Почему замедлилось наступление российских войск в Украине? Отвечаем на главный вопрос, возникший к концу второй недели войны
В этом тексте редакция пытается оценить боевую обстановку в Украине на основании доступных данных. «Медуза» выступает против войны и за скорейшее возвращение российских войск домой.
В последние дни (примерно с 10-го по 14-й дни войны) российское наступление вглубь Украины явно замедлилось. Колонны российских боевых групп в походном (а не боевом) порядке уже не проходят десятки километров в день. При этом армия продолжает нести потери — как в результате украинских контратак по передовым группам, так и от засад и налетов на тыловые колонны. Все эти успехи украинцы — как журналисты, так и обычные мирные жители с мобильными телефонами — фиксируют и выкладывают в соцсети.
Однако это не значит, что наступление остановилось вовсе. Те же самые украинские видео и фото после изучения геолокации показывают, что российские войска значительно продвинулись на пути к своим предполагаемым целям. Это происходит в ключевых точках на нескольких фронтах, образовавшихся после начала вторжения:
- Киев фактически блокирован с трех сторон: российские войска крупными силами пересекли идущую на запад от столицы трассу Киев — Житомир и продвигаются на юг по окраинам с явной целью отсечь город от любого сообщения с западными регионами страны. Наступление идет, несмотря на постоянное давление на оба фланга группировки — как со стороны Киева, так и со стороны Житомира. Украинская армия продолжает наносить наступающим потери (о чем свидетельствуют опубликованные видео, которые можно посмотреть в том числе на нашей интерактивной карте), но остановить продвижение противника не может.
- Российские войска от Чернигова и из Сумской области подошли к восточным и северо-восточным окраинам Киева — Броварам и аэропорту Борисполь — и закрепились там. Этому не помешало ни сопротивление регулярных украинских частей в тылу, отвлекающее силы в том же Чернигове (при этом он фактически окружен), ни потери российских тыловых служб в технике.
- На юге страны — в Запорожской области — украинская армия пытается заткнуть брешь, образовавшуюся после разгрома ее частей на побережье Азовского моря, пока российские войска продолжают собирать брошенную на спешно покинутых базах украинскую технику. Российские войска в Запорожской области, соединившись с группировкой в Донбассе, ведут наступление на север через города Пологи и Гуляйполе. Их цель, вероятно, отсечь всю или значительную часть самой сильной украинской группировки, которая до вторжения была сосредоточена на «линии соприкосновения» ВСУ и сил самопровозглашенных республик в Донбассе.
- Навстречу российской группировке в Запорожье, вероятно, должны наступать силы РФ из окрестностей городов Балаклея и Изюм, к югу от Харькова. В последние дни в Изюме шли бои, часть города разрушена, но реальная ситуация там не ясна. В случае взятия города (важного транспортного узла) российские войска смогут начать наступление в южном и/или юго-западном направлении.
- В самом Донбассе уже сформировался один «котел» с украинскими войсками внутри (в Мариуполе и Волновахе) и формируется другой — в Лисичанске и Северодонецке. В последние два дня российские войска и силы ЛНР охватили эти города (и крупную группировку украинских войск в них, составляющую до вторжения основу сил на луганском направлении) с севера (со стороны России) и с юга (со стороны ЛНР).
- Под Харьковом, Ахтыркой и Сумами стороны обмениваются артиллерийскими ударами и рейдами. Российская авиация регулярно бомбит эти города, но существенных успехов на земле добиться, кажется, не удалось (возможно, российская армия и не рассчитывает теперь на продвижение в этих районах, считая другие направления — западнее Сум и южнее Харькова — более важными).
- Наконец, на отдельном, не связанном с другими направлении — под Николаевом на юго-западе Украины — российские войска понесли потери при попытке быстрого прорыва в сторону Одессы (есть видео от начала марта с сожженными позициями артиллерии, подбитыми танками и бронемашинами ВДВ под Вознесенском, где шла борьба за переправу через Южный Буг, и под Баштанкой). С тех пор Российская армия накапливает силы в этом районе, а также расширяет контролируемый ею район на правом берегу Днепра. Город Николаев блокирован с севера и востока и подвергается артиллерийским обстрелам.
