Это дядя Витя, он хороший Репортаж спецкора «Медузы» Ирины Кравцовой из Киселевска, где педофил убил двух девочек
6 сентября в дачном доме города Киселевска Кемеровской области обнаружили тела двух десятилетних девочек — Насти Феслер и Ульяны Дегтярь. В изнасиловании и убийстве пятиклассниц сознался 41-летний Виктор Пестерников, который ранее отсидел в колонии десять лет за «насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетнего» — и вышел на свободу в 2019 году. После освобождения Пестерникову запретили покидать город Мыски, в котором он жил, и обязали регулярно отмечаться в полиции. Но он без проблем смог ездить в соседний Киселевск, работать и даже жить там, а в день убийства девочек педофил полдня сидел с детьми на детской площадке, ходил с девочками по магазинам, покупал им еду и алкоголь. Спецкор «Медузы» Ирина Кравцова поехала в Киселевск, чтобы понять, как все это стало возможным и почему девочки спокойно и без сомнений пошли за незнакомым мужчиной, который просто пообещал купить им еду.
Вечером 6 сентября лучшие подружки, пятиклассницы Настя Феслер и Ульяна Дегтярь, пришли к любимому ларьку с шаурмой и жареными пирожками. С ними был мужчина. Он спросил подружек, чего бы им хотелось поесть. Настя попросила для себя и одноклассницы по пирожку с сосиской и картофелем.
Оборачивая края пирожков в белые салфетки и полиэтиленовый пакет и по одному просовывая в окошко, продавщица Марина — как она теперь говорит, «черт знает почему» — спросила мужчину: «Это ваши доченьки?»
«Мои. Доченьки, да», — ответил мужчина, погладив Настю по голове. Отец Насти умер шесть лет назад, когда ей было четыре, но возражать мужчине она не стала, вспоминает Марина. Только увлеченно кусала пирожок.
Это был понедельник. После школы Настя с Ульяной слонялись по своему исхоженному вдоль и поперек району, который в Киселевске все называют Обувным (в нем находится обувная фабрика). Русоволосая Настя с коротким каре была одета в спортивные брюки и синюю толстовку, блондинка Ульяна — в школьную форму с черным платьем и белым воротничком. Ульяну в разговорах с корреспондентом «Медузы» ее знакомые описывают как спокойную, добрую, тихую и домашнюю. Настя была лидером — шустрой, спортивной, веселой и смелой.
Дома Насте делать было нечего. Мать и отчим пьют, по дому бегают трое младших братьев и сестер (от второго брака матери). Девочка часто получала тумаки и слышала матерные слова от матери и отчима, говорят ее соседи.
Ульяна жила в семье, в которой ее любили и берегли. До пятого класса ее провожали и встречали из школы поочередно мама и бабушка, но с этого года Ульяне наконец удалось убедить их, что она уже достаточно взрослая, чтобы ходить на учебу самостоятельно или гулять по району с Настей.
Жили девочки по разные стороны от школы, поэтому провожали друг друга по несколько раз, не в силах попрощаться. Бабушке Ульяны Любови Михайловне казалось, что дружба с девочкой из такой неблагополучной семьи ее внучку до добра не доведет: «Но дети выбирают сердцем, а остальное не оценивают, к сожалению, — рассказывает „Медузе“ бабушка Ульяны. — Она любила Настю, ей было жалко ее».
Около четырех часов дня, когда девочки играли на детской площадке в настином дворе на улице Матросова с мальчишками чуть младше них, с ними заговорил 41-летний мужчина, представившийся «дядей Витей». О мужчине «Медузе» рассказал ребенок, который был в этой компании.
Дядя Витя с интересом расспрашивал детей об их делах в школе, потом предложил вместе сходить в продуктовый магазин и купить им чего-то съестного. Дети охотно согласились и пошли с ним в магазин через дорогу. Там они попросили купить им колбасу, семечки, чипсы, газировку, шоколадку. Проявив инициативу, дядя Витя захватил новым друзьям в магазине дешевые алкогольные коктейли — потратил в общей сложности 2200 рублей.
