Как понять искусство? 9 современных художников объясняют смысл своих работ

Начать коллекционировать современное искусство сегодня не сложнее, чем заказать еду в супермаркете. Но как понять, какая задумка стоит за той или иной работой, что хотел сказать автор, и вообще стоит ли искать эти смыслы или лучше просто получать эстетическое удовольствие? Мы выбрали 9 работ российских художников, которые представлены на маркетплейсе современного искусства Bizar, и попросили авторов о них рассказать. Кстати, каждая из работ может стать частью вашей коллекции.

Дмитрий Гутов

— Мои работы — это отчасти мой дневник. Я записываю важные мысли и потом переношу их на холст — таким образом фиксирую свое состояние в определенный момент. Только когда ты записываешь события, многое улетучивается. А когда делаешь картины, твое состояние отпечатывается и ты потом без труда его воскрешаешь даже спустя 50 лет.

Фраза на этой картине — это цитата из письма Ван Гога его брату Тео. И она гениальна. Я перманентно нахожусь в кризисе и постоянно переживаю, когда стою перед холстом и у меня нет идей. Это довольно сильная негативная эмоция. Ты боишься испортить холст, не знаешь, что делать, а он на тебя таращится. Фраза Ван Гога в свое время подарила мне что-то вроде просветления. Я подумал: «Не заморачивайся сильно, а просто работай. Раскочегарь себя, и что-то придет». 

Есть разные способы понимания современного искусства. Недавно мы вместе с пятилетним внуком были в авангардном европейском музее. Я думал, он будет страдать, а его нельзя было оттуда вытащить. Отчасти искусство рассчитано на такое непосредственное, детское восприятие. Взрослому человеку надо отключить всю засоренность культурой и избавиться от ожиданий — тогда можно получить наслаждение. Другой вариант — очень серьезно изучать искусство: слушать лекции, ходить по выставкам и читать аннотации, изучать интервью, концепции, рассказы искусствоведов-кураторов. Важно открыться этому миру и начать в него углубляться — в современном искусстве есть масса захватывающего.

Евгений Гранильщиков

— Я видеохудожник и чаще всего работаю с кино и другими типами движущегося изображения, но бывает — фотографирую. В этой небольшой серии изображения выглядят будто вырезанные из фильма кадры, скриншоты. Но самого фильма нет. О нем есть лишь смутное представление. О чем было это кино? Почему мы видим только фрагменты, но не сам фильм? Это правильные вопросы, ответы на которые мы пытаемся найти, читая субтитры. Тексты на фотографиях неоднозначны: в них как будто есть второе дно. С одной стороны, субтитры комментируют саму работу, а с другой — что-то большее: например, исторический момент или саму по себе неоднозначность.

Я довольно часто читаю лекции и стараюсь понятно рассказывать о современном искусстве. Конечно, тут есть сложности. Современное искусство — изощренная система языка. Если вы не знаете английский язык, то не сможете общаться и понимать других людей. Так и с искусством. Но в искусстве нестрашно чего-то не понимать. Даже профессионалы не всегда его понимают (например, я). Чаще всего вы сталкиваетесь с чем-то незнакомым, и вам нужно немного знаний и интереса, чтобы продвинуться дальше. Несомненно, понимание контекста, знание художника и других его работ очень помогут. Но практики художников индивидуальны, и каждый раз вы будете сталкиваться с новыми языковыми вселенными.

Павел Отдельнов

— Самое подвижное и пластичное в нашей стране — это русский язык. Он, конечно, велик и могуч, но при этом восприимчив и открыт к изменениям. Особенно в части сленга и жаргонизмов. Некоторые из новообразованных слов оседают и остаются в языке надолго, если не навсегда. Другие (например, слова «олбанского» языка нулевых) исчезают почти мгновенно и бесследно. Неизменен только пейзаж, который, несмотря на бурные преобразования прошлого века, почти тот же, что и во времена великих художников Алексея Саврасова и Федора Васильева. 

