Перейти к материалам
истории

«Контроль — это смерть заживо, потеря контроля — залог возвращения к жизни» Интервью режиссера Томаса Винтерберга о фильме «Еще по одной», «Догме 95», датчанах и алкоголе

Источник: Meduza

В прокат 12 ноября выходит «Еще по одной» Томаса Винтерберга — один из самых обсуждаемых европейских фильмов года. Весной он был отобран в программу Канн (фестиваль не состоялся), а осенью принес исполнителям четырех главных ролей призы на фестивале в Сан-Себастьяне. 10 ноября «Еще по одной» стал одним из главных номинантов премий Европейской киноакадемии. В канун российской премьеры фильма с его автором, знаменитым датским режиссером и участником «Догмы 95», поговорил кинокритик «Медузы» Антон Долин.

— С чего начался замысел этого фильма — с теории норвежского ученого Финна Скэрдеруда о том, что повышение алкоголя в крови делает человека счастливым, или с истории четырех школьных учителей, решивших преодолеть кризис среднего возраста, выпивая на работе? 

— В самом начале была идея фильма, воспевающего алкоголь. Надо было признать, что великие политики и исторические деятели принимали решения, менявшие ход истории, под воздействием алкоголя. То же касается и искусства. Фантастика, нет? Потом постепенно фильм вырос в нечто иное — надеюсь, большее. Алкоголь может возвышать человека, а может разрушать, даже уничтожать. Распадаются семьи, люди умирают. Идея бродила в голове долгие годы, я никак не мог отыскать для нее подходящую форму.

А потом вдруг понял: герои должны быть школьными учителями, решившимися на эксперимент. Тут-то все и начало складываться. Уже после этого я получил письмо от своего норвежского издателя, рассказавшего мне об этой удивительной теории Скэрдеруда. Блестяще, это нам и было необходимо, чтобы мотивировать героев! Так сценарий выстроился вокруг этой истории.

— Какие у вас отношения с алкоголем? Знаю, что Копенгаген — одна из алкогольных столиц Европы и чуть ли не самый пьющий город в Скандинавии. 

— Я очень тревожусь за датскую культуру потребления алкоголя. Столько лицемерия в том, как мы говорим об этом. Мне хотелось задаться вопросом: почему мы пьем? Ведь наша страна — одна из самых безопасных в мире, откуда же эта неистребимая потребность? Ответ неизбежно будет многоуровневым, обойтись без Кьеркегора тоже не получится. Это очень сильный инстинкт, ему трудно противиться.

Что до меня, то могу поделиться собственным опытом, отчасти переданным в фильме. Твои отношения с алкоголем строятся фазами. В первой фазе ты становишься улучшенной версией самого себя. И у тебя возникает потребность поддерживать это состояние, возвращаться к нулю все сложнее — это вторая фаза. Третья — уже непосредственное воздействие алкоголя на твое физическое состояние. Я рекомендую оставаться на уровне первой фазы и не переходить ко второй. Если вам хочется еще и еще, самое время остановиться. Но моя жизнь вполне обыденна; дома маленькие дети, я неплохо себя контролирую — может, даже чересчур, — и времени напиваться нет. 

Capella Film

— «Еще по одной» временами вполне предсказуем, но финал — герои так и не бросают пить! — показался мне необычным. 

— Предсказуемый? Хм. Понимаете, мой фильм — об обретении вкуса, об освобождении. В его центре — четверо парней, которые потеряли интерес ко всему, любопытство, вкус к жизни. Им хочется его вернуть любой ценой. В битве они потеряли друга, но продолжают сражаться за свою жизнь. В конце герой застывает в прыжке, и меня спрашивали: он все-таки прыгает или падает? Для меня это все-таки прыжок, а не падение. У зрителя может быть другой взгляд, но мой таков. 

— Невозможно не провести параллель с братством «Догмы 95» — новаторского движения датского и мирового кино, у основ которого вы стояли: четверо братьев, решивших совершить радикальный жест во имя освобождения от рутины и принятых правил. 

— Конечно, как без этого! Открытая параллель. Но меня всегда интересовал этот сюжет: группа людей решает осуществить что-то немыслимое, невозможное. Вместе, держась за руки. Ощущение солидарности и любви позволяет сделать это. Вы можете увидеть в этом что-то привлекательное и сексуальное или, напротив, счесть эту стратегию слишком рискованной, но самое главное — это чувство солидарности, без которого ничего не добиться.