Очарованные такой добротой, дети даже позвали дядю Витю в свой шалаш во дворе настиного дома, в котором любили собираться. Этот шалаш сделан из груды наваленных и прислоненных друг к другу бетонных плит. Пробраться туда еще нужно умудриться — внутрь ведет очень узкая лазейка, пролезть в которую может только ребенок. Зато снаружи никому не видно, что происходит внутри. Для уюта дети притащили туда ненужные дома детские матрасы и всякий хлам: детскую ванночку, старые одеяла, спинки от диванов. Настя соорудила клетку и поселила туда голубя, которого назвала Гришей. А еще, к их радости, недавно кошка облюбовала детский закуток и родила там котят.
Дядя Витя не смог протиснуться в шалаш вслед за детьми, поэтому залез на его крышу и оттуда спрыгнул внутрь. Разложил перед детьми еду, налил им коктейли, и они начали пировать. Ближе к вечеру мальчишки из этой компании собрались по домам, потому что им уже звонили родители.
У девочек телефонов не было — у Насти его нет вообще, а Ульяна в последнее время отказывалась брать свой с собой, может быть, чтобы проводить больше времени с подружкой. Ульяна и Настя приняли предложение дяди Вити съесть еще по пирожку у киоска возле остановки, где обычно перекусывают водители автобусов. Один из мальчиков видел, как они уходили.
После того, как около семи часов вечера они поели пирожков из ларька, дядя Витя повел девочек показывать им свой дом, машину и домашних животных, о которых рассказывал, пока они сидели в шалаше. Они шли по району около 25 минут и по идее должны были встретить хоть кого-то из знакомых, кто мог увидеть рядом с девочками мужчину. Но никого не встретили. Приведя девочек в дом, дядя Витя изнасиловал их, а затем задушил.
* * *
Киселевск — бедный маленький провинциальный город в Кемеровской области. Средняя зарплата там, по словам местных, 15–20 тысяч рублей. В городе в основном живут шахтеры, работники обувной фабрики, пенсионеры и продавцы. Еще здесь много таксистов, которые проводят дни и ночи у дороги в ожидании редких заказов.
Угольные разрезы окружают Киселевск со всех сторон, подходя вплотную к жилым домам. Из-за этого в город постоянно летит угольная пыль. Жители Киселевска круглый год стирают тюль и намывают подоконники, потому что на них за день оседают слои сажи. А зимой дети киселевчан лепят снеговиков из «черного снега». Темно-серым снег тут становится, едва успев выпасть.
С непривычки из-за угольной пыли в городе тяжело дышать. В регионе очень высокая смертность из-за болезней органов дыхания. В декабре 2020 года в Киселевске провели анализ воздуха у детских учреждений, и выяснилось, что концентрация в воздухе бензапирена — опасного канцерогена, который образуется при сжигании и термической обработке угля, — местами в 11 раз превышала норму.
В Киселевске не принято ходить в кафе даже по праздникам — мало кому это по карману. Да и самих кафе или кондитерских, куда можно было бы сводить детей, в городе очень мало, поэтому «кафе» местные называют и ларек с пирожками «Ана Рус», куда убийца отвел девочек. Хотя он находится на конечной автобусной остановке и это обычная забегаловка для водителей. Одноименную столовую поблизости со средним чеком в 250 рублей за салат, второе блюдо и напиток ужасного качества здесь зовут «рестораном».
* * *
Когда вечером 6 сентября Настя не вернулась домой, ее родители на это не обратили внимания. Настя и до этого несколько раз в этом году не ночевала дома. Соседи видели ее спящей на лавочке или слоняющейся по району до утра. По словам Гюльнары Мустафиной, директора школы, в которой учились девочки, Настю поставили на учет в подразделении по делам несовершеннолетних (ПДН) после того, как однажды увидели на улице после десяти вечера.
