«Зулейха открывает глаза»: сериал упущенных возможностей Экранизация романа Гузели Яхиной оказалась несмелой — но многих все равно возмутила

Телеканал «Россия-1» показал пять из восьми запланированных серий исторической драмы «Зулейха открывает глаза» о кулацкой ссылке 1930-х. В экранизации знаменитого романа Гузели Яхиной Чулпан Хаматова играет татарскую крестьянку Зулейху, которая находит счастье на диком берегу Ангары. Критик Антон Хитров рассказывает, почему проект получился несмелым и невыразительным — но и он смог возмутить аудиторию.

За неделю показов у сериала «Зулейха открывает глаза» появилось столько ненавистников, что предъявлять ей какие бы то ни было претензии стало неудобно. Сталинистов обижает «очернение» советской истории, татар-патриотов — постельная сцена в мечети и мрачная картина традиционной семейной жизни. Исполнительнице главной роли Чулпан Хаматовой посылают проклятия и те, и другие. Все это не только печально, но и поразительно, поскольку «Зулейха» — до смешного осторожный сериал. Минимальный риск — именно то, чего проекту больше всего не хватает.

В основе сериала — суперуспешный роман Гузели Яхиной, который рассказывает о кулацкой ссылке 1930-х с точки зрения неграмотной татарской крестьянки. Зулейха живет в глухой деревне, безропотно выполняя приказы пожилого мужа Муртазы и его жестокой матери, которую невестка про себя заслуженно зовет Упырихой. Хозяйственный Муртаза не хочет отдавать колхозу зерно, предпочитая спрятать его в лесу — и натыкается на отряд красноармейцев под предводительством идейного командира Игнатова. Кулака расстреливают на месте, а вдову ссылают в Сибирь под конвоем того же Игнатова. Крестьяне разных наций, старорежимные интеллигенты и профессиональные уголовники учатся выживать посреди непроходимой тайги, где советская власть намерена построить новый поселок — без какой бы то ни было экономической нужды. 

Как ни странно, Зулейхе ссылка приносит больше счастья, чем горя: она становится матерью, встречает возлюбленного (эта роль, естественно, назначена убийце мужа), а главное, находит новую, независимую себя. Парадоксальная история эмпауэрмента — самое ценное, что есть в романе. Она-то в первую очередь и делает дебютную книгу Яхиной хорошей прозой, при всех ее драматургических и стилистических огрехах.

Самое сложное в адаптации «Зулейхи» — добиться, чтобы заглавная героиня сразу стала небезразлична зрителям. В начале книги женщина пассивна: к такому персонажу трудно привязаться, вспомните Сансу Старк из первых сезонов «Игры престолов». Сценаристы Анна Аносова, Лариса Леоненко и Василий Павлов как будто не замечают этой проблемы: актрисе в первых пяти эпизодах, по большому счету, нечего играть, кроме страха и смущения. Люди не переживают за героев, которые просто страдают и все, — однако создатели сериала, похоже, этого не знают. В первых сериях нам упорно показывают отдельных раскулаченных, у которых пересылка забирает жен, мужей и детей — но мы ничего не чувствуем, потому что ничего не знаем об этих безымянных персонажах.

Настоящим протагонистом кажется деятельный комендант Игнатов (Евгений Морозов), но он со своей наигранной суровостью тоже не внушает особой симпатии. Авторы даже не потрудились объяснить безоговорочную веру чекиста в коммунистическую партию, а ведь это важно: одно дело, когда главный герой — дурачок с промытыми мозгами, и совсем другое, когда вся его семья, допустим, загнулась на царских заводах. О революции в сериале вообще ничего толком не сказано — в принципе, как и в романе: похоже, местные большевики свалились на Россию с неба, словно какие-то пришельцы с недоступной землянину моралью.

По сути, в сериале нет настоящих персонажей — одни затасканные типажи. Почти все важные роли достались известным актерам в строгом соответствии с их амплуа: интеллигентного доктора Лейбе играет Сергей Маковецкий, Упыриху, зловещую свекровь Зулейхи — театральная звезда Роза Хайруллина, коррумпированного чекиста Кузнеца — Роман Мадянов из «Левиафана», а подлого уголовника Горелова — Александр Баширов из «Груза 200» и десятка других картин с криминальным сюжетом. Достаточно посмотреть трейлер, чтобы представить себе в деталях, какими будут эти герои. Роман тоже критиковали за предсказуемые характеры, но что мешало исправить этот недостаток в экранизации?

