Классик английской литературы, всю жизнь говоривший с акцентом На русском впервые выходят эссе и рассказы Джозефа Конрада «Личное дело»

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о сборнике эссе и рассказов Джозефа Конрада «Личное дело», ранее не издававшихся на русском языке. А также советует еще три книги Конрада, с которых можно начать знакомство с творчеством писателя.

Джозеф Конрад. Личное дело. Рассказы. М.: Ад Маргинем Пресс, 2019. Перевод Мастерской литературного перевода Д. Симановского 

Классика мировой литературы нечасто попадает в обзоры новинок, однако нынешнее издание текстов Джозефа Конрада — случай особый: книга, подготовленная мастерской литературного перевода Дмитрия Симановского, включает в себя тексты, никогда прежде не издававшиеся на русском, а главное — развернутое автобиографическое эссе «Личное дело», самое подробное высказывание Конрада о самом себе.

Один из важнейших английских писателей рубежа XIX-ХХ веков, предтеча модернизма, выдающийся стилист и человек, сумевший превратить жанр морских приключений в прозу самой высокой пробы, при рождении носил фамилию Корженевский, был российским подданным и происходил из старинной шляхетской семьи. Неукротимая (и весьма неожиданная в польском дворянине) страсть к морю увлекла юного Теодора Юзефа Конрада из-под опеки родных во Францию, к никогда прежде не виданному им морю, а столь же неодолимая тяга к совершенству привела его в Британский торговый флот — вершину тогдашней судоходной иерархии. Сказав свои первые слова на английском в 19 лет, в 36 он опубликовал в Англии первый роман, после чего покинул капитанский мостик ради по-настоящему звездной литературной карьеры. Именно Джозефу Конраду (под этим псевдонимом он вошел в историю мировой литературы) было суждено стать первым англичанином на обложке американского журнала Time, каждая его книга вызывала бурю полемики, а высокомерный Редьярд Киплинг называл его — иностранца, до конца жизни говорившего с чудовищным славянским акцентом, — «первым среди нас». 

Однако если вы надеетесь найти в «Личном деле» подробное и связное изложение удивительной судьбы писателя, то надеетесь вы напрасно: этот 150-страничный текст написан не как каноническое жизнеописание, но скорее по методу свободных ассоциаций. Начиная говорить о своих непростых и эмоционально наполненных отношениях с чужим языком («Если бы я не писал на английском, я не писал бы вовсе»), Конрад незаметно соскальзывает в историю своей семьи, а после фокусируется на удивительной биографии двоюродного деда — бывшего офицера наполеоновской Великой армии. Фигуры отца — борца за независимость Польши, и рано умершей матери остаются почти призрачными, безликими, зато странный европеец, встреченный автором на Борнео и ставший прототипом героя его первого романа «Причуда Олмейера», выписан максимально подробно и выпукло. Стартовав с рассказа о соседке, бесцеремонно вторгшейся в писательскую келью и едва не погубившей плоды трехлетних трудов, повествование перетекает к осмыслению профессии критика (эта тема, похоже, волнует писателя особо — он возвращается к ней неоднократно), а дальше и вовсе делает неожиданный финт и устремляется к биографии любимого пса, подаренного его сыну старым эксцентричным другом…

Однако не стоит думать, будто «Личное дело» — отлитый в слова хаос: ничего подобного, это очень структурированная книга, просто привычную нам сюжетную структуру в ней заменяет интонация (сдержанная, ироничная, но полная внутреннего напряжения) и прихотливый, но вполне понятный изгиб мысли. И хотя заранее предугадать, по какому руслу двинется писательский рассказ о самом себе, невозможно, в каждый конкретный момент траектория этого русла не вызывает вопросов и недоумения. 

Разительную противоположность текучему и аморфному «Личному делу» представляют собой также вошедшие в сборник рассказы — образцово стройные и безупречные с точки зрения традиционного сюжета и конструкции. Переживания мужа, покинутого женой — не то чтобы любимой, но привычной и необходимой, превращаются в текст, в котором под тонкой корочкой английской невозмутимости бушует адское пламя непроговоренных и неотрефлексированных страстей («Возвращение»). Обманчиво безопасная афера со страховкой корабля оборачивается горькой и бесплодной драмой («Компаньон»). Роковая и необратимая случайность делает из мирного работяги-механика сначала анархиста, а потом — убийцу («Анархист»)… Тончайшая, ручной выделки проза Конрада заставляет вспомнить избитую мантру «такого больше не делают», которая в данном случае выглядит уместной как никогда. 

Ну, и конечно, отдельного упоминания заслуживает работа команды под руководством Дмитрия Симановского (в работе над сборником принимали участие несколько десятков человек). Все вместе они сумели найти и собрать малоизвестные тексты Конрада, перевести их в единой манере, снабдить комментарием и интереснейшими приложениями, рассказывающими об отношениях писателя с языком, Россией, постколониальной идеей и прочими важными для понимания его творчества вещами. Словом, выдающаяся проза в великолепном обрамлении, и заявка на, увы, не существующую в России награду «за героизм в книгоиздании». 

Три книги Джозефа Конрада, с которых можно начинать знакомство с писателем 

Сердце тьмы. Перевод А. Кривцовой 

Самая известная повесть Конрада, вдохновившая Фрэнсиса Форда Копполу на фильм «Апокалипсис сегодня». Замените Вьетнам на Западную Африку, а капитана американской армии на английского моряка, выкрутите ручку экзистенциального ужаса на максимум — и можете считать, что у вас сложилось некоторое представление о «Сердце тьмы». 

Лорд Джим. Перевод А. Кривцовой

Самый большой роман Конрада — история благородного и совестливого английского юноши, проходящего путь от надежды к краху, от него к новой надежде и новому краху — окончательному и по-настоящему душераздирающему. Возьмите колониальную приключенческую повесть, скрестите ее с античной драмой, перескажите получившийся сюжет в изысканно-отстраненной, истинно английской манере — и получите «Лорда Джима».

Фрейя семи островов. Перевод А. Кривцовой

Самая нежная и печальная повесть Конрада, рассказывающая о любви, разбитом сердце, роковом соперничестве и прекрасных Южных морях. Сквозь романтическую сказку в духе «Алых парусов», которой повесть прикидывается поначалу, понемногу проступает высокая драма, а венчает все это непредсказуемая и величественная развязка.