«Двое в твоем доме» — пьеса Елены Греминой о поэте Владимире Некляеве. В 2010 году он был кандидатом в президенты Белоруссии, но оказался под домашним арестом «Медуза» публикует фрагмент текста
«Двое в твоем доме» — документальная пьеса драматурга и сооснователя «Театра.doc» Елены Греминой, поставленная в 2011 году. Ее главный герой — поэт и политик Владимир Некляев, который в 2010 году выдвинулся в президенты Белоруссии. Тогда он считался одним из самых популярных оппозиционных кандидатов. 19 декабря после президентских выборов Некляева, который вел колонну своих сторонников на акцию протеста, избил спецназ. Кандидата доставили в больницу, откуда его той же ночью забрали в КГБ. Некляев провел в СИЗО спецслужбы два месяца, после чего его перевели под домашний арест при условии, что он и его жена будут жить в одной квартире с сотрудниками КГБ — именно эти события описаны в пьесе. В мае 2011-го Некляева приговорили к двум годам лишения свободы с двухлетней отсрочкой наказания. Но в итоге он был освобожден от исполнения наказания. В пьесе использованы документальные материалы, собранные в Минске летом 2011 года Катериной Бондаренко, Талгатом Баталовым, Александром Родионовым. Этот текст вошел в сборник «Антология.doc» (редактор — Зарема Заудинова), где собраны и другие пьесы «Театра.doc» с 2002 по 2020 год; тексты выходят каждую неделю на сервисе Bookmate. «Медуза» публикует фрагмент пьесы «Двое в твоем доме», в котором жена Некляева Ольга общается на кухне с сотрудником КГБ.
Ольга на кухне. Она протирает тарелочки, за ее действиями следит кагэбэшник. Обстановка кухни ее успокаивает.
Ольга: Эту тарелочку мне привез муж из командировки. А эту подруга. Это моя маленькая коллекция. Я люблю быть на кухне — тут уютно. Ну и потом — я люблю готовить. Когда только началась эта предвыборная кампания, я совсем перестала готовить. А зачем? Муж вечно в отъезде, он спал по два часа в день, и то в машине, на встречи с избирателями ездил. А мне одной зачем целая кастрюля, там, холодника нужна? Я и сырком могу обойтись. Я потом ему уже звонила и говорила — приедешь на обед, нет? Нет? Ну я к плите и не подойду. А когда он в тюрьме был я вообще про готовку забыла. Сама ничего не ела. А теперь как раньше.
Ольга развешивает тарелочки по стене, кагэбэшник с интересом рассматривает.
Ольга: У меня все на своих местах. Вот если кто-нибудь даже чашечку сдвинет (в сторону кагэбэшника, но миролюбиво) — я замечу. И мои вещи брать нельзя. У меня вот есть маленькая кофеварка — на одну чашечку только, она моя. И чайничек такой же, маленький, вот — он тоже только мой. Порядок — это естественно, в нем удобно жить.
Третий кивает, соглашается
Ольга: А вот кошечку мне недавно новую подарили. У нас же весь дом в кошках! И фигурки, и подушки расшиты ими. Ну мы любим кошек, что поделаешь.
Третий: Кошки — хорошо.
Ольга начинает мыть пол в кухне.
Ольга: Я даже помню, как Владимиру Прокофьевичу [Некляеву] подарила статуэтку кошки, черная такая, с изогнутым хвостом, когда мы еще в журнале вместе работали.
Третий: М-м-м?
Ольга (улыбаясь воспоминаниям): Он на меня тогда впервые посмотрел… внимательно. А потом я предложила елку нарядить на Новый год, в редакции, и мы вместе ее наряжали. Игрушка осталась одна с той елки, на память. Я ее на каждый Новый год достаю.
Ольга (третьему): Я хотела бы помыть пол под стулом.
Третий любезно поднимает стул, тут Ольга как будто впервые его замечает. Пауза.
Ольга: Почему вы здесь?
Третий: Ну, я тут просто, вот, помочь решил, стульчик подвинуть.
Ольга (бросая тряпку): Нет. Почему вы здесь?
Третий: Я могу пойти туда, в комнату.
Ольга: Нет, вы не поняли. Почему вы здесь?
Третий: Так я на работе, поэтому здесь. И напарник мой здесь. Мы тут, потому что наша смена.
Ольга: А делаете вы тут что? В моем доме? На моей кухне?
Третий: Работа у нас такая.
Ольга: Ну и что это у вас за работа. Обоссывать чужие туалеты.
Третий: Вел бы себя ваш муж спокойно, мы не работали бы здесь.
Ольга: Спокойно, значит, вел бы себя… Ну вы… (переваривает слова «спокойно бы себя вел») ПОЧЕМУ ВЫ ЗДЕСЬ?!
Третий (заводится): Потому что ваш муж под арестом, потому что он рисковал жизнями людей, когда вел их на площадь, потому что он под следствием, его изолировали от общества! Потому что он против нашего президента, против народа!
Ольга снимает со стены тарелку, разбивает.
Ольга: Уходите отсюда!
Третий: Сами уходите, у нас тут работа! Нам за вредность надо доплачивать!
Ольга: Уходите отсюда!
Разбивает вторую тарелку.
Третий: Вы сами накаляете обстановку. Другие под арестом вон нормально живут, еще вместе с арестованными пирожные едят-чай пьют, а вы… как…
Ольга разбивает третью тарелку.
Ольга: Да вы мне тут своими пистолетами всю мебель попортили! Чай с пирожными! Смотреть невозможно! (Расстроено гладит спинку стула) Вон царапина, и вон. Кобурой своей процарапал! Полировку мою поцарапал! Это навсегда, между прочим. Зачем тебе кобура? Стрелять в меня, что ли, будешь?
Третий: Что вы тут устроили, террор что ли? Сейчас его посадят, и все! А чтобы нас тут не было, надо было за нормального замуж выходить, поняла?
Ольга выливает воду из ведра на Третьего.
На крики наконец выходит Владимир. Третий отряхивается.
Владимир: Оля, что такое?
Третий: Успокойте свою…
Ольга: Володя! Почему они тут?
Владимир: Оля, спокойно, это все… Пойдем.
Ольга: Это мой дом, никуда я не пойду. Володя, убери их отсюда.
Пауза. Она смотрит на мужа, она привыкла смотреть на него с надеждой — и сейчас тоже.
Владимир: Куда я их уберу, Оля.
Ольга: Ты должен что-то сделать! Почему ты не можешь сделать, чтобы они ушли? Ты ничего не делаешь!
Владимир: Оля, что я могу сейчас с этим сделать?
Владимир пытается увести Ольгу, Ольга вырывается
Ольга: Ну и сидите тут втроем. Ты под арестом, вот и сиди. Я пошла. Да, и убираться я больше тут не буду. Вообще. Раз я не могу убрать вас… Пока вы из моего дома не уберетесь, я не убираюсь!
Ольга выходит из дома.