«Я даже не могу передать, что он начал творить там» Главред «Сноба» Ксения Чудинова — о погроме в редакции и особом внимании полиции к делу Ивана Голунова

В ночь с 9 на 10 июня в редакцию издания «Сноб» проник неизвестный, он сломал компьютеры, а потом спустился на этаж ниже и разгромил офис другой компании в этом же офисном здании. «Медуза» поговорила с главным редактором «Сноба» Ксенией Чудиновой о погроме в редакции и о том, как это нападение может быть связано с Иваном Голуновым.

— Как вы узнали о погроме в редакции?

— В девять утра я получила сообщение от нашего администратора: «Ребята, по техническим причинам сегодня офис до двух часов не работает». Я была уверена, что у нас прорвало туалет или какая-нибудь очередная противопожарная тревога. Но у нас была запланирована летучка по поводу Вани [Голунова], и я попросила «Стрелку» нас на время приютить и собрала всех журналистов там. Когда пришло время приходить в офис, я позвонила администратору, и она сказала мне, что на нас было совершено нападение. Я еще сказала ей: «Как нападение? А мы про это даже не пишем, это же новость номер один».

— Почему она сразу не сказала про нападение?

— Там возникла какая-то путаница: почему-то все сразу решили, что злоумышленник пришел не к нам, а к ребятам из «Департамента», которые сидят этажом ниже. Но когда стали смотреть видео с камер наблюдения, поняли, что это не так. Я тут же опубликовала в журналистском чате в телеграме сообщение с просьбой помочь техникой, потому что мы хотим работать, делать материалы, а у нас нет компьютеров. Первыми отозвались коллеги с телеканала «Дождь», потом позвонила [главный редактор телеканала RT] Марго Симоньян, потом из «Эха Москвы». И ребята поехали работать в офис «Дождя».

— Что на кадрах с камеры видеонаблюдения?

— На них видно, что человек целенаправленно шел к нам. Около 0:20 он поднялся на самый последний этаж и зашел в наш офис, выломав дверь. Сработала сигнализация, к нам даже приехали сотрудники [охранного предприятия] «Цезарь-Сателлита», но увидели, что дверь закрыта, в помещении тихо, и уехали.

— А выломанная дверь их не смутила?

— Она у нас на магнитном замке — он ее выдрал, а потом она снова захлопнулась. 

— То есть ключа у него не было?

— Нет. Он сделал это собственными руками. 

— Он здоровый, что ли?

— Нет. Судя по видео, это худощавый мужик с бородой и с офигенно красивой геометрической татуировкой на руке — это единственное, что у него есть красивое. Если бы я увидела такую татуировку у человека на улице, я бы точно запомнила. Но этого человека я видела в первый раз в жизни. Бородатый, смешной парень, пьяненький.

— Но ведь по татуировке его можно будет опознать.

— Я сама не понимаю, почему он ее не спрятал.

— Он что-то кричал?

— На видео мы ничего не можем услышать.

— Что он делал внутри?

— Он зашел в мой кабинет, вытащил мой моноблок, разгромил все в кабинете, а потом спустился вниз к коллегам из «Департамента» — и я вам даже не могу передать, что он начал творить там. Моноблоком он расхерачивал компьютеры, потом оторвал двери, выломал стеклянные перегородки, разбил бронированное стекло между этажами — сейчас тут все в стекле, все в аду, все в какой-то катастрофе. В какой-то момент он взял стул и начал им мочить вещи. А потом взял мой моноблок, забрал еще один маленький ноутбук и вышел на улицу, нажав на кнопку выхода. Ноут он подарил каким-то девчонкам на улице, а моноблок выкинул — охранники «Красного Октября» потом принесли нам его обратно.

— Откуда вы знаете про ноутбук?

— На кадрах уличной камеры видеонаблюдения видно, как он отдает его им в руки.

— Он производит впечатление нормального человека?

— На видео он выглядит крайне неадекватным, как говорит моя мама: «Господи, да он же в хлам». Очень жалко довольно дорогую технику. 

— Что сказали следователи?

— К нам приехали криминалисты из следственного управления, все здесь обработали и передали дело в окружное управление. Я уже пообщалась и со следователем, и с полицией, и с начальником угрозыска, ответила на все их вопросы. Больше всего их интересовало наше сотрудничество с Иваном Голуновым, а также то, поступали ли мне угрозы.

— А они поступали?

— Уже семь лет у нас на сайте указан мой мобильный телефон — поэтому, когда начинается какая-то волна, мне все время звонят и говорят что-то вроде: «Удоли». Это «удоли» я слышу регулярно, в течение большого количества времени. В последние две недели, врать не буду, звонков не было. Сейчас мне не приходит в голову конкретный текст, который мог кого-то задеть. Я очень рассчитываю, что это какая-то ошибка, но оперативники считают, что офисы редакции громят не каждый день, они поставили это дело на особый контроль.

— Вы сами этот погром связываете с делом Ивана Голунова?

— Ваня работал с нами больше как продюсер и консультант. Из опубликованного под его именем у нас есть на сайте только один блок. Про ВИЧ и ужас, который творится с ВИЧ-инфицированными в России. Он работал с [телеведущей Ксенией] Собчак и [публицистом, директором фонда «СПИД.Центр» Антоном] Красовским, работал с нами на больших расследованиях, направлял и давал нам советы, но с внешней стороны очень сложно понять, работали мы с ним или нет.

— Из офиса вообще что-то пропало?

— Это мой главный вопрос. Я хочу сделать опись, чтобы разобраться. Мы знаем, что он [нападавший] вышел с двумя компьютерами, но прихватил ли он что-то еще, выкинул ли он что-то, пока непонятно.

— Какой примерно ущерб?

— По нашей прикидке — почти полмиллиона рублей, для нас это большие деньги, ведь мы совсем крошки. Я в ужасе от этой суммы и не понимаю, откуда мы будем ее брать. Но так как все сейчас предлагают нам помощь, может быть, мы опубликуем реквизиты, соберем деньги и быстро все починим. Слава богу, никто из нас ничего не хранит на компах, у нас все в «облаках». Никакие данные мы не потеряли, ни один пароль не взломан. 

— Вы будете предпринимать сейчас какие-то особенные меры безопасности?

— Если честно, я в этом довольно плохо разбираюсь. Я человек, который жил на Крайнем Севере с открытой дверью, как говорил мой папа: «Если кто-то зашел к тебе в дом, значит, ему нужна помощь». Эту мысль я транслирую и в работе с редакцией. Если человек дошел, значит, ему нужна помощь. Жалко, что дошел такой человек. Мне невыносимо от этой мысли. Что за помощь ему понадобилась, я не знаю. 

— С какими словами от вас уехали оперативники?

— Сказали, что это дело для них приоритетное. К нам приехал генерал [МВД, начальник УВД по Центральному административному округу Москвы Игорь] Зиновьев, очень внимательный взрослый человек, и сказал, что наше дело на особом контроле — в редакции люди вот так не заходят. Он вообще проявлял максимальное сочувствие, в том числе и по поводу преследования Голунова, он дал понять, что в курсе происходящего, что понимает, в каком состоянии СМИ, понимает, что сейчас исторический момент большой летучки всех медиа, и ему кажется, что это сигнал, и он об этом прямо мне сказал.

— Как вы вообще теперь себя чувствуете?

— Я очень хочу, чтобы все мои ребята вернулись обратно в редакцию, весь день я чувствую себя очень одиноко, еще чуть-чуть — и я начну рыдать.