота, реки и озера. Тундра и тайга.
Трансполярная магистраль была задумана в 1928 году, а ее необходимость стала особенно понятна советскому руководству в годы Великой Отечественной войны. Главной задачей была транспортная связь с Норильским промышленным районом, где добывали много сырья, в том числе необходимого для производства брони. Первые работы над будущим маршрутом начались в 1943–1944 годах.
В 1947 году было принято решение о строительстве нового морского порта у мыса Каменный на севере полуострова Ямал. Проект реализовывался в спешке, и, когда за первый год построили всю необходимую инфраструктуру, выяснилось, что акватория Обской губы в этом месте не подходит для приема морских судов. Порт решили возводить на реке Енисей в районе поселка Игарка. Таким образом, в 1949 году железную дорогу потянули на восток практически по широте Северного полярного круга.
По ходу строительства трассы каждые 7–10 километров возводили лагерный пункт, в котором жили работавшие на участке заключенные. В этих пунктах располагалось несколько деревянных бараков, баня, столовая, другие хозяйственные постройки и обязательно штрафной изолятор. По периметру была натянута колючая проволока, по углам стояли вышки с часовыми.
Большую часть лагерного населения составляли осужденные по «закону о трех колосках» и 58-й статье. Но были и матерые, блатные уголовники, сидевшие за воровство, грабежи и убийства, что способствовало насилию, частым разборкам и бандитизму в поселениях. Жили там скученно: на одного человека полагалось полтора квадратных метра жилплощади.
Работали преимущественно руками. Женщины трудились наравне с мужчинами: восьмичасовая смена и один выходной в неделю, который был не всегда. За перевыполнение плана заключенным сокращали срок, а на финальных этапах строительства дороги даже ввели заработную плату. Правда, зачастую заключенные видели ее только на бумаге либо деньги у них отбирали «блатные».
Из воспоминаний Вальтера Руге:
Но где, черт побери, мы находимся, что мы тут будем делать? Через контакт с вольнонаемным техническим и медицинским персоналом кое-что просачивалось. Оказалось, что отсюда должна была строиться на уровне полярного круга железная дорога на запад в сторону Салехарда на Обской губе длиной примерно тысячу километров. Первое наше впечатление об этой гигантской стройке и поселке Ермаково, где нас высадили, — мох, болото, лишайники, травы.
Из воспоминаний Алексея Салангина:
Прибыли в Ермаково на совершенно пустое место. Зона была огорожена проволокой. Кругом болота, заросли, в воздухе — комарье. Жили сначала в палатках 20 метров, сплошные нары в два яруса. Мох нарубили как кирпич, обложили им палатки. По концам — печки, посередине — стол. 200 человек на нарах — 40 сантиметров на одного человека. Утром волосы примерзали к стенке.
Из воспоминаний Ирины Алферовой-Руге:
Одеты мы были в телогрейки, бушлаты, шапки, ватные брюки, мужское белье, ботинки ЧТЗ, валенки. На нарах в три-четыре этажа каждый имел свое место, тюфяк с сеном, байковое одеяло. Раз в месяц водили в баню. Летом на работе (объекте) можно было помыться в каком-то болоте или в Енисее.
Из воспоминаний Алексея Салангина:
Побеги были редкими. Был у нас нарядчик (тот, кто разводит на работы), его фамилия Алимов. Штурманом дальнего плавания был. Хорошо ориентировался. Убежал вместе с блатным. Вернулся блатной один. Где, говорят, второй? Я его съел. За людоедство расстреляли.
Как пишут в своей книге «История „Мертвой дороги“» историк Вадим Гриценко и журналист Вячеслав Калинин, количество подневольных трудящихся, которые участвовали в строительстве за все то время, что оно продолжалось, могло достигать порядка ста тысяч человек с учетом ротации. За шесть лет стройки из запланированных 1480 километров было построено и введено в эксплуатацию около 800 километров.
5 марта 1953 года умер Сталин. Вскоре после смерти своего главного идеолога вечным сном уснула и сама дорога. Проект признали нецелесообразным и законсервировали. Многие заключенные попали под амнистию и освободились, оставшихся этапировали на другие стройки. Часть строительного инвентаря вывезли, но многое попросту бросили.