В серии шелкографий в такой пейзаж я помещаю слова, которые еще не прочно вошли в язык. Одно из них — «хтонь». Изначально оно возникло в древнегреческой мифологии, где «хтонический» значило «подземный», «принадлежащий подземному царству, царству мертвых». Сейчас этим словом выражают эмоции по поводу увиденного, и это слово может означать нечто близкое по смыслу таким словам, как «уныние», «неустроенность». В другой шелкографии я использую слово «стартап», которое, очевидно, пришло из английского языка, и также неизвестно, сможет ли оно надежно закрепиться в русском языке. В моих шелкографиях эти слова выглядят откуда-то свалившимися в привычный пейзаж. Кто знает, возможно, он поглотит их без остатка.

К искусству можно подходить с самых разных сторон — здесь нет единственно верного и «правильного» прочтения, расшифровки некоего скрытого сообщения. Для кого-то искусство будет ребусом, для кого-то — созерцательным опытом, для кого-то — вызовом и даже провокацией. И разумеется, чем больше зритель насмотрен, тем больше способен увидеть. Я уверен, что почти всегда есть несколько возможных уровней прочтения.

Елизавета Манохина

— «Serotonius» — работа из цикла «Нейробестиарий». На его создание меня вдохновил средневековый бестиарий — рукописная книга с миниатюрами, где условно, образно и вместе с тем невероятно пластично запечатлены вымышленные и реальные существа. Мой бестиарий посвящен процессам в мозге человека: я попыталась представить, как выглядели бы нейромедиаторы вроде серотонина, дофамина и норадреналина, если бы они были реальными существами.

Serotonius представляется в виде крылатого существа, возникающего из темного фона, извергающего пламя. Он — символ бушующей жизни, тепла и радости. В работе присутствует практически весь цветовой спектр, потому что существо проявляет себя многогранно. Но преобладающими являются теплые цвета (оранжевый, красный, желтый), так как именно они в архетипическом и эмоциональном плане ассоциируются с радостью, восторгом, весельем. А решение сделать эту серию работ на переливающейся, легкой и струящейся ткани родилось из желания поддержать эфемерность изображенных на нем существ, которые не являются воплощением физического мира напрямую.

Сергей Шеховцов

Серия «Moscowland» — это зарисовки и скетчи, которые родились во время моего путешествия на автомобиле из Ростова-на-Дону в Москву и обратно. Тяжесть и легкость, объемность и газообразность — это очень знакомые ощущения на границе страны и столицы.

Эта серия и, в частности, работа «Фигуристка» — оммаж советскому фарфору, его пластике и героям. Алюминиевая банка, выкрашенная в синий цвет, здесь становится подставкой и льдом одновременно. Медийность и бедность, поп-арт и бедное искусство — хештеги этой серии. Пенопласт, пластик, поролон — вся эта химия стала новой бронзой, мрамором, глиной нашего времени. 

Мария Кокунова

Уже больше пяти лет я живу за городом в добровольной социальной изоляции. Импульсом для начала работы над проектом «Пещера» стала потребность понять, почему опыт материнства и внешне комфортное, уединенное существование, к которому я стремилась, вопреки ожиданиям обернулись появлением чувства тревожности, страха смерти, агрессии, а также проблемами с самоконтролем. 

Аллегория пещеры стала выражением всех составляющих моего личного опыта, поскольку этот архетип связан с понятием первого дома, убежища, женским началом и культом богини-матери, которая не только дарует жизнь, но и отнимает ее. 

В процессе работы над проектом я старалась определить для себя каждую переживаемую эмоцию и переводила ее в визуальную метафору, перерабатывала появлявшиеся в условиях изоляции травматичные воспоминания. Эти задачи определили мой метод: часть работ снималась в моем доме и расположенных рядом подземных Саблинских пещерах; часть фотографий была сделана в доме родителей на Кубани, где прошло мое детство. Совмещая полученные изображения, я конструирую собственную пещеру. Я уподобляю этот процесс работе сознания, которое галлюцинирует в настоящей пещере в условиях сенсорной депривации без привычного потока информации и стимуляции органов чувств. Но в итоге я прихожу к тому, что материнство и связанные с ним первобытные инстинкты: любовь к детям, агрессия и страх смерти, — делают мою жизнь более осмысленной. «Пещерное» существование активизирует творческие силы: становится персональным мифом, сюжетом проекта и катализатором рефлексивных процессов.

