Почему в местах заключения такие ужасные туалеты Правозащитники почти 30 лет борются с этой унизительной практикой, но без больших успехов

Тысячи людей были задержаны на акциях в поддержку Алексея Навального, сотни из них были приговорены к административному аресту. Многие из этих людей впервые оказались в отделениях полиции, изоляторах и спецприемниках и пришли в ужас от туалетов в виде «дырок в полу», пользоваться которыми к тому же приходилось у всех на глазах. Спецкор «Медузы» Максим Солопов попытался разобраться, почему в российских местах лишения свободы до сих пор пользуются нормативами 1980-х годов, устанавливают чаши «Генуя» вместо нормальных унитазов и не обеспечивают приватность отхожих мест.

«Дырка в полу вместо туалета, вокруг нее стенка по пояс, и туда направлена камера», — так описывала свою камеру корреспонденту «Медузы» москвичка, освободившаяся после трех суток в Центре временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) в деревне Сахарово. «Туалет без перегородки на обозрении у всех», — рассказывал и 23-летний арестант ЦВСИГ Эмин Керимов в беседе с «Медиазоной». 

Задержанного координатора штаба Навального в Перми Сергея Ухова тоже больше всего поразил именно санузел в городском спецприемнике: «Не дырка в полу, а железная раковина, забетонированная в пол, и от остального пространства камеры ее отделяет только небольшая стена в полтора метра высотой: меня она, например, вообще не скрывала. А если ты заходишь к туалету, то он стоит еще на постаменте, там три ступеньки — и оттуда тебя уже по пояс видно. Это самое унизительное: приходится ходить в туалет практически при всех. И оттуда ужасный запах доносится».

Ухов описал арестантские методы борьбы с этой дикостью — примитивные, но использующиеся годами: «Чтобы запах оттуда не доносился, на веревочку к трубе привязывают пол-литровую упаковку из-под сметаны, кладут в этот стаканчик что-нибудь тяжелое, завязывают все в пакет — и эту «пробку» ты каждый раз, когда идешь в туалет, должен достать за веревку из этой дырки, а потом обратно туда ее затыкать. Эти «пробки» там много лет уже висят — все черные».

«Дырка в полу»

Напольный унитаз — так называемая чаша «Генуя» — используется в местах лишения свободы прежде всего из-за своей вандалоустойчивости, объяснил «Медузе» почетный председатель Общественной наблюдательной комиссии Москвы (ОНК) Москвы Андрей Бабушкин, который занимается этой проблемой в местах лишения свободы уже много лет.

«Сломать чашу «Генуя» практически невозможно, в то время как унитаз сломать очень легко, а вандалоустойчивые унитазы появились всего лишь 30 лет назад, сто лет назад их просто не было. Если поставить обычный унитаз в тюрьме, через месяц от него ничего не останется», — рассказывает Бабушкин.

Кроме того, по его словам, считается, что такой тип сантехники позволяет «более полно опорожнять кишечник» и сделать это быстрее. В условиях, когда в тюремной системе было одно отхожее место на 25 человек — только с 1985 года норматив был изменен на 15 человек на место, — скорость испражнения играла существенную роль для того, чтобы все имели доступ в туалет», — говорит правозащитник.

Норма, требующая наличие одного унитаза на 15 заключенных, действует до сих пор — она утверждена действующим приказом Минюста от 02.06.2003 № 130 для служебного пользования «Об утверждении Инструкции по проектированию исправительных и специализированных убеждений уголовно-исполнительной системы», следует из решения Новокуйбышевского суда Самарской области от февраля 2019 года.

На нарушение этой инструкции в самарской ИК-3 пожаловался региональный прокурор по надзору за соблюдением прав в местах лишения свободы. Прокурорская проверка в ноябре 2018 года выявила, что 10 из 14 отрядов не оборудованы сантехникой исходя из указанного норматива (в некоторых отрядах было только четыре унитаза на более чем 100 человек). При этом упомянутая в решении суда инструкция Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) позволяет устанавливать в камерах не только чаши «Генуя», но и обычные унитазы.

Заключенному свердловской колонии Дмитрию Мацилецкому ИК-3 Верх-Исетский районный суд присудил компенсацию в 25 тысяч рублей из-за условий заключения. Среди прочего на две чаши «Генуя» и два унитаза в отряде приходилось 170 заключенных, что «вызывало затруднения при использовании туалета или умывальника в утренние и вечерние часы».