Следы строительства остались и по сей день. Из леса выглядывают лагерные вышки, провисают над реками остатки мостов. Лагерные пункты постепенно разрушаются, а рельсы крадут охотники за черным металлом. Ряд объектов признан памятниками культурного наследия, но добраться до них проблематично. Интерес к месту проявляют в основном туристы и немногочисленные энтузиасты, которые пытаются сохранить историю.
В своем проекте я использую архивные материалы о строительстве. Начальство стройки отправляло отчеты о ходе работ в Москву, в том числе и в формате фотоальбомов. Они находятся в свободном доступе в фондах Государственного архива РФ. Я нашел и множество текстовых свидетельств участников стройки на сайте красноярского отделения «Мемориала», и ряд любительских фотографий, снятых ссыльными в поселке Ермаково в годы строительства. Они хранятся в электронном каталоге Библиотеки конгресса США. В качестве оригинального источника там указан Музей вечной мерзлоты в Игарке, руководство которого любезно разрешило мне использовать эти фотографии в работе.
Из воспоминаний Зои Марченко:
Арестована я была в первых числах января 1949 года. За это время еще изредка могла каким-то путем переслать весть о себе домой. Иногда [во время этапа к месту ссылки] удавалось огрызком карандаша (за его хранение можно было ответить [быть наказанным конвоирами]!) на клочке бумаги написать несколько слов, кое-как сложить конвертик и выбросить в щель вагона прямо на путь. И находились добрые путеобходчики, которые подбирали эти весточки и посылали «доплатное» домой…
Из воспоминаний Александра Сновского:
Шпалы были сырые, мерзлые, пилы от них визжали. Сначала получали шпалы на ленточных пилах, потом обрабатывали на циркулярных. Я столько перетаскал этих шпал, цеплял к лошади к хомуту на удавку веревкой! Они сырые были, на них пришивали рельсы, но в нее, мерзлую шпалу, костыль не шел. Обычно костыль два раза ударишь в нормальную шпалу, и он войдет, а тут нужно было тюкать пять-шесть раз.
Из воспоминаний Алексея Салангина:
На «голубятнях» (вышках) сидели самоохранники. Разные были. Как-то один [заключенный] сунул руку в запретку за ковшом с водой — его застрелили. А ему до срока осталось два-три месяца…
Из воспоминаний Вальтера Руге:
С Енисея на запад, а с Оби на восток двигались до 30 тысяч заключенных, или шесть дивизий. Были проделаны большущие работы по прокладке железнодорожного полотна, построены мосты, станции, поселки, заводы, пекарни, огромные склады, больницы, пожарные вышки. В поселке Ермаково — театр, много домов по типу ПГС (постоянное гражданское строительство) и многое другое. И вдруг, как в кино, фильм прокручивался обратно. Организовалась специальная база консервации. Все движимое, заключенные и вольнонаемные, отправлялись по Енисею, недвижимое и мертвые оставались на милость тайге.
За два с половиной года работы над проектом я дважды ездил в экспедиции по местам строительства, и оба раза — в западную его часть, на участок между Надымом и Салехардом. В августе 2020 года я собирался посетить ряд мест самостоятельно, передвигаясь автостопом и ночуя в палатке. Но незадолго до выезда наткнулся на новость о том, что в те же места готовится экспедиция, организованная МВК имени И. С. Шемановского в Салехарде. Я к ней присоединился и за неделю побывал более чем в 10 лагерях, где отснял первую часть материала.
Вторая экспедиция случилась осенью 2021 года. На этот раз я собрал компанию отчаянных друзей, с которыми мы арендовали старенькую «буханку». Утром в день выезда хорошенько подморозило и выпал снег. Не проехав и сотни километров по трассе, мы вошли в занос на гололеде, вылетели на встречку и перевернулись. Чудом все закончилось благополучно и никто из нас не погиб. Мы утрясли все вопросы с владельцем машины и продолжили поездку на другом авто. Большую часть материала, который я использую в проекте, я отснял именно в этот раз.
В какой-то момент я ощутил, насколько проект созвучен времени. И эта созвучность настолько громкая, что становится не по себе. Я думаю о несбывшихся мечтах и непреодоленных травмах советского прошлого. Власть в СССР держалась на мифе о светлом будущем, дорога к которому мостилась судьбами множества людей и обернулась катастрофой. За красивым занавесом скрывался беспробудный мрак.
Спустя более полувека репрессивная политика государства и террор в отношении собственных граждан так и не получили должной правовой оценки. Общество не усвоило мрачные уроки истории, и их призраки все отчетливее проявляют себя в настоящем.