Откуда мы все это знаем?
Все современные войны проходят «под наблюдением» добровольцев, собирающих и фильтрующих (в том числе на предмет «фейков» и двойного подсчета) документальные данные — видео и фото. При этом списки абсолютно прозрачные: свидетельство о каждой потере может проверить любой желающий. Один из таких списков (от авторов, «обсчитывавших» все последние войны — в Сирии, Ираке, Ливии, Карабахе, в Донбассе) можно посмотреть здесь.
События последних дней — на нашей интерактивной карте
Также можно посмотреть более традиционный вариант карты (где указаны территории, контролируемые сторонами). Карта также хорошо коррелирует с данными из открытых источников (фото, видео и сообщения властей украинских муниципалитетов о ситуации на их территории).
В итоге открытые источники создают весьма противоречивую картину. С одной стороны, судя по видео- и фотосвидетельствам, Российская армия терпит непрерывные неудачи и несет крупные потери, прежде всего в технике. С другой — потери и неудачи происходят все глубже на украинской территории и все ближе к возможным ключевым целям этого этапа войны.
Однако это кажущееся противоречие. Нужно помнить, что открытые источники на войне — даже в условиях всеобщего проникновения мобильных телефонов с видеокамерами и социальных сетей — неполны. Кроме того, воюющие стороны имеют принципиально разные политические цели, тактику и стратегию — из чего следуют разные подходы как к информационному освещению событий, так и к чисто военным вопросам.
Как правило, после боевых действий одна из сторон контролирует поле боя (или имеет к нему доступ), тогда как другая — нет, и первая наверняка будет заинтересована в том, чтобы показывать миру потери противника, а не свои собственные. В случае с Украиной операторы, снимающие видео и фото потерь, имеют доступ почти ко всей территории страны вне зависимости от положения на фронтах: среди них большинство — гражданские лица.
Одна из сторон может собирать документальные свидетельства о потерях охотнее, чем другая. В случае с украинской войной это, очевидно, так: российским военнослужащим запрещено самостоятельно вести съемку для соцсетей. Исключение — бойцы полка Росгвардии из Чечни, которые активно освещают свою боевую деятельность. Также свидетельства об украинских потерях поставляют проправительственные российские журналисты, но они допущены лишь в немногие районы боевых действий. Большая часть известных украинских потерь в технике и амуниции задокументирована именно в этих районах: в Донбассе, к северу от Киева (где действует полк из Чечни), а в последние дни — в Херсонской области. До того небольшая доля украинских потерь фиксировалась украинскими же гражданскими операторами, которые путали подбитую украинскую технику с российской.
Украинское руководство ведет кампанию по освещению российских потерь и, очевидно, считает ее одним из главных инструментов борьбы, направленной на российских граждан. Если они будут «чувствительны» к потерям, это может оказать политическое давление на Кремль.
Кремль, в свою очередь, хочет лишить граждан России любой неофициальной информации, а потому просто перекрывает каналы ее распространения в стране.
Из открытых источников мы знаем многое о проблемах, потерях и неудачах Российской армии, но совсем мало — о том, что происходит с армией Украины, которая потеряла несколько районов и целых областей на юге и в Донбассе. Отрывочная информация в западных СМИ рисует картину тяжелых потерь и неудач и на украинской стороне.
Так, статья в The New York Times от 6 марта, основанная на интервью с украинскими офицерами, рассказывает о тяжелом поражении и боях в окружении 59-й бригады ВСУ на юге страны в первые дни войны. Бригада, сообщают ее командиры, была атакована российскими силами, превышавшими ее в пять раз, непрерывно подвергалась воздействию вражеской авиации (ей нечего было противопоставить, поскольку значительная часть средств ПВО бригады накануне войны была отправлена на защиту Киева), попала в окружение на левом берегу Днепра, понесла тяжелые потери в танках и артиллерии, но ее остатки смогли переправиться через реку в Херсон. Его пришлось покинуть под угрозой нового окружения, которое грозило оставшимся частям разгромом. Теперь остатки бригады с другими прибывшими подразделениями пытаются сдержать российское наступление в Херсоне.