Мать Ульяны в семь часов вечера, вернувшись с работы домой и не обнаружив там дочь, забила тревогу. Она связалась с учителями, полицией и волонтерами «ЛизаАлерт», они с ночи до утра прочесывали весь город, заходя в каждый заброшенный дом и общежитие. Утром 7 сентября волонтеры обнаружили трупы девочек в одном из дачных домов рядом со школой, где они учились. На улице, где находится этот дом, даже живут несколько учителей.
Ксения Поликарпова, соседка семьи Феслер, рассказывает, что вечером 6 сентября ее сын-второклассник зашел в шалаш. Настя с Ульяной там сидели уже одни, ждали дядю Витю, который должен был что-то еще принести им из магазина. Когда дядя Витя пришел в этот шалаш, девочки сказали другу: «Это дядя Витя, он хороший. Он нас кормит».
Когда дядя Витя и девочки ушли в сторону ларька, сын Ксении вернулся домой и принес с собой бутылку газировки со словами: «Дядя Витя дал». Ксения тогда не поняла, что за дядя Витя, но сын заверил ее: «Да неважно, он уже ушел». Не уточнив, правда, что дядя Витя ушел из шалаша вместе с девочками.
Когда на следующее утро к Ксении пришли полицейские и волонтеры и стали расспрашивать ее сына, он рассказал, что девочки ушли вечером с дядей Витей в сторону «кафе», и описал его. Тогда же полицейские отсматривали городские камеры и камеры магазинов — на видео мальчик опознал мужчину.
Полиция выяснила, что дядя Витя, с которым ходили девочки, это 41-летний Виктор Пестерников. В 2009 году он был осужден за насильственные действия сексуального характера в отношении лица, заведомо не достигшего 14-летнего возраста. В то время у него были жена и дети. Когда Пестерников попал в колонию, одному ребенку был год, второму — 2,5 года. Жена с ним развелась, поменяла себе и детям фамилию и уехала из региона.
Когда в 2019 году Пестерников вышел из тюрьмы, его обязали в течение восьми лет дважды в месяц приходить в ОВД по месту жительства для регистрации и запретили находиться вне дома с 22.00 до 6.00 часов. Также ему запретили посещать места проведения массовых мероприятий, выезжать за пределы Прокопьевского городского округа, где он тогда был зарегистрирован, и посещать «места общественного питания», в которых продают спиртное.
Дом, в котором Виктор жил до ареста, снесли, поэтому он переехал в соседний город Мыски и сошелся там с женщиной, у которой была восьмилетняя дочь. Про свое прошлое он ничего ей не рассказал. Как-то Пестерников пошел рыбачить и внезапно пропал. Жена предположила, что он умер, подняла волонтеров на его поиски. Вскоре его нашли в больнице с микроинсультом. Там же женщина узнала о том, что он отбывал срок за изнасилование ребенка, и ушла от него.
В 2019 году Виктора дважды привлекали к административной ответственности по ч. 2 статьи 19.24 КоАП, и в 2020 году начальник отделения МВД по городу Мыски подал иск в суд с просьбой дополнить установленные ограничения для Пестерникова. Суд постановил, что вместо двух раз он должен отмечаться в полиции трижды в месяц, а также не выходить из дома с 21.00 часа, а не с 22.00.
Это, впрочем, не остановило Пестерникова от выезда за пределы Мысковского городского округа, который ему запрещено покидать, и выхода на подработку «по разбору кирпичей» в Киселевске. Запрос «Медузы» в отделение МВД по Кемеровской области на момент публикации остался без ответа.
Следственный комитет по Кемеровской области сообщил, что уже возбуждено уголовное дело «по факту ненадлежащего исполнения» обязанностей сотрудников, которые должны были следить за Пестерниковым.
* * *
Начальник Пестерникова на его новой «кирпичной» работе попросил Галину, хозяйку дачного участка в Обувном районе, разрешить Виктору пожить в ее доме — под его ответственность. Когда утром 7 сентября она пришла к себе на участок выкапывать картошку, увидела полицейское оцепление. Тогда же она узнала, что в ее доме часом ранее обнаружили трупы девочек.
