«Элвис» — еще один блистательный (в прямом смысле) фильм База Лурмана, снявшего «Мулен Руж!» и «Великого Гэтсби» Байопик о разрушительной любви между артистом и публикой
В конце июня прошла мировая премьера фильма «Элвис» режиссера База Лурмана («Ромео + Джульетта», «Мулен Руж!», «Великий Гэтсби»). Байопик о легендарной американской звезде рок-н-ролла получился вызывающе ярким и блистательным — но не без мрачного подтекста. Кинокритик Антон Долин увидел в этой картине сюжет о Фаусте, отдавшем свою душу.
Любой большой развлекательный фильм во время войны выглядит неуместным, но этот — вдвойне. Байопик об Элвисе Пресли — патологически красочный, несусветно громкий, гротескно перегруженный деталями, чрезмерный во всем, как умеет один только гений вдохновенного китча — австралиец Баз Лурман. Однако есть и другая сторона медали. Этот фильм выходит далеко за границы наших ожиданий от развлекательного кино. Легенда об Элвисе — величайшей поп-звезде мировой музыки — насыщена мрачными обертонами, и это всегда история не только стремительного взлета, но и трагического падения. Разумеется, Лурман не пренебрег этим аспектом.
Вообще, рассказать на языке кино об Элвисе Пресли — задача чрезвычайно сложная. Слишком уж много оттенков и микросюжетов внутри большой биографии, и слишком каждый нюанс мифологизирован сотнями биографов. Плюс обязательные жанровые клише: скромные детство и юность, внезапное восхождение, успех и сопутствующие осложнения, обязательный творческий кризис (как правило, переплетенный с кризисом в личной жизни), закат и финал. Все это в фильме имеется, отсюда его недюжинные габариты — два часа сорок минут.
Но был необходим организующий стержень, лейтмотив. Здесь на сцену выходит важнейший персонаж картины: рассказчик и серый кардинал, менеджер Пресли полковник Том Паркер. Самозванец, который, как выясняется, не был ни полковником, ни Томом, ни Паркером. В него с потрясающей убедительностью перевоплотился скрытый под внушительным гримом любимец Америки, крайне редко играющий отрицательных персонажей Том Хэнкс.
«Элвис» Лурмана только притворяется байопиком (иногда более удачно, иногда менее). Перед нами — притча о фаустианской сделке.
Элвис в исполнении Остина Батлера — по сути, дебютанта в большом кино, который делает что-то мистическое, под стать сценическим подвигам своего персонажа, чтобы передать его харизму и энергию зрителям в кинозале, — человек, чей дар становится и проклятием. Ему слишком много дано, а он никак не может придумать, что с этим делать: непрактичность — самый опасный порок для американца.
Вместе с тем священный экстаз, в который Элвис умеет впадать с детства под воздействием музыки (причем исключительно «черной»), отличает его от окружающих артистов-ремесленников и становится волшебным источником, из которого вот-вот хлынет живительный поток рок-н-ролла. Здесь и появится полковник Паркер, его личный дьявол-искуситель (забавным образом в этой роли погрузневший Хэнкс будто вступает в диалог с величайшим кинематографическим Мефистофелем, сыгранным первым лауреатом «Оскара» Эмилем Яннингсом в фильме Мурнау).
Что же он предлагает Элвису в обмен на бессмертную душу? Всего лишь превратить его талант в машину по зарабатыванию денег. И не так важно, какую их часть Паркер прикарманил. Суть драматичной интриги в том, как постепенно Элвиса стало покидать вдохновение, хотя никто этого толком не заметил.
Избыточный, утомительный, невыносимо блестящий «Элвис» зримо и слышимо воплощает все лучшее, на что способен Лурман. Для него это настоящий вызов. Такое впечатление, что, рассказывая чужую историю, режиссер изо всех сил стремится доказать (возможно, самому себе), что сам он не гонится ни за деньгами, ни за славой, что для него творчество — самоценный процесс, а музыка — предмет особенной, иррациональной страсти.
Временами нещадно провисая по части драматургии, «Элвис» держит аудиторию удивительно точной музыкальной партитурой, в которой архивные записи Пресли гармонично уравновешены новыми версиями в исполнении Остина Батлера, а каверы или оригинальные песни современных артистов (от Джека Уайта до Эминема) соседствуют с малоизвестными блюзами, рок-н-роллами и госпелами, из которых черпал вдохновение в юности главный герой.
Наравне с Лурманом демонстрирует свое уникальное мастерство его постоянный соавтор и жена Кэтрин Мартин. Ее костюмы и декорации, нет сомнений, заслуживают очередных «Оскаров», хотя уже сейчас она — рекордсменка по количеству премий Американской киноакадемии среди австралийцев.
О чем бы ни снимали Лурман и Мартин, каждая их картина всегда говорит о любви. Это касается и «трилогии красного занавеса», и «Австралии», и «Великого Гэтсби». Разумеется, в фаустианском «Элвисе» есть своя романтическая линия. Только речь вовсе не о возлюбленной Фауста Маргарите — Присцилле Пресли (как раз героине Оливии Деджонг, как бы ни старалась актриса, уделено не слишком много внимания), а об идеальной возлюбленной, своего рода Прекрасной Елене. Для лурмановского Элвиса это его публика.
«Элвис» — быть может, лучший фильм о сложной истории отношений артиста и его поклонников, начиная с первой влюбленности и заканчивая долгим, разрушительным для обеих сторон браком. Герой ведет себя то как пылкий Ромео, то как боязливый Подколесин, то как вдохновенный Дон Жуан, то как забитый Шарль Бовари. Эта взаимная и необузданно пылкая любовь создает его и уничтожает, спасает и губит. Сколько бы в эти созависимые отношения ни вмешивался менеджер, окончательно погубить душу своего подопечного он не сможет. Элвис будет оправдан, хотя бы и посмертно.
Нет сомнений, каждый второй зритель, выйдя из зала, первым делом откроет свой смартфон или ютьюб и включит какой-нибудь «Love me tender». Любовь не знает границ.
Антон Долин