— Вы воспевали дружбу, начиная с первого фильма, в каждой картине.

— Никогда об этом не думал, но, кажется, вы правы. Мой дипломный фильм в киношколе «Последний раунд» был об этом: герой Томаса Бо Ларсена, моего постоянного и любимого актера — он играет Томми в новой картине, — там болен раком и напоследок обходит своих друзей, чтобы попрощаться с ними. Дружба и — шире — солидарность людей, объединившихся против больших групп, крайне важны для меня. Возможно, потому что я вырос в коммуне и никогда в жизни не был в одиночестве, пока мне не исполнилось двадцать с чем-то. 

— Ваши отношения с актерами Томасом Бо Ларсеном или Мадсом Миккельсеном тоже дружеские? Или это только кажется?

— Нет, не кажется. Томас, Мадс, Магнус Милланг — мои ближайшие друзья. Иногда мы подолгу не расстаемся. Мы особенно сблизились с ними во время съемок «Охоты», хотя дружба с Томасом восходит к первому моему фильму. На съемках «Еще по одной» они фактически спасли мою жизнь. Я пережил тогда ужасную трагедию — погибла в автокатастрофе моя дочь, фильм посвящен ее памяти. Если бы не забота моих друзей, не знаю, как я выжил бы. Тут я не способен отделить личное от профессионального. 

— А что ваша дружба с Ларсом фон Триером? Вы вместе придумали «Догму 95», потом вы сняли по его сценарию «Дорогую Венди» — фильм, который я высоко ценю.

— Вы в гордом одиночестве!

— Допустим, почему нет? Так вот, я постоянно вспоминал о Триере, смотря «Еще по одной». Идеалисты с абстрактной концепцией, алкоголизм. Сюжет в его духе. 

— Определенно, что-то общее здесь есть. Ларс меня часто вдохновлял, и я этим горжусь, пусть этот конкретный сценарий он и не читал — жизнь нас развела, хоть мы и не ссорились. Пожалуй, нас обоих интересует… суицидальная общность, назову ее так. Отсюда и идеи «Догмы 95», поэтому мы «братья» по этому движению. Здесь есть что-то общее с «Идиотами» [фон Триера], но ведь не только с ними, а и с «Бойцовским клубом», не так ли? Что до «Идиотов», то я хотел здесь избежать их холодности и умозрительности, сделать более теплый и душевный фильм. 

— Вернемся к Кьеркегору, с которым Триер тоже очень близок: он ироничен, пессимистичен, одинок. Кьеркегор же не случайно упоминается в фильме?

— Случайно? Да это ключевое имя! Оно появилось в фильме благодаря моей жене. Она у меня священница, сыграла соответствующую роль здесь, но и в жизни служит в церкви. Ее диссертация была посвящена концепции любви у Кьеркегора.

«Еще по одной» — картина о доступе человека к неконтролируемой области его сознания и жизни. Контроль — это смерть заживо, потеря контроля — залог возвращения к жизни. Если ты не потеряешь контроль, ты потеряешь себя. Это одна из главных его идей, которой я воспользовался для фильма. Сегодня почти не осталось людей, готовых ослабить контроль. У каждого с ранней юности есть план на целую жизнь, он записан в айфоне и озвучен в соцсетях. Поднося к губам бутылку с алкоголем, ты заключаешь с собой контракт о готовности окунуться в неконтролируемое. Там водятся идеи, там можно найти что-то невероятное. 

Henrik Ohsten / Capella Film
Henrik Ohsten / Capella Film
Henrik Ohsten / Capella Film

— «Еще по одной» также фильм о взрослении и юности. Вас долго называли вундеркиндом, вы прославились в ранней молодости. Контроль приходит с возрастом. Как вам кажется, для вас этот фильм тоже знак зрелости? Верите ли вы в возвращение к духу молодости?

— Я вполне оптимистичен в этом отношении. Но дело, конечно, непростое. Так легко потерять любопытство, утратить вдохновение! Мне уже за пятьдесят, и я все чаще тоскую по легковесности и бесстрашию, утраченным вместе с молодостью.

Однако я знаю людей старшего возраста — например, моего учителя и соавтора сценария по «Торжеству» Могенса Рукова, — которые вечно молоды, хоть и заключены в старые тела. Он был таким беспокойным, любопытным, склонным к риску и безрассудству! Сегодня его бы наверняка посадили в тюрьму за какое-нибудь из хулиганств. Я не такой.     

Беседовал Антон Долин