Антиутопия про ЗОЖ, фэнтези в интерьерах Дюма, персонажи Пушкина рядом с марсианами Галина Юзефович — о трех увлекательных фантастических романах на выходные

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович представляет три новые переводные книги, в которых авторы экспериментируют с жанром фантастики. Дебютный роман молодой сингапурской писательницы Рэйчел Хэн — о светлом будущем, в котором царит культ принудительного совершенства; книга американки Вонды Макинтайр — изысканный римейк «Виконта де Бражелона» с небольшими вкраплениями альтернативной истории; роман поляка Павла Майки — отсылка к «Войне миров» Уэллса с водяными, чертями и демонами.

Рэйчел Хэн. Общество самоубийц. СПб.: Аркадия, 2019. Перевод М. Синельниковой

Нашумевший дебют молодой сингапурской писательницы Рэйчел Хэн — классический пример ложной атрибуции. И само название, отсылающее к одноименной повести Роберта Луиса Стивенсона, и издательское позиционирование, и щедрой рукой разбросанные по тексту намеки на то, что «не все так просто» настраивают читателя на поиск детективной коллизии. Когда же интрига, по сути дела, схлопывается, не начавшись, а все многообещающие сюжетные крючки так и не находят соответствующих петель, разочарование — самая закономерная реакция на вопиющее нарушение жанровых ожиданий. Самая закономерная — да, но, пожалуй, не вполне справедливая и уж точно не единственно возможная.

В светлом мире недалекого будущего люди научились продлевать себе жизнь едва ли не до бесконечности: молодость теперь продолжается до ста лет, учеба в университете растягивается на сорок-пятьдесят, а срок, на протяжении которого партнерам уместно «проверять свои чувства» прежде, чем вступить в брак, запросто может составить пару десятилетий. Достигается все это за счет сложных медицинских манипуляций (трансплантация «алмазной кожи», вливания «умной» крови, замена естественных органов механическими), но главенствующую роль играет безжалостный и бескомпромиссный ЗОЖ. Ударные нагрузки (такие, как бег), распахнутые окна, «традиционная еда» (в первую очередь мясо, птица, рыба и углеводы), алкоголь, табак, кофеин, малоподвижный образ жизни — все это не то, чтобы запрещено, но относится к общественно порицаемым практикам, не совместимым с социальным и карьерным успехом.

Впрочем, все это касается лишь новой элиты — людей, гены которых располагают к долгожительству. Все прочие — не вытянувшие при рождении счастливый билет — презрительно именуются «недосотенными»: они прозябают в нищете и вседозволенности, и, понятное дело, никто не планирует тратиться на их образование или лечение.

Лия Кирина — образцовая долгоживущая: она раньше других отказалась от вредного бега, она не мыслит свою жизнь без растяжки и полезнейшего «нутрипака», заменившего людям еду, и за последние полвека не пропустила ни одного медицинского осмотра. Мелкие слабости (вроде любви к опере, вызывающей, согласно последним данным, выброс кортизола) она компенсирует ревностной медитацией, аквапилатесом и здоровым отношением к работе — с увлеченностью, но без фанатизма и переработок. В душе Лия надеется, что станет идеальной кандидатурой для включения в так называемую Третью волну — первую генерацию людей, которым удастся познать настоящее бессмертие. Но все для нее меняется в тот день, когда на улице она встречает своего отца, исчезнувшего восемьдесят лет тому назад. Пытаясь его догнать, Лия делает шаг на мостовую, под колеса машин — и тут же оказывается в списке людей, подозреваемых в суицидальных наклонностях, одном из самых страшных грехов для долгоживущих.

Пытаясь во что бы то ни стало встроить в свой роман авантюрную интригу, Рэйчел Хэн, очевидно, идет на поводу у требований рынка, и столь же очевидно с этой задачей не справляется. Единственная загадка, которую ей удается худо-бедно разрешить — это вопрос с давним исчезновением отца героини (он не убежал от трудностей, бросив семью, как кажется поначалу а, напротив, героически принес себя в жертву семейному благополучию). Все же прочие ружья, в барочном изобилии развешанные по стенам, не просто не стреляют, но при ближайшем рассмотрении оказываются и не ружьями вовсе, а так — аляповатыми муляжами. 

И тем не менее в «Обществе самоубийц» есть нечто, если не оправдывающее конструктивное несовершенство, то во всяком случае позволяющее закрыть на него глаза. Точнее всего это плохо поддающееся вербализации нечто описывается как безграничная любовь к исчезающему буквально на наших глазах миру нездоровых привычек и свободы выбора, жирной пищи и мышечного напряжения, будоражащей музыки и ярких эмоций, морщин на лбу и целлюлита на бедрах. В лучших своих моментах (таких, к примеру, как сцена прощальной прогулки дочери и отца, выстроенная по канону классического японского театра — убористо и скупо, но с колоссальным внутренним напряжением) «Общество самоубийц» из посредственной антиутопии с недокрученным сюжетом превращается в ностальгическое, тонкое и щемящее эссе обо всем том, что было неотъемлемой частью человеческой природы на протяжении многих тысяч лет, а сейчас стремительно исчезает под давлением новых технологий и культа принудительного совершенства.

Вонда Макинтайр. Луна и солнце. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. Перевод С. Ардынской

Вонду Макинтайр — известную американскую писательницу-фантаста, поэтессу, эссеистку и феминистку — в России знают очень мало и главным образом по ее коммерческим романам о вселенных «Стартрека» и «Звездных войн». «Луна и солнце» — изысканный римейк «Виконта де Бражелона» с небольшими вкраплениями альтернативной истории — куда лучше подойдет для знакомства с творчеством Макинтайр, да и вообще для приятного времяпрепровождения.

