На «Артдокфесте» покажут «От рабства к свободе» — документальную картину о любви и борьбе евреев в брежневском СССР Вот что было до и после событий, про которые рассказано в фильме

С 6 по 12 декабря в Москве и Санкт-Петербурге пройдет Международный фестиваль документального кино «Артдокфест» (в Риге он состоялся в конце октября). Всего на фестивале представлено более 60 фильмов. 10 декабря на фестивале покажут картину Аркадия Когана «От рабства к свободе», посвященную советским диссидентам Натану (Анатолию) и Авиталь (Наталье) Щаранским и их репатриации в Израиль. Журналист «Медузы» Дмитрий Карцев рассказывает, на каком историческом фоне разворачивались события фильма и как сложилась жизнь его героев.

Антисемитизм позднего сталинского правления — с казнями членов «Еврейского антифашистского комитета» и «делом врачей» — нельзя оправдать, но можно хотя бы объяснить. В конце концов, это был режим, основанный на массовом страхе. Он просто не умел мобилизовать народ без «врага». Контрреволюционеров давно вырезали, кулаки извели и даже фашистов победили — никого, кроме евреев, в общем, не осталось. Личность стареющего Сталина тоже, видимо, накладывала свой отпечаток — паранойе свойственно принимать антисемитские формы; и советский вождь в этом был вовсе не уникален.

Сложнее понять антисемитизм брежневского времени. Трудно рационально объяснить, зачем было насильственно удерживать в стране десятки, а то и сотни тысяч евреев, одновременно выкидывая их из социальной жизни: не пуская в престижные университеты, не принимая на работу и лишая средств к существованию. Смягчение и ужесточение шли волнами. В 1970 году из страны отпустили 999 человек, а в следующем — уже больше 12 тысяч. В 1979-м уехать удалось больше чем 50 тысячам, а в 1984-м — только 896.

Больше всего удержание и бойкот напоминали политику гитлеровских властей в первые годы у власти, до «окончательного решения». Но с одной существенной разницей: советское руководство не решилось и, вероятно, не хотело прямо объявлять евреев людьми второго сорта. Оно запугивало, но и само боялось: обвинений в антисемитизме, международного скандала, брожения в обществе. А получило и то, и другое, и третье в полной мере.

Это было в некотором роде хуже, чем ксенофобия (которой, впрочем, тоже наверняка хватало в высшем руководстве СССР) — это была ошибка. Похоже, единственная прагматическая причина кампании состояла в попытке поддержать арабских союзников в их борьбе с Израилем, не допустив туда притока новых граждан, новых потенциальных солдат. А также в страхе, что массовый исход разрушит образ самого передового общества мира. И снова неутешительные итоги: арабские режимы не смогли сломить Израиль, да и союзниками оказались не самыми надежными. А репутацию советской власти рушила смутная и тревожная информация о тысячах «отказников» — евреев, которым запрещали выезд из СССР.

Самим евреям, конечно, от этого было ничуть не легче: мировые геополитические фантомы в умах вождей оживили вполне реальный бытовой антисемитизм на местах. Но фильм Аркадия Когана «От рабства к свободе» не о государственных преследованиях, а о том, как в этих условиях зарождались сильные личности. Это история любви Анатолия — Натана и Натальи — Авиталь Щаранских и борьбы за воссоединение после того, как ей на следующий день после их свадьбы разрешили выехать в Израиль (разрешение фактически означало высылку, остававшиеся рисковали сесть в тюрьму), а его вскоре отправили в советскую тюрьму по обвинению в шпионаже.

Оба прошли более или менее стандартный путь советского еврея: осознание собственной идентичности, понимание, что они такие не одни, первая встреча со «такими же» возле Хоральной синагоги в Москве, изучение иврита («проходили 10 уроков — начинали учить сами: спрос был колоссальный, а учителей не было»), приобщение к истории, которая, по словам Щаранского, «восходит не к 1917 году, а к событиям трех- и четырехтысячелетней давности».

Одна реплика в фильме принадлежит руководительнице Московской Хельсинкской группы Людмиле Алексеевой, которой не стало 8 декабря. Она пересказывает свой разговор с Щаранским; тот как-то признался ей, что прошел три фазы осознания себя: «смирился, что еврей; стал гордиться тем, что еврей; понял, что он больше, чем еврей, что он — человек».

Это фильм не о банальности зла, а о психологии добра. Поэтому персонализированные злодеи упоминаются вскользь, когда без этого просто не обойтись для понимания происходящего. Вот ректор университета сообщает, что примет в свое учебное заведение ровно такой процент евреев, какой работает на шахтах Донбасса. Вот следователь говорит, что при Сталине всех желающих уехать в Израиль просто поставили к стенке. Вот провокатор внедряется в диссидентские круги и ставит свою фамилию под статьей в «Известиях», из-за которой Щаранского обвиняют в измене родине. Вот начальник тюрьмы соглашается молиться с Щаранским на Хануку, лишь бы тот прекратил голодовку.

Это эпизодические персонажи, напоминающие, насколько это возможно с учетом разницы жанров, нацистов из ленты «Жизнь прекрасна» Роберто Бениньи — то ли страшных, то ли комичных. Фильмы сближает и преобразование пугающей действительности в сказку. Главный герой Бениньи превращает для своего сына пребывание в концлагере в увлекательную игру, а у Когана любовь Щаранских показана в анимационных вставках с коврами-самолетами и волшебными палочками.

Но, в отличие от художественного, в документальном фильме реальность не заканчивается титрами. Личности героев выкристаллизовались, а жизнь продолжилась.

Натан Щаранский провел в заключении почти девять лет, с 1977 по 1986 годы, все эти годы его жена Авиталь вела общественную кампанию за его освобождение по всему миру. Когда он вышел из тюрьмы и репатриировался в Израиль, она прекратила публичную активность.

Щаранский после репатриации сделал в Израиле политическую карьеру и занимал несколько министерских постов, но всего за несколько лет его популярность сошла на нет. На фотографиях в русской и английской «Википедии» он снят в компании Рональда Рейгана и Владимира Путина.

Режиссер фильма Аркадий Коган создавал пилотные версии цикла «Криминальная Россия» на НТВ, был главным режиссером дирекции научно-популярных фильмов Первого канала, а в 2015 году репатриировался в Израиль.

Среди эпизодических героев — Яков Кедми. В СССР он носил фамилию Казаков, и в 1967 году, в возрасте 20 лет, стал первым советским евреем, который после Шестидневной войны публично объявил себя гражданином Израиля и потребовал отпустить его на родину. Его, в отличие от тысяч других, долго не держали. В Израиле он воевал и работал в спецслужбах. Теперь он один из любимых гостей российского телевидения: резко клеймит Украину и оправдывает присоединение Крыма.

В какой-то момент Щаранский звонит в дверь квартиры в московской хрущевке, где в 1976 году по еврейскому обычаю был заключен их с Авиталь брак. Лает собака, хозяйка открывает, переводит взгляд на Щаранского, на камеру, берет шпица на руки и быстро захлопывает дверь. «Она, безусловно, знает, что здесь был центр антисоветского сопротивления, — замечает Щаранский. — Сегодня боятся».