«Кроме того, в туалетах отсутствовала приватность, поскольку между унитазами и чашами «Генуя» стояли перегородки высотой один метр, при этом проточная вода в туалете отсутствовала, что создавало застой нечистот, — говорилось в иске. — 22 сентября 2017 года, ожидая утром очереди в туалет, Мацилецкий опоздал на утреннюю зарядку, за что был водворен в штрафной изолятор на 15 суток».

Правозащитники ставили вопрос о замене чаш «Генуя» унитазами с начала 1990-х годов. «Сейчас у меня в руках соответствующая рекомендация круглого стола по защите прав заключенных от 1995 года — четверть века назад, — рассказывает Бабушкин. — Я помню, что в 1991 году, когда я был председателем комиссии Моссовета [по защите прав заключенных], мы рекомендовали заменить чаши «Генуя» уже тогда». По его словам, на сегодняшний день благодаря давлению правозащитников в большинстве камер [московских СИЗО] были установлены унитазы, но это почти не коснулось отделов полиции и изоляторов временного содержания (ИВС). 

Причина очень простая, говорит Бабушкин. «Если [в СИЗО] кто-то пнул по унитазу ногой или сел на него и расшатал, сокамерникам будет очень просто понять, о ком речь, и выразить ему свое неудовольствие. В отделении полиции человек находится максимум 48 часов, в ИВС — чаще всего двое-трое суток. Отследить в таких условиях, кто сломал унитаз, тяжело. Чтобы не менять унитазы каждый месяц, система пытается использовать чаши «Генуя»», — объясняет правозащитник.

В свою очередь, для многих людей чаши «Генуя» просто не подходят, говорит он: «Если у людей есть переломы костей, травмы позвоночника, нарушения опорно-двигательной системы, нарушения вестибулярного аппарата, то чаши «Генуя» для них либо полностью неприемлемы и заставляют страдать, либо как минимум затруднено их использование».

Например, отсудить компенсацию за ненадлежаще оборудованное отхожее место удалось заключенному в Калининградской области, который был ранен в ноги при попытке к бегству. В мае 2018 года Центральный районный суд Калининграда признал, что санузлы в штрафном изоляторе ИК-9 «не были надлежащим образом оборудованы для лиц с ограниченными возможностями». Правда, за моральные и нравственные страдания Евгения с Российской Федерации было взыскано всего десять тысяч рублей. 

Две тысячи рублей отсудил у государства за нарушение своих прав бывший заключенный нижегородского СИЗО № 52/1. «Настоящей пыткой» для инвалида с заболеванием позвоночника, передвигающегося в поясничном корсете с опорой на трости, стала необходимость справлять естественную нужду в чашу «Генуя». «Санитарное состояние камеры было ужасное — тараканы и крысы с размером с тапочку, которые вылезали из самого туалета (чаша «Генуя»). Матрасов на всех не хватало, спали на куртках и телогрейках, все вещи постоянно сырые, и от этого были вши и клопы», — говорилось в иске. 

Приватность и тюрьма

Российские заключенные жалуются не только на туалеты в форме «дырки в полу», но и на отсутствие приватности, нормальных перегородок и неприятные запахи в камере. В картотеке решений российских судов таких жалоб очень много, но большинство из них оставлены без удовлетворения.  

Например, в 2019 году в Норильский городской суд обратился заключенный СИЗО-4 по Красноярскому краю с требованием возмещения морального вреда. В камере изолятора чаша «Генуя» не была оборудована сливным бачком, «все смывалось самотеком при открытии крана, из-за чего в камере стоял неприятный запах». При этом от жилой части камеры отхожее место отделялось перегородкой высотой всего 80 сантиметров, «из-за чего справлять естественную нужду ему приходилось на глазах сокамерников». В этом случае суд отказал истцу — из-за того, что с жалобой он обратился 12 лет спустя после отбытия из СИЗО. Сейчас туалеты в камерах норильского СИЗО отделены перегородкой высотой 1,5 метра. 

Пожизненно осужденный Сергей Пискунов в 2020 году пожаловался, что с 23 декабря 2019 года по 14 января 2020 года в порядке карантина содержался в специальных камерах ИК-18 Ямало-Ненецкого автономного округа в неприемлемых условиях.

«Туалеты, установленные в камерах, представляют собой бетонные кубы высотой около 40 сантиметров, длиной и шириной около 50 сантиметров с вмонтированной в них чашей «Генуя», не отгорожены от территории основной камеры, кроме того, сотрудники колонии посредством «смотровых люков» в дверях камер или посредством системы видеонаблюдения могут беспрепятственно наблюдать за справлением естественных физиологических потребностей без соблюдения норм приватности, отсутствует жидкостной клапан, из-за чего в камере постоянно стоял сильных запах канализации», — описывал условия содержания Пискунов. В мае 2020 года Лабытынагский городской суд в иске Пискунову отказал. 