Юная Мари-Жозеф, нищая дворянка из колоний, талантливый математик и подающая надежды музыкантша, понемногу обживается в Версале. Недавно благодаря покровительству королевской фаворитки мадам де Ментенон ей удалось получить место фрейлины при племяннице Людовика XIV, и теперь у Мари-Жозеф впервые в жизни появился шанс на более или менее безбедное будущее. Однако ее размеренное существование (если это определение годится для бесконечной череды балов, пикников, мелких и крупных интриг, дуэлей, переодеваний и прихорашиваний) оказывается под угрозой, когда из долгой экспедиции возвращается брат девушки — молодой священник-иезуит Ив. По заданию короля Ив несколько лет бороздил дальние моря, откуда сумел привезти бесценную добычу — настоящую живую русалку, которая обретает место жительства в одном из версальских фонтанов. Понемногу налаживая с нею контакт, Мари-Жозеф понимает, что русалка — не морское чудище, как думают все вокруг, но морской человек, разумная, говорящая, тонко чувствующая морская женщина. Ну, а параллельно с этим девушке открываются темные планы Людовика, связанные с судьбой его хвостатой пленницы. 

В пересказе роман Вонды Макинтайр выглядит несколько динамичнее, чем на самом деле. В сущности, весь его сюжет можно было бы уложить в одну главу, и даже в таком виде повествование не показалось бы читателю чрезмерно перегруженным событиями. Однако — поразительное дело — этот очевидный дефицит экшна ничуть не портит общее впечатление от «Луны и солнца». Мастерски воссозданный антураж, любовно (и с огромным знанием дела) описанные костюмы, праздники и церемонии при дворе Короля-Солнца, живые и обаятельные, ручной лепки персонажи, превосходные диалоги, а главное — чарующая атмосфера, бережно и тактично заимствованная писательницей у Александра Дюма, создают внутри романа Вонды Макинтайр совершенно особую обстановку — одновременно узнаваемую и необычную, и в силу этого исключительно комфортную для читателя.

Павел Майка. Мир миров. М.: АСТ, 2019. Перевод Е. Шевченко и И. Шевченко

Если вы можете вообразить роман, в котором на равных действуют персонажи «Руслана и Людмилы», нечисть самого низкого пошиба и восставший из могилы фельдмаршал Кутузов; в котором на помощь отчаявшимся героям спешит крылатая кавалерия пана Володыевского из романа Генрика Сенкевича; в котором небо бороздят дирижабли, покрытые охранными заклинаниями; в котором потасовки между футбольными фанатами заканчиваются полномасштабными колдовскими побоищами, а в Краковском замке обосновался самый настоящий марсианин, то можете считать, что вы составили некоторое представление о «Мире миров» поляка Павла Майки. 

Название, отсылающее к известному роману Герберта Уэллса «Война миров», надлежит понимать совершенно буквально. Марсиане высадились на землю в разгар Первой мировой войны, однако, не разобравшись в особенностях человеческой натуры, случайно спровоцировали глобальный катаклизм и были вынуждены приостановить вторжение, заключив с землянами мир. Теперь на Земле обжились немногочисленные уцелевшие инопланетяне, худо-бедно приспособившиеся к нашим реалиям, однако в результате сброшенных ими мифобомб на поверхности планеты также материализовались все порождения человеческой фантазии — от самых прекрасных до самых чудовищных, от лесной и болотной нежити до литературных героев. Территория России превратилась в монструозное государство-организм под названием Вечная Революция, в котором чернокрылые демоны-комиссары безжалостно угнетают безымянных рабов. Беловежская Пуща обособилась от мира и стала лесной супердержавой, пылающей ненавистью ко всему живому — как и ее старшая сестра, Матушка Тайга. Марсианские боевые боги скрестились с земными чертями, водяными, демонами, говорящими животными и живыми мертвецами, и в результате мир наводнил первородный хаос, лишь в городах слегка пасующий перед силами правопорядка — тоже, впрочем, весьма своеобразными.

Именно через этот разорванный, безумный, полностью лишенный какой-либо структуры и смысла мир идет главный герой Павла Майки — Мирослав Кутшеба, высокий мужчина с неприятно хриплым голосом и горлом, вечно укутанным платком. Кутшебу ведет месть — несколько лет назад его жена и двое детей стали жертвами, если так можно выразиться, теракта — а в действительности глобального жертвоприношения, организованного шестью могущественными чародеями. Двое убийц семьи Кутшебы уже мертвы, но остались еще четверо, и к каждому следующему подобраться сложнее, чем к предыдущему. На сей раз для того, чтобы настигнуть очередную жертву, герою придется поступить на службу к эксцентричному марсианину, отправиться в экспедицию за сокровищами и вступить на гибельно опасную территорию Дикого Поля — причерноморских степей, где вот уже несколько тысячелетий не утихает война.

«Мир миров» Павла Майки производит впечатление перенасыщенного раствора, где цитаты из Юлиуша Словацкого и Пушкина мирно уживаются с толкиеновским, оруэлловскими и толстовскими аллюзиями, где жанр дистопии в причудливой пропорции смешивается с волшебной сказкой и рыцарским романом, суховатая ирония перемежается зашкаливающим героическим пафосом, а жанровые штампы мирно соседствуют с едва ли не шокирующим новаторством. В принципе, все это в комплекте не сулило бы ничего хорошего, но вопреки ожиданиям Майке удается организовать всю эту клокочущую разнородную массу вокруг крепкого и логичного сюжетного каркаса. Чудесным — иначе не скажешь — образом все хвосты, ответвления и протуберанцы сплетаются в общее полотно, концы сходятся с концами, а цветастая избыточность фона уравновешивается аскетичной стройностью собственно интриги. Словом, чтение озадачивающее, ни на что не похожее и — вопреки всему — совершенно захватывающее.