Сценарий напоминает разговоры студентов на экзамене по литературе: «Друг, у меня Яхина, ты читал? О, супер, о чем это? Спасай, мне через пять минут отвечать!». Эпизоды книги мелькают как болиды на гонках, особенно в пилоте: грамотный сериал потратил бы на эти события половину сезона. На восьмой минуте Зулейхе в окно летит булыжник, обернутый большевистской листовкой, а на 24-й она уже теряет мужа. По-хорошему, чтобы зритель успел ощутить нависшую над домом опасность, окно нужно было разбить в конце первой серии, а Муртазу убить в конце второй. В романе мы детально разглядывали жизнь героини до встречи с красноармейцами — это был удивительный мир, полный духов и бытовой магии. Адаптация почти ничего не рассказывает о татарской деревне — как будто это что-то тривиальное, заезженное вдоль и поперек.

Сериал не использует и толики тех возможностей, которые предоставляет ему книга Яхиной — задуманная, к слову, как киносценарий. Мы не видим, как вагонзаки превращаются в тифозные камеры смерти, как раскулаченные готовят побег из поезда, как переселенцы, брошенные в тайге без инструментов и пищи, мастерят рыболовные снасти. За такие подробности в экранизации отвечает — внимание! — закадровый голос (не проще ли было сразу записать аудиокнигу?). Из иных его реплик можно было бы сделать полноценную серию — если бы не лихорадочная спешка продюсеров, которые решили во что бы то ни стало пересказать объемный роман за жалкие восемь часов.

Визуальный язык «Зулейхи» уместен в рекламном ролике или музыкальном клипе категории B, где безопасность и доходчивость важнее творчества. Палитра почти везде стилизована под ретро-фотографию: однообразно, тускло, зато сразу видно, что сериал о прошлом — с какой бы сцены вы ни начали смотреть. Время от времени нас пытаются впечатлить красивой, но бессмысленной картинкой — вроде кадра, где Хаматова позирует в образе Мадонны. Да-да, именно так выглядит истощенная женщина после тяжелых родов на краю света. Раз в эпизод непременно показывают сказочную птицу, вытоптанную на снегу: работа британского ленд-артиста Саймона Бэка срисована как будто с дешевой открытки, но создателям сериала птица, видимо, нравится.

Немало зрелищных решений подсказано в романе — однако режиссер Егор Анашкин их то ли проглядел, то ли не смог оценить. Вот очевидный пример. Самая важная метафора в книге — непроходимый лес, урман, как по-татарски называет его Зулейха. В родной деревне героиня боялась леса, населенного, как ей казалось, враждебными духами — но сибирская ссылка превращает ее в умелую охотницу, в самого опасного лесного зверя. Упыриха, суровая мать Муртазы, по молодости ходила в чащу — только к самому концу повествования Зулейха догадалась, зачем: «Смерти искала — спасения от любви несчастной. Пришла в урман, а нет ее там, смерти». 

Эта реплика резюмирует весь роман: даже в худшие времена можно быть счастливым и свободным. Тайга могла бы стать визуальным лейтмотивом адаптации, как пустыня Нью-Мексико в шоу «Во все тяжкие», заснеженные поля Миннесоты в «Фарго» или просторы Луизианы в первом сезоне «Настоящего детектива». Но в «Зулейхе» лес показывают мало и скучно — только чтобы обозначить место действия.

В целом, остается ощущение, что создатели проекта вообще не смотрят никаких сериалов, кроме, может быть, отечественных. Но вряд ли на федеральном канале работают специалисты, не знакомые со свежей продукцией Netflix, HBO и «Би-би-си». Возможно, дело обстоит еще хуже: они просто не доверяют аудитории. Зрители не выдержат размеренного темпа, придется уложиться в восемь серий — неважно, что в романе материала на три сезона. Субтитры читать они тоже поленятся, пускай татарские крестьяне говорят между собой по-русски. Для флешбэков нужно непременно указывать дату, музыка должна быть иллюстративной, диалоги — лобовыми, персонажи — однозначными и предсказуемыми, иначе люди перед экранами запутаются, заскучают и переключат канал. Рисковать нельзя, костюмная постановка со звездами — штука недешевая. 

В сущности, это та же самоцензура, только эстетическая, а не политическая. Закономерный результат — фальшивая, робкая, совершенно не изобретательная мелодрама. Самое обидное, что из романа Яхиной действительно можно сделать отличный сериал — но каковы теперь шансы, что его когда-нибудь экранизируют еще раз?