30 августа журналистка издания «Важные истории» Алеся Мароховская рассказала в своем фейсбуке, что сотрудники московской НКО «Информационная культура» приглашали ее стать одним из менторов в хакатоне, который пройдет в декабре 2021 года. Но после того, как 20 августа Минюст присвоил Мароховской статус «иностранного агента», сотрудники НКО связались с журналисткой и заявили, что не могут заключить с ней контракт: их юристы считают, что заключение соглашения с «иноагентом» создаст риски для самой НКО.

«Вот так вот „замечательные“ коллеги первыми мне продемонстрировали, что значит быть иноагентом в России: тебя будут чураться и ссать иметь с тобой дело. Вчера они [„Информационная культура“] были рады [сотрудничеству], сегодня пишут: „Извини, что так выходит. Получается некрасиво“», — прокомментировала на своей странице Мароховская.

В комментариях к посту Алеси Мароховской учредитель и директор проекта «Информационная культура» Иван Бегтин заявил, что решение об отказе от сотрудничества с ней принимал он. «„Информационная культура“ работает только в легальном правовом поле, со всеми его ограничениями. Наши юристы оценивают те риски, с которыми организация сталкивается или может столкнуться. Мы работаем в сложных условиях, под давлением, о котором не пишем публично», — написал он.

«Медуза» спросила у юристов и специалистов по трудовому праву, законен ли отказ от сотрудничества с человеком из-за того, что его объявили «иностранным агентом», и можно ли считать такие действия дискриминацией.

Ксения Михайличенко

Адвокат, руководитель практики трудового права в SZP Law Boutique

В данной ситуации важен один вопрос: какие именно отношения изначально предлагались Алесе — трудовые или гражданско-правовые. Если от «Информационной культуры» было предложение о работе, то есть заключение трудового договора и осуществление на постоянной основе какой-то трудовой функции, тогда мы должны применить ст. 3 ТК РФ.

В данной статье прямо указано, что запрещена дискриминация по ряду признаков при приеме на работу. Такого признака, как наличие статуса «иностранного агента», в списке прямо нет, но список открытый, поэтому, на мой взгляд, отказ в приеме на работу с формулировкой «потому что у вас статус иностранного агента» является дискриминацией и незаконен.

Если же Алесю изначально приглашали на гражданско-правовой договор, то есть на осуществление какой-то разовой или несистематической услуги, то в Гражданском кодексе РФ нет такого понятия, как «дискриминация». Там заказчик волен выбирать исполнителя услуг, и в том числе необоснованно отказывать в заключении гражданско-правового договора.

Пока точно спрогнозировать риски для потенциальных работодателей, к которым будут устраиваться «иноагенты», сложно, потому что практика признания «иностранными агентами» физических лиц свежая и еще не было ситуаций, когда бы «иностранный агент» устроился на работу — и после этого работодателя признали «иностранным агентом». Исходя из принципов разумной логики, признак «наличие финансирования из иностранных источников» никак не должен быть связан с тем, что сотрудник получал иностранное финансирование ранее.

Но так как пока государство прямо по этому поводу никак не высказалось, то думаю, что работодатели будут бояться принимать на работу таких сотрудников — и доказать дискриминацию будут довольно сложно, поскольку компании вряд ли будут называть прямую причину отказа.

Павел Чиков

Глава международной правозащитной группы «Агора»

Как я понимаю, речь не о приеме на работу на основании трудового договора, а о разовом участии в хакатоне, поэтому законы о трудовых отношениях здесь неприменимы.

Так или иначе, дискриминация на основании наличия статуса «иностранного агента» незаконна. Более того, Конституционный суд в своем первом постановлении от 2014 года о законе об «иностранных агентах», отвечая на вопрос о дискриминационном характере этого закона, аккуратно его обошел, кое-что признав дискриминационным, а в целом сказал, что дискриминации в связи с этим законом быть не должно.

