«Валентайн» — Элизабет Уэтмор продолжает традицию Фолкнера и Стейнбека в своем дебютном романе О Техасе 1970-х и жестоком преступлении, совершенном в День влюбленных

Литературный критик Галина Юзефович рассказывает о дебютном романе американки Элизабет Уэтмор «Валентайн». Действие развивается в середине 1970-х — главная героиня, жительница техасской Одессы, обнаруживает у себя на пороге избитую и изнасилованную девочку. Она становится свидетелем по делу против молодого белого нефтяника — но это устраивает далеко не всех ее соседей. У Уэтмор получился настоящий многоголосый сложный американский роман — и вот почему.

Элизабет Уэтмор. Валентайн. М.: Эксмо, 2021. Перевод В. Голышева

Магистральный для всего ХХ века жанр «великого американского романа», традиционно лежащего на стыке заостренной социальности и обнаженной персональности, в последние годы почти ушел с литературной авансцены. Кажется, что за поддержание славных традиций Уильяма Фолкнера и Джона Стейнбека в современной американской прозе отвечают разве что такие мастера, как Джонатан Франзен, Ричард Руссо и Филип Майер. Тем приятнее (и, пожалуй, удивительнее) встретить идеальный, полнокровный «великий американский роман», принадлежащий перу дебютантки: в своей нашумевшей первой книге «Валентайн» уроженка Техаса Элизабет Уэтмор не просто механически воспроизводит респектабельный канон, но переосмысляет его, актуализирует и возвращает читателю счастливо и гармонично обновленным.

Однажды утром 1976 года двадцатишестилетня Мэри Роуз, мать девятилетней дочери, готовящаяся родить еще одного ребенка, открывает дверь своего уединенного ранчо в окрестностях города Одесса и обнаруживает на пороге четырнадцатилетнюю Глорию Рамирес, босую и окровавленную. Накануне вечером, в день Святого Валентина, Глория (дочь нелегальной мигрантки из Мексики, бросила школу, курит, выпивает, напрашивается на неприятности) села в машину к незнакомому белому парню-нефтянику, который завез ее в глушь, всю ночь насиловал, а после зверски избил. И это событие становится смысловой осью, вокруг которой сначала неспешно, но постепенно разгоняясь, вращается мир романа Элизабет Уэтмор.

Мэри Роуз готовится дать в суде показания против насильника, и становится объектом травли со стороны соседей — многим кажется, что изнасилованная девочка сама виновата в произошедшем, и не стоит губить репутацию хорошего парня из-за глупого недоразумения. Соседка Мэри Роуз, семидесятилетняя сумасбродка Корин (для того, чтобы стяжать подобную репутацию, в ее поколении достаточно было вернуться на работу после замужества и рождения ребенка) топит в виски свое горе из-за недавней смерти мужа. Беспризорная соседская девочка, девятилетняя Дебра Энн (отец целыми днями вкалывает на нефтяном прииске, мать только что сбежала в неизвестном направлении, оставив мужа и дочь) пытается как-то пережить и осмыслить свою утрату, а попутно принимается опекать живущего в канаве молодого бродягу, только что вернувшегося с Вьетнамской войны. Сюзанна, занудная и утомительно безупречная соседка Корин, под глянцевитой личиной олимпийского высокомерия прячет неистребимый страх нищеты и отверженности, из которых в свое время с колоссальным трудом выкарабкалась. А укрывшаяся в загородном мотеле под присмотром дяди Глория Рамирес отращивает волосы на обритой голове и силится собрать свою жизнь из тех осколков, в которые она превратилась за одну ночь. 

Добрый десяток судеб, переплетаясь, разветвляясь, раскручиваясь сразу и в прошлое, и в будущее, все вместе складываются в настоящий эпос из жизни женщин в Техасе и, шире, в Америке ХХ века. Ранние нежеланные браки (беременность в семнадцать лет — и вся жизнь насмарку), унизительная зависимость от мужей, одиночество, сначала навязанное, а после успешно усвоенное ханжество, фактически легализованное сексуальное насилие («Знаешь, кто такая девственница в Лейк-Чарльзе? — Двенадцатилетняя уродка, которая умеет быстро бегать»), невозможность самостоятельно зарабатывать и делать карьеру. Весь этот сумрачный феминистский набор Уэтмор расцвечивает проблемами расизма (одесское общество почти единодушно встает на сторону насильника, ведь его жертва — всего лишь «какая-то мексиканка») и экологии (нефтяной бум, такой благотворный и живительный для экономики, в прямом смысле убивает иссушенную техасскую землю). Словом, не хватает только рассуждений об изменениях климата для того, чтобы собрать леволиберальное тематическое бинго, неизменно возмущающее российских борцов с так называемой «американской повесткой».

Однако — и в этом заключена уникальность Элизабет Уэтмор — из самого что ни на есть «повесточного», утрировано актуального сора она ухитряется прорастить нечто поразительно естественное, живое и прекрасное. То, что у других свелось бы к банальному и прямолинейному идеологическому императиву, в ее исполнении обрастает полутонами, наливается сложностью, щемящей детальностью, безусловной достоверностью и глубиной. Актуальность романа Уэтмор — результат не осознанного желания встроиться в тренд, но редкого и потому особо ценного совпадения социального запроса и живой персональной обеспокоенности. И именно эта способность непосредственно переживать всеобщее как личное, откликаться собственной горячей эмоцией на глобальные веяния и позволяет поставить «Валентайн» в один ряд с лучшими образцами великого американского романа.

Переводить Элизабет Уэтмор на русский взялся Виктор Голышев — помимо прочих своих бесспорных заслуг с большим отрывом лучший переводчик Уильяма Фолкнера. И этот выбор не случаен: в романе Уэтмор вполне отчетливо звучат отсылки и к романам Фолкнера (в первую очередь, пожалуй, к «Когда я умирала» — от него «Валентайн» унаследовал свою многоголосую структуру), Стейнбека (антураж вполне однозначно отсылает к «Гроздьям гнева») и Харпер Ли (прокурор, пытающийся добиться для насильника обвинительного приговора, словно бы зеркально воспроизводит адвоката Аттикуса Финча, защищающего чернокожего парня в «Убить пересмешника»). Выискивать и фиксировать эти пересечения, рифмы и параллели — отдельное наслаждение, которое «Валентайн» подарит своему читателю сполна. 

И все же главная мысль, которую можно вынести из литературного дебюта Элизабет Уэтмор, касается не формы и не традиции, но того очевидного факта, что не бывает плохих тем — бывают посредственные писатели. Автор же по-настоящему одаренный (такой, как Уэтмор) может позволить себе выбрать любую — сколь угодно тривиальную и избитую — тему: у него все равно получится нечто свежее и настоящее.