«Фунгус» — роман о маленьком человеке, вдруг получившем бесконечную власть Он подчиняет себе армию гигантских грибов — и с ее помощью бездумно разрушает все вокруг

Литературный критик Галина Юзефович рассказывает о новом романе каталонского писателя Альберта Санчеса Пиньоля «Фунгус». Это жутковатая сказочная история, напоминающая во многом «Властелина колец»: ничем не примечательный герой вдруг будит древнее зло и получает власть над ним. Но если у Толкиена разорвать эту связь можно было, уничтожив Кольцо Всевластья, то в романе Пиньоля чудовища (гигантские грибы!) сами решают свою судьбу.

Альберт Санчес Пиньоль. Фунгус. М.: Corpus, 2022. Перевод Н. Авровой-Раабен

Однажды в сумрачной горной долине в самом сердце Пиренеев забулдыга по прозвищу Хик-Хик, нынче забитый прислужник на постоялом дворе контрабандистов, а в прошлом — третьеразрядный городской революционеришка анархистского толка, ненароком выпустил в мир силу, равной которой люди еще не видели. Спьяну ткнув в шляпку огромного гриба ножом, Хик-Хик внезапно пробудил к жизни скрытого под землей великана — могучего, невинного, лишенного, как кажется, собственной воли, но умеющего мастерски считывать эмоции своего повелителя. Это чудище ростом три метра, со змееподобным языком, цилиндрическим телом и сотнями заостренных пальцев на каждой из множества гибких рук и ног становится первым воином будущей грандиозной армии Хик-Хика.

Как обычно у каталонца Альберта Санчеса Пиньоля (российский читатель знает его по романам «Пандора в Конго» и «Холодная кожа»), энергичный авантюрный сюжет в «Фунгусе» служит глянцевитой оболочкой для некой весомой метафоры, и на сей раз смысловой ключ к книге — это слово «власть». 

Гигантские грибы, с рабской покорностью (или, вернее, с детской доверчивостью) откликающиеся на эмоции своего ничтожного властелина, оказываются для него одновременно и идеальным орудием, и тяжким проклятием. На манер Куйгорожа из чувашской сказки, вечно требовавшего от хозяина новой и новой работы, фунгусы настойчиво ждут от Хик-Хика руководства к действию, невольно подталкивая его к поступкам, о которых он, возможно, и подумывал на досуге, но никогда не решился бы на них без поддержки. Его фантазии не хватает ни на что, кроме бессмысленного строительства (по приказу Хик-Хика фунгусы выдалбливают изнутри целую гору, превращая ее в циклопическую и безумную крепость), издевательств (бывший анархист ради забавы подвергает своих новообретенных слуг бессмысленным унижениям), разрушений и спорадических убийств. 

В результате жалкий, но в целом безвредный человечек довольно быстро превращается в форменного монстра, которого гонит вперед, дыша в спину, им же самим сформированная и развращенная монструозная сила. Носитель власти преображает ее источник и сам в свою очередь преображается под ее воздействием, причем на каждом следующем витке эффекты от этого взаимного влияния усугубляются, ставки растут, от когтистых лап фунгусов гибнут сначала десятки, а после сотни людей — и выход из этого замкнутого круга, мягко говоря, не очевиден. 

Пожалуй, при сравнении с композиционно безупречной, раз за разом самым восхитительным образом обманывающей читательские ожидания «Пандорой в Конго» или даже с компактной, душераздирающей «Холодной кожей» с сюжетной точки зрения нынешний роман Пиньоля выглядит несколько простовато. Ловко, в общем, скроенная история не таит в себе таких волшебных разворотов на 180 градусов, как это было в прежних книгах писателя, да и без некоторой (на самом деле довольно большой) части кровавых сцен, в которых озверевшие фунгусы разными способами умерщвляют своих человеческих противников, можно было бы без труда обойтись. Однако в том, что касается метафорического, философского наполнения, «Фунгус», определенно, большой шаг вперед.

Обращаясь к теме власти, Пиньоль вполне прозрачно заимствует образы толкиеновского «Властелина колец». Внешне фунгусы неотличимы от энтов — правда, без присущей последним мудрости и (до поры) самостоятельности. А заключенное в них могущество, страшным, необратимым образом влияющее на того, в чьи руки оно попало, конечно же, перекликается с Кольцом Всевластья. Более того, даже неодолимое взаимное притяжение кольца и его хранителя находит параллель в романном пространстве Пиньоля: фунгусам невыносима разлука со своим повелителем, который в силу этого оказывается лишен права на уединение (что, надо думать, тоже не лучшим образом сказывается на его ментальном состоянии).

Однако, рассказывая старую, в сущности, историю на новый лад, каталонский автор вносит в нее нечто новое, принципиально невозможное в толкиеновской картине мира. Если во «Властелине колец» единственный выход состоял в том, чтобы уничтожить кольцо, стерев тем самым с лица земли источник власти, Альберт Санчес Пиньоль предлагает принципиально иное решение. В некотором смысле можно сказать, что «Фунгус» — это «Властелин колец», написанный с позиции собственно кольца, понемногу обретающего сознание, рвущего связь со своим повелителем и в конце концов полностью эмансипирующегося. 

Власть, по мысли Пиньоля, заключена не в том, кто ее осуществляет, но в тех, кто наделяет осуществляющего соответствующим правом. И в тот момент, когда подлинные носители власти (в данном случае фунгусы) очнутся и расторгнут договор со своим никчемным правителем, когда они выйдут из цикла насилия, неизбежно влекущего за собой новое насилие, уже ничто во вселенной не сможет принудить их к повиновению.

Анархический — или, точнее сказать, акратический идеал, которому Хик-Хик следует на словах, в результате реализуется его бывшими рабами на практике во всем его грозном великолепии. Власть возвращается к тем, кому она принадлежит по праву, а тот, кто казался ее всесильным носителем, превращается в то, чем и был изначально, — в жалкого пьянчужку, способного лишь портить и уродовать все, к чему прикасается.

Любую книгу сегодня мы вольно или невольно помещаем в контекст актуальных событий — избежать этого едва ли возможно. Однако в случае с «Фунгусом» Альберта Санчеса Пиньоля этот процесс не требует ни малейших усилий. Его роман надевается на нашу текущую ситуацию сам собой, без малейшего зазора, вынуждая посмотреть на происходящее сегодня в России сквозь призму фантасмагорического гротеска — и, возможно, найти благодаря этому какие-то новые смыслы и ракурсы. Не то чтобы утешительные, но отрезвляющие и как-то иначе форматирующие общую картинку.