Олицетворяла моду, которую любят в России Журналист Катя Федорова — об Алле Вербер, открывшей стране самые известные модные бренды

В Италии 6 августа умерла фэшн-директор московского ЦУМа Алла Вербер — человек, который впервые привез в Россию западные модные бренды: Giorgio Armani, Dolce & Gabbana, Chanel и многие-многие другие. По просьбе «Медузы» Аллу Вербер вспоминает бывший редактор российских изданий Vogue, Interview и автор телеграм-канала «Good morning, Karl!» Катя Федорова.

Главным «модным инфлюенсером» страны в этом году журнал Glamour назвал не юного блогера или стилиста из инстаграма, а фэшн-директора ЦУМа — 61-летнюю Аллу Вербер. И дело тут даже не в огромных бюджетах, которые ее работодатели тратили на рекламу в СМИ; Вербер действительно вдохновлялись, уважали и любили все: коллеги по ЦУМу, спесивые модные редакторы, клиенты люкса, хихикающая над мемами молодежь и совершенно обычные женщины.

Ее инстаграм был куда живее страниц похожих друг на друга молодых фэшн-див. Коронные фразы Аллы становились крылатыми, а ее хэштеги печатали на футболках. Говорят, Алла Константиновна решила развивать инстаграм, когда поняла, что модная индустрия переориентировалась на молодежь, — и тут же переиграла юных блогеров на их же поле. Но успех пришел к Вербер не благодаря красивым фото со звездами, он был следствием потрясающей работоспособности и страстной любви к делу.

Моду, особенно в самых роскошных ее проявлениях, она любила всегда. Маленькой девочкой в Питере внимательно изучала наряды иностранных туристов. Позже, когда родители, решив эмигрировать, уехали из СССР в Рим, влюбилась в популярный у местной элиты бренд Gucci (а потом долго мечтала привезти его в Россию). Осев в Торонто, она довольно быстро решила связать свою жизнь с модой — и уже в 26 лет владела своим магазином одежды. 

Снова оказавшись в России, где в первой половине 1990-х только начали появляться большие деньги, Алла загорелась идеей создать улицу бутиков — как на Родео-драйв в Лос-Анджелесе. Эту идею разделили и владельцы компании Mercury — тогда пионеры, а сейчас практически монополисты в сфере люксового ритейла в России. Так появились первые бутики на Кутузовском проспекте и Третьяковском проезде. Появился обновленный ЦУМ, Барвиха Luxury Village и Дом ленинградской торговли (ДЛТ) в Санкт-Петербурге.

Тогда многие зарубежные бренды еще боялись России, но целеустремленность Вербер пробивала любой занавес. В последние годы молодые коллеги посмеивались, что Алла Константиновна перед каждым важным показом переодевается в тотал-лук представляемого бренда — но именно это внимание к деталям и уважение к дизайнеру когда-то расположило к ней менеджеров Chanel.

А вот Доменико Дольче такой ход не впечатлил (она пришла в офис Dolce & Gabbana тоже целиком в Chanel), и он отказался проводить встречу с незнакомой русской женщиной. На следующий день она вернулась в его шоу-рум под другой фамилией и в его любимом образе итальянской кинодивы. С тех пор Dolce & Gabbana — один из самых продаваемых брендов в ЦУМе, ДЛТ и других бутиках, принадлежащих Mercury. Сами дизайнеры стали близкими друзьями Аллы и ее семьи.

Благодаря упорству Вербер в то, что в России ждут достойные площадки и платежеспособные покупатели, поверили Fendi, Chloe, Prada, Bottega Veneta, Gucci и многие другие. За 25 лет она привезла в Россию более 500 брендов от самых знаменитых до неизвестных, но перспективных. Не забывала Вербер и про русских дизайнеров. При ней в ЦУМе появились бренды Vika Gazinskaya, Terexov, Ruban — и не только. «Если кого-то важного нет в ЦУМе, значит, у меня пока просто не хватает места», — говорила она, и это было чистой правдой. Как и то, что во многом благодаря ее работе рядовой универмаг с неприветливыми продавщицами, торгующий в 1990-х сувенирами, превратился в один из лучших в мире, как она сама любила говорить, department stores.

Ошибалась Вербер крайне редко; по словам коллег, она обладала невероятным чутьем — чувствовала, что именно понравится российским женщинам. Неудивительно, ведь она олицетворяла собой моду, которую любят не в узких кругах стилистов и редакторов, а во всей России.

Фэшн-директора ЦУМа ценили не только в мире моды — в ней не было снобизма, высокомерия или желания казаться лучше других. Она открыто рассказывала о проблемах с весом, жизни матери-одиночки, непростом рабочем графике, усталости, тяжелой болезни. А еще о радостях, любимой семье и других вещах, которые показывали миллионам женщин с разным достатком, что она такая же, как и они (ну, разве что с бесподобным гардеробом).

В отличие от далеких голливудских звезд, Алла Константиновна была родной: вот она радуется приезду внуков и хвастается рецептом малосольных огурцов, а уже не следущий день сидит в первом ряду на показе Balenciaga, участвует в фитнес-марафоне и пляшет в сногсшибательном платье с декольте на собственном юбилее. «Лакшери — вообще мой девиз», — говорила Вербер и, как ни странно, в ее исполнении эта фраза звучала совершенно органично, да и с самоиронией у нее все было отлично.

«Последний раз я обняла тебя на вечеринке после кутюрного показа Dolce & Gabbana, а потом ушла спать, а ты осталась танцевать всю ночь», — написала модный критик Vogue Сьюзи Менкес. Такой энергичной, бескомпромиссно роскошной и любящей жизнь мы ее и запомним. В английском языке есть выражение «larger than life» (больше, чем жизнь) — и оно идеально описывает таких людей, как Алла Вербер.