Как утверждает Галина, сама она с Виктором не встречалась: она просто сообщила его начальнику, где лежат ключи от дома, и Виктор сам заходил «и хозяйничал», когда нужно было. Что делать теперь с этой дачей, Галина не знает; когда к ней пришла корреспондент «Медузы», женщина собирала урожай.
Виктора полицейские застали днем 7 сентября на месте работы «на кирпичах». Сначала он спокойно говорил им, что девочки первыми заговорили с ним — он лузгал семечки, и они попросили у него немного для своего голубя. И что он якобы купил девочкам еды, покормил их и голубя, а потом все разошлись по домам. Но вечером того же дня сознался в изнасиловании и убийстве.
Семилетний Костя, который в тот вечер был в компании ребят и «дяди Вити», запомнил только, что мужчина учил мальчишек драться и рассказывал, что «купил дом, квартиру и машину». А еще, что и его, и девочек «прям затрясло», когда они попробовали предложенный дядей Витей алкоголь.
Его брат, восьмилетний Толя, был другом Насти. Их мать Ксения вспоминает, что, когда она вернулась домой с поисков, Толя спросил: «Мама, Настю нашли?» «Я говорю: „Нашли, только мертвую нашли. Уже все“, — рассказывает Ксения. — Я говорю: „Ты почему сразу-то не сказал про то, что они вышли со двора с дядей Витей? Мы бы сразу забили тревогу, поймали бы, нашли бы девчонок живыми“. Но что теперь сделаешь?»
Сейчас Толя целыми днями лежит дома, почти ничего не ест. Настиного голубя Гришу они с ребятами выпустил из клетки на свободу.
* * *
«Одного не пойму, как он втерся к ним в доверие всего за пару часов настолько, что они, вопреки сотням предупреждений взрослых, просто взяли и пошли за ним? — до сих пор не может поверить директор школы Гюльнара Мустафина. — Ведь буквально первого сентября с ними проводили инструктаж по технике безопасности: с чужим не иди, из рук у него ничего не бери».
«Настя пошла за ним, просто потому что хотела исть!» — говорит Виктория, сын которой учился с погибшими девочками в одной параллели. По ее словам, все в школе знали, что Настя живет очень бедно.
При этом Мустафина упорно называет «нормальной» обстановку в семье Насти. По словам соседей и родителей одноклассников девочки, в школу Настя ходила в чем попало, училась посредственно, но школу никогда не прогуливала, была очень общительной. Для нее еще это была возможность пройтись на переменах по столовой и собрать со столов объедки, чтобы отнести домой младшим и поесть самой.
У матери Насти, Елены Феслер, всего было пятеро детей. Двухмесячного она, по ее словам, случайно «задавила грудью при кормлении». После смерти Насти у нее осталось трое детей: две дочери восьми и четырех лет и двухлетний сын. Елена и ее муж сейчас не работают, живут на пособия по многодетности. По словам директора школы, сумма выплат у семьи составляет около 25 тысяч.
«Это случилось, потому что она непослушная. Мы тысячу раз говорили ей ничего ни у кого не брать!» — мгновенно переходит в наступление Елена Феслер утром 8 сентября, когда корреспондент «Медузы» пришла к ней домой. С семьей они живут в небольшой двухкомнатной квартире. Посреди комнаты на веревке сушатся вещи. Дети, несмотря на последние события, прыгают и поют песни вокруг матери, а кот Кекс норовит сбежать.
«Она у нас любительница не возвращаться домой, такая оторва-девчонка была, — говорит мать Насти. — А седьмого числа днем я вышла из дома, а мне говорят мальчишки, что нашли их изнасилованными и порезанными».
