Вигго Мортенсен снял дебютный фильм. «Падение» — драма о гее и его пожилом отце, который не смог принять сына, но теперь нуждается в его помощи

«Падение» — дебютная режиссерская работа Вигго Мортенсена, в которой он же сыграл одного из главных героев. Пожилой фермер Уиллис Петерсон после смерти второй жены остается в одиночестве и сам сталкивается с тяжелой болезнью. Единственный, кто может ему помочь, — сын Джонни, открытый гей, который живет с мужем и дочерью в Калифорнии и чей образ жизни Уиллис не принимает. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает, как в своей дебютной картине Мортенсен разрушает стандартный маскулинный образ мужчины из американского кино.

Очень многие обрадуются, узнав, что их любимый актер, звезда «Властелина колец» и «Зеленой книги» Вигго Мортенсен, снял собственный фильм, да еще и сыграл в нем главную роль. «Падение» было отобрано в программу не состоявшегося Каннского фестиваля, а потом получило приз в Сан-Себастьяне и теперь добралось до проката. Но многие же наверняка и расстроятся, выяснив, что икона современной маскулинности сыграл здесь роль открытого гея, живущего в браке с мужчиной. В своем разочаровании они не будут одиноки: те же чувства испытывает второй герой фильма.

«Падение» — история пожилого фермера Уиллиса Петерсона, который, расставшись с двумя женами и похоронив обеих, в одиночестве теряет рассудок, съедаемый болезнью Альцгеймера и опухолью. Это и заставляет его, закоренелого гомофоба и мизантропа, обратиться к помощи гомосексуального сына, живущего с мужем и приемной дочерью в ненавистной либеральной Калифорнии. Как бы старик ни презирал нынешнюю толерантность, больше надеяться не на кого. 

Мортенсен, чьи политические взгляды очевидны не только из публичных высказываний, но и из выбираемых им проектов — «Капитан Фантастик» и та же «Зеленая книга» в этом смысле красноречивы, — сам написал сценарий «Падения». Кстати, лучше бы подошел перевод названия «Распад», но кто пойдет на фильм с таким названием? Артист-универсал никогда не ограничивался голливудской карьерой, он давно экспериментирует с независимым кино, вдобавок небезуспешно пробуя себя в живописи, фотографии, поэтическом творчестве. Теперь и в режиссуре, хотя и литературная первооснова «Падения» весьма основательна — невольно проверяешь, не экранизация ли это (нет). Первая параллель, которая возникает в сознании, тоже из мира литературы, — это «Поправки» Джонатана Франзена: тот раньше и откровеннее других исследовал поколенческий разлом между людьми ХХ века и их детьми, которым выпало взрослеть в XXI-м. 

Поверхностный пласт «Падения» очевиден. Это превосходно, искренне и старательно исполненная душещипательная драма об отношениях стареющего отца и независимого, но внезапно осознающего их связь сына — вполне классическая для американского инди-кинематографа сюжетная модель. Фильм грешит некоторыми длиннотами и самоповторами, но остается трогательным до конца. В интригу гармонично вплетены многочисленные флешбэки. Диалог отца с сыном постепенно обогащается нюансами: на сцене появляется сестра героя, чьи дети-подростки с трудом переносят сварливого дедушку, мы узнаем чуть больше о том, как тот расставался с матерью, а потом мачехой сына и дочери. Отвращение и сочувствие к вредному деду сменяют друг друга в глазах как зрителя, так и остальных персонажей картины. Эмпатия, конечно же, побеждает. 

Если «Падение» чем-то интересно по-настоящему — ведь вряд ли мы всерьез сомневались, что Мортенсен справится с режиссурой камерной драмы, — то показанной здесь эволюцией стандартного мужского характера, явленного в американском кино. Уиллис в молодости (шведско-исландский артист Сверрир Гуднасон еще и ощутимо похож на Мортенсена) — красавец-мужчина, настоящий добытчик и охотник, который, правда, не умеет снимать сапоги в доме и плохо понимает, чего от него хотят женщины и дети. Вскоре за внешним благополучием молодого семейства начинает ощущаться трагический надлом, который приводит к разводу. Уиллис становится старше, капризнее, истеричнее, проявляет тиранический характер и бесится, когда окружающие ему не подчиняются. Кажется, таков закон природы — мужчины не умеют быть иными. 

К ужасу и негодованию Уиллиса, его собственный сын Джонни опровергает бесспорный тезис. Он четырехлетним карапузом способен подстрелить утку на охоте с отцом — вот что значит правильное воспитание! — а тинейджером уже откажется стрелять в оленя. Признается в своей гомосексуальности, что не помешает ему получить «мужскую» профессию военного летчика. Докажет способность хранить верность тому, кого любит, и умение прощать близким даже непростительные слова и поступки, проявив недюжинную твердость. Неужели все то, что человечество знало о мужчинах до начала нашего столетия, лишь банальные клише, в одночасье рассыпавшиеся в прах? «Падение» не только история личного распада, но впечатляющая картина распада стереотипа, на котором в известной степени держатся и кинематограф, и вся западная цивилизация. 

В этом смысле «Падение» — хроника мутации, как и экспериментальные картины Дэвида Кроненберга, снимаясь в которых Мортенсен заработал себе славу интеллектуала: «Оправданная жестокость», «Порок на экспорт», «Опасный метод» (где, напомним, он играл Зигмунда Фрейда). Неудивительно, что Кроненберг по дружбе сыграл в «Падении» маленькую роль невозмутимого проктолога — играл же он гинеколога в собственной «Мухе», другой виртуозной картине о раздутой мужественности, превращающей человека в хищное насекомое.   

Кроненберг, сам Мортенсен и выбранная на роль сестры Лора Линни в «Падении» очень хороши, как чаще всего и бывает в фильмах, срежиссированных артистами. Но настоящий бенефис здесь у исполнителя роли старого Уиллиса — Лэнса Хенриксена. Ветеран Голливуда за полвека профессиональной карьеры поработал с Сидни Люметом, Стивеном Спилбергом, Джеймсом Кэмероном и Джимом Джармушем, однако ни один не подарил ему роли настолько пронзительной, сложной и многослойной, как эта. С кастингом режиссер угадал: лучшего актера для воплощения всех слабостей и недостатков так называемого настоящего мужчины отыскать было невозможно. Исследовав на примере его персонажа этот уходящий в прошлое феномен, Мортенсен изящно уклонился от такого звания сам.