Федора Акимова

— По образованию я театральный художник, и мне нравится, когда вещи говорят сами за себя. Это не столько концептуальный подход, сколько чувственный. Мне нравится создавать объекты или инсталляции и давать возможность зрителям самим выбирать, что та или иная работа для них значит.

Объект Antiantrop 5 сделан из киота, советских лыж, деревянной тарелки и детских игрушек, а еще дополнен вышивкой — в итоге получается симфония звучаний. Я нарочно не изображаю человека и обращаюсь к образам животных — мне хотелось сместить фокус зрителя с себя. Само название Antiantrop предполагает антиантропоцентричный взгляд на мир. Мы думаем, что мы самое важное на планете, и словно дети пытаемся играть миром, но наша деятельность нередко оказывается губительной. Мне хочется, чтобы мы критически посмотрели на самих себя и, возможно, что-то изменили в собственной модели поведения.  

Саша Зубрицкая

Мой проект «Мастер Ключ» — о поиске баланса. Персонаж работы FIREDEAL означает желания, захватывающие нас аффекты и маниакальные состояния. Он здесь в костюме и с документами, пытается подписать договор и при этом не обжечься. Так и мы ищем острых состояний, хотим прикоснуться к ним и не перегореть.

Фраза на иллюстрации взята из вселенной Линча, но, строго говоря, не имеет к ней отношения. Она уже проникла в поп-культуру и стала просто узнаваемой фразой, с которой интересно играть. Я часто заимствую обрывки фраз и что-то переделываю, по-другому их трактую. Игра слов часто появляется в моих работах. В этой работе одной фразой получилось описать весь смысл: «Огонь, работай со мной».

Алина Золотых

Свои работы я в основном придумываю в дороге. Мне нравится это состояние: ты уже не там, где ты был, но еще не там, где должен оказаться. Я люблю подмечать детали в окружающем меня пространстве, в людях и их взаимодействии. Мне нравится наблюдать. И мне с детства нравится рассказывать истории, используя предметы, которые есть под рукой. 

Основные темы моих работ — это пространство прошлого и бытовая лирика. Прошлое для меня — это разные события, воспоминания о них, эмоции, которые я переживала, мои реакции и реакции других людей. Прошлое сильно влияет на нас и отчасти конструирует настоящее. Оно подвижное: каждый раз, когда мы что-то вспоминаем, оно видоизменяется. А бытовая лирика — это опыт проживания жизни. Мне нравится использовать в работах бытовые предметы, потому что они многое могут о нас рассказать. Когда археологи устраивают раскопки, они реконструируют жизнь до нас. 

Мне нравится делать ироничные и смешные вещи, подмечать детали, работать со словами и искать каламбуры. Фраза «Что я несу» показалась мне забавной, мы все ее временами произносим. Мне захотелось сделать объект, который можно было бы нести, и при этом позволить фразе войти во взаимодействие с работой. Такой нелепый и бесформенный пакет отлично для этого подходит: он растекшийся и непонятно, что в нем находится. Он тонкий, мягкий и податливый, но на самом деле тяжелый и твердый. Так бывает и со словами: нам кажется, что мы несем что-то неважное, но на самом деле слова могут быть куда более монументальными, чем-то, что вырывается из недр души.

Увидеть больше работ и узнать об их авторах можно на сайте Bizar — новом маркетплейсе современного искусства. Здесь можно приобрести живопись, графику, скульптуру, фотографии, виртуальное искусство. Для знакомства с авторами есть подкасты, видео и статьи (вот, например, подборка молодых художников, на которых стоит обратить внимание, а вот список художников, вошедшие в музейные коллекции). Если подобрать какую-то конкретную работу трудно, кураторы маркетплейса готовы дать персональные рекомендации и проконсультировать по любому вопросу. Купить произведение искусства с доставкой до двери можно в одно касание через Google Pay или Apple Pay, а также заказать оформление работы в багетной мастерской или сделать удаленную примерку в интерьере.