К дому, где убили дочь, и на опознание Елена не ходила: «Да я так поняла, там женщинам делать нечего. Говорят, он был такой жестокий, что там даже милиция за голову хваталась. Наши связались с его бывшей женой. Так она говорит, что он на людях был божий одуванчик, а дома ее с детьми избивал не по-человечески. Так, что они даже сбежали от него», — говорит Елена с какой-то заговорщической интонацией, как рассказывают сплетни про чужих людей или пересказывают сюжет телепередачи «Пусть говорят».
Но Елена жалеет, что лишилась хорошей помощницы: «Настька она чего? Что ни спросишь, все сделает. И вещи сложит, и машинку после стирки развешает, и посуду помоет. Ну, все помогала сделать. На то она, как говорится, старшая, помощница. Ну, вот теперь Лиза у меня будет подрастать».
На вопрос, правда ли, что они с мужем пьют, Елена отвечает: «Ну, как пьем? Как все. В говно до беспамятства не напиваемся, но выпить можем. Не без того».
«Она пошла за ним просто потому, что хоть от него почувствовала отцовское тепло», — грустно замечает бабушка Насти, которая все время разговора корреспондента «Медузы» с Еленой молча стояла у окна.
Тем же утром 8 сентября школьные учительницы пришли к Елене Феслер, чтобы предупредить ее о том, что через пару часов придут проверяющие. Начальник ПДН отдела МВД России по городу Киселевск, подполковник полиции Евгения Сучкова, заявила корреспонденту «Медузы», что после посещения семьи Феслер «вопросов и претензий к ним у нее никаких нет».
«У этой семьи, кроме Насти, еще дети есть, мы переживаем и за их судьбы. В любом случае детям лучше дома, чем в интернате. Тут не такая ситуация, чтобы доводить до лишения родительских прав. Семью возьмем на контроль, будем отслеживать. Если уж действительно появятся основания для лишения родительских прав, сделаем это», — сказала Сучкова.
На вопрос, разве не является основанием для этого пьянство родителей, подполковник ответила: «Ну, все пьют. Да и потом, как они пьют? Не в усмерть ведь? На дороге не лежат. У нас в Киселевске много семей, где обстановка гораздо хуже».
«Да тут хоть че случись, никто, ***** [черт], ничего не сделает! — кричит в кругу соседей во дворе Виктория. — Недавно в Черкасске мать ушла бухать, а ребенок утонул. И ничего, никто ее [родительских] прав [над остальными детьми] не лишал. Один утонул — родила еще одного!»
Гюльнара Мустафина не видит ничего плохого в том, что учительницы предупредили Феслер о визите сотрудницы ПДН; она тоже считает, что изымать детей из этой семьи не нужно. «У девочки были учебники к школе, она не прогуливала, кров над головой был, родители пили, конечно, но не так, понимаете, чтоб прям в подъезде валялись, а, ну, просто пили, как все», — объясняет директор.
Мустафина раньше возглавляла секцию по подводному плаванию, но «сожгла себе хлоркой всю дыхалку» и перешла работать в школу. Она говорит очень откровенно, не пытаясь защищаться или оправдываться, что не характерно для людей в ее должности.
«Оглянитесь на этот город, — продолжила она после паузы. — Да на общем фоне эта семья еще более чем благополучная, просто поверьте мне. А не верите, пройдитесь по городу и сами все увидите. У меня в школе у четверти учеников в семьях обстановка еще хлеще. Думаете, мне стоит ходатайствовать о том, чтобы их всех изымали в детдома? Я без всякого умысла спрашиваю, мне правда интересно знать ваше мнение. Я каждый день смотрю и думаю. Но таких семей здесь слишком много. Отобрав их, ничего не решишь. Я честно не знаю».
Родителей Ульяны и ее братьев корреспондент «Медузы» застала во дворе. С красными от слез глазами они ждали у подъезда чиновников, которые приезжали к ним один за другим. С журналистами они говорить отказались.
Бабушка Ульяны Любовь Михайловна в черном платке сидела во дворе их дома, приговаривая: «Пока жареный петух в жопу не клюнет, никто в этом городе ничего делать не хочет».
Ирина Кравцова, Киселевск