Но большая проблема заключается в том, как доказать дискриминацию, потому что никто никогда не говорит прямо, что отказывается принять на работу из-за цвета кожи, происхождения, вероисповедания, национальности или принадлежности к «иностранным агентам». Ответы всегда уклончивые, либо вообще по формально другим основаниям. А для того, чтобы идти в суд, чтобы признать отказ незаконным, нужны доказательства: аудиозапись, письмо на электронную почту.

Почти наверняка, если сейчас в «Информационную культуру» отправят адвокатский или журналистский запрос с просьбой подтвердить информацию о том, что они отказались заключать с Алесей Мароховской договор из-за того, что ей присвоен статус «иностранного агента», — я ставлю 99 к 1, что организация это откажется подтверждать. Ведь если она подтвердит, это будет подсудное дело. Более того, нарушение равноправия граждан — это отдельная статья в Уголовном кодексе. Это довольно редко работающий состав преступления, но он существует.

Если у Мароховской есть доказательства того, что ей отказано именно из-за ее «иноагентского» статуса, то у нее хорошие шансы в суде, потому что это стопроцентная дискриминация.

Еще раз: отказ от сотрудничества с человеком из-за его «иноагентского» статуса — это дискриминация, запрещенная Конституцией и законом под угрозой уголовного преследования и компенсации морального вреда. Федеральный закон и Конституционный суд говорят, что статус «иностранный агент» не носит дискриминационного характера. Следовательно, тот, кто пытается использовать этот статус для ограничения в доступе к чему-то, нарушает закон.

Прогнозировать правоприменительную практику, как это будет работать дальше, — дело неблагодарное. Понятно, что в индивидуальном порядке каждый журналист будет находить для себя решение. Кто-то уйдет из журналистики, кто-то сменит профессию на какую-то непубличную. Таким образом, если они перестанут производить журналистские материалы, им не придется маркироваться и то, какие они там сдают отчеты в Минюст, будет мало кого на работе волновать.

Рискованно ли для работодателя нанимать к себе «иноагента», зависит от того, какую функцию в коллективе будет выполнять этот человек. Если журналист устроится к нему работать просто офис-менеджером или на кухню — никаких проблем. Если он наймет журналиста для выполнения журналистской работы, то должен будет все его материалы маркировать. Владельцы изданий, вероятно, не захотят выполнять эту обязанность. Не захотят рисковать возможным привлечением к административной ответственности в случае, если они когда-то этого не сделают.

Галина Арапова

Директор Центра защиты прав СМИ

Случай Алеси — это дискриминация чистой воды! Думаю, для этого все и затевалось. И там дискриминация многоуровневая на самом деле. «Иностранным агентам» много что запрещено, и много того, в чем они ограничены, в основном пока это было по отношению к НКО — «иноагентам». Сейчас мы видим, что такое же дискриминационное отношение проявляется и к журналистам, признанным «иноагентами». Дальше можно ожидать большего, потому что на подходе реестр просто физлиц-«иноагентов», думаю, и им будут отказывать в трудоустройстве без особой мотивировки.

Причем формально по законодательству есть разве что ограничения для приема на работу «иноагентов» на госслужбу и муниципальную службу — но это нужно проверять, ограничения вносили вроде в этом году.

Наличие в штате человека со статусом СМИ — «иноагента» для работодателя не влечет никаких последствий и обременений ни с налоговой, ни с другой точки зрения. Это из внутренних страхов — и попытка продемонстрировать лояльность верховной власти, не более того. Единственное, где будет появляться статус журналиста-«иноагента», если он устроится на работу, то это наличие пометки в 24 слова на его авторских публикациях. И все.

Это постыдный страх в среде бизнеса, который улавливает сигналы от государства и не хочет связываться с «иноагентами», даже если нет прямого запрета. Это стыдно. Но, боюсь, на это и был расчет: создают касту изгоев в обществе, делая публично вид, что в статусе нет ничего такого, мы никого не дискриминируем.