В Башкирии в мае 2020 года суд присудил в качестве компенсации морального вреда одну тысячу рублей заключенному, который пожаловался на условия в Нефтекамском изоляторе временного содержания, в камерах которого санузлов не было вообще.

«В связи с чем при приеме-сдаче дежурств осуществляется покамерный вывод подозреваемых и обвиняемых в туалет под охраной заступающего и сменяющегося нарядов. В ночное время используются биотуалеты (ведра) для оправления естественных надобностей. Согласно распорядку дня, дежурные по камерам во время утренней оправки выливают содержимое биотуалетов в унитаз, после чего осуществляется мытье и дезинфекция биотуалетов с применением 0,1%-ного раствора део-хлора», — говорится в решении суда.

А в 2018 году в Орске суд, напротив, отказал бывшему арестанту в его иске о возмещении морального вреда за содержание в ИВС в 2010 году, не найдя оснований для компенсации. «В ИВС отсутствовал унитаз, вместо него стояла чаша «Генуя» без смывного бачка, в камере находилась камера видеонаблюдения, направленная на туалет», — говорилось в жалобе бывшего заключенного.

Видеокамера, направленная на отхожее место, — это грубое нарушение, говорит Бабушкин. «Если человеку кажется, что это так, надо писать заявление, чтобы его отвели в комнату видеонаблюдения. Там он сможет убедиться, что камера повернута так, чтобы туалет она не охватывала. Мы всегда рекомендуем делать именно так. Нормальные начальники учреждений предоставляют людям такую возможность. За много сотен посещений мест содержания под стражей я знаю примерно пять случаев, когда видеокамеры действительно были направлены на отхожее место. За это должностных лиц жестко наказывают», — уверяет правозащитник,

Гораздо более распространенная проблема заключается в том, что порой камера в учреждении устроена так, будто спят и едят буквально в туалете. «Представим себе камеру площадью восемь квадратных метров — у нас должно быть четыре квадратных метра на одного человека. Два метра в ней занимает туалет. Вот так человек живет 10–15 суток в туалете. Это действительно большая проблема, — рассуждает Бабушкин. — Разумеется, перегородки, отделяющие отхожее место от остальной камеры, должны быть высокими — до потолка, ну или как минимум высотой с человеческий рост, а также видео-, звуко- и запахонепроницаемыми».

Сейчас в московских СИЗО в основном установлены полноценные перегородки, отделяющие туалеты, но в ИВС и спецсприемниках — далеко не всегда, говорит Бабушкин. По его словам, значительная заслуга в установке перегородок в СИЗО принадлежит бывшему директору ФСИН Александру Реймеру, осужденному в 2017 году за мошенничество. «Именно его приказом в СИЗО были введены эти перегородки в обязательном порядке. До этого перегородки были на усмотрение начальника СИЗО и даже начальника корпуса. Считали они нужным — делали, потом происходило в этих перегородках ЧП — то же самоубийство, — и начальника снимали с должности за такое решение. Никто ведь не приказывал ему делать такие перегородки. А от Реймера эта инициатива получила поддержку», — объясняет Бабушкин. 

Примечательно, что когда Реймер сам оказался в СИЗО «Лефортово», то узнал, что «это было единственное СИЗО, которое не выполнило его требование по обеспечению приватности отхожих мест и где не было таких перегородок», говорит Бабушкин. «Реймер тогда очень сильно возмущался. Сейчас уже и в «Лефортово» перегородки все-таки стали делать, хотя, по-моему, до сих пор не во всех камерах», — рассказывает правозащитник. 

Совсем другие требования в инструкции по проектированию объектов органов внутренних дел МВД России, разработанной Государственным специальным проектно-изыскательским институтом (ГСПИ) МВД еще в 1995 году. «Унитазы и умывальники в камерах, карцерах, изоляторах необходимо размещать в отдельных кабинах с дверьми, открывающимися наружу. Кабина должна иметь перегородки высотой 1 метр от пола санитарного узла», — говорится документе.

Вопрос перегородок действительно сложный, говорит Бабушкин: с одной стороны, на них нужно еще найти деньги, с другой — закрытая от сокамерников и видеонаблюдения зона считается потенциально опасной, в ней могут совершаться преступления или самоубийства. «В целом нам удавалось находить понимание, что нормальные перегородки все-таки нужны. Хотя каждый раз, когда происходит очередное самоубийство в конкретном учреждении, поднимается вопрос о том, чтобы такие перегородки убрать», — говорит правозащитник.