Подробности боев на другом участке южного фронта — в Мелитополе и Бердянске — пока не рассказаны; однако там российским провластным журналистам позволили снять захваченную базу украинского отдельного пушечного артиллерийского дивизиона с брошенной техникой и запасами.
Ясно, что обе стороны несут большие потери. Украинские увеличиваются, когда части регулярной армии попадают в окружение. Именно окружения (или создание угроз окружения) подразделений и целых соединений противника, как кажется, стали основной целью операций российских войск на нынешнем этапе войны. Смысл этого, видимо, в том, чтобы уничтожить в качестве организованной силы значительную часть украинской армии в Донбассе, на левом берегу Днепра и в Киеве. В последние дни Российская армия, окружив Мариуполь и Чернигов, явно готовилась продолжить операции на окружение и на других участках.
Все это, однако, не значит, что война идет по плану российского Генштаба. Цели и темпы операций, заложенные в этот план, нам неизвестны, но мы можем судить о том, что все идет не так, как было задумано, по изменению методов ведения боевых действий (и, конечно, по видимым по открытым источникам проблемам и потерям).
- Очевидно, Российская армия столкнулась с неожиданными для нее логистическими проблемами: на разных участках колонны снабжения несут тяжелые потери, что влияет на действие передовых групп.
- Сами передовые части имеют проблемы с разведкой. Судя по данным из открытых источников (видео с подбитой и брошенной техникой), разведка в основном ведется выброской по разным направлениям небольших отрядов из нескольких танков и бронемашин, которые несут потери от огня артиллерии противника, противотанковых ракет и контратак танков.
- Российская артиллерия — по крайней мере под Харьковом и Николаевым — понесла чувствительные потери от огня артиллерии украинской. Это говорит о том, что далеко не везде она имеет преимущество в средствах разведки, целеуказания и огневой мощи. Между тем до вторжения считалось, что одним из главных преимуществ Российской армии в войне должна стать именно сила ее артиллерии. Впрочем, на севере и западе от Киева, равно как и в Донбассе, похоже, российская артиллерия все же имеет преимущество.
- Российское командование, кажется, отказалось от вертолетных десантов в тылу противника. Видимо, риски для десанта в воздухе и на земле оказались выше, чем преимущества от захвата целей глубоко в тылу противника.
- Глубокие прорывы по дорогам с войсками в походном построении больше не используются. По мере продвижения к ключевым целям сопротивление противника выросло, логистика по доставке запасов и подкреплений усложнилась, а потому упали и темпы продвижения. Каждая операция теперь, похоже, требует накопления сил, равно как и блокады населенных пунктов в тылу и на фронте.
Украинская армия, в свою очередь, ведет оборону с опорой на крупные населенные пункты — примерно в тех же местах, где базировались ее части до войны. Окрестности городов, оказавшихся на пути российского наступления, простреливаются артиллерией и противотанковыми ракетами. Войска регулярно совершают контратаки мобильными группами с танками (так было под Харьковом, Черниговом, Николаевом). Все это заставляет российские войска искать новые маршруты выдвижения и снабжения, тратить силы на блокаду городов и в перспективе — на их штурм. Это замедляет (и местами даже останавливает) российское наступление. Однако общая стратегическая и оперативная обстановка для украинской армии продолжает ухудшаться.
Одновременно — чего мало кто ожидал через две недели после начала вторжения — продолжается борьба за господство в воздухе. Российская армия тут (как и до войны) имеет преимущество, однако украинские авиация и ПВО, вопреки заявлениям Путина, по-прежнему существуют и даже могут проводить ограниченные операции. Сохранение боеспособной украинской ПВО (по крайней мере, очаговой) пока приводит к тому, что рост интенсивности использования российской авиации резко увеличивает ее потери.
Неспособность добиться полного господства в воздухе при подавляющем преимуществе в ресурсах связана, видимо, с проблемами в организации разведки. И это притом что у украинских ПВО и авиации организационных проблем не меньше (следствие которых, вероятно, потери от огня по своим).
