Мы здесь кино снимаем Как в Киеве убили и воскресили Аркадия Бабченко. Репортаж «Медузы»

Вечером 29 мая СМИ, а потом и официальные представители украинских властей сообщили об убийстве Аркадия Бабченко — российского журналиста и писателя, последнее время жившего в Киеве. Официальная версия гласила, что ему три раза выстрелили в спину на входе в квартиру и что Бабченко умер по дороге в больницу. Менее чем через сутки на пресс-конференции Службы безопасности Украины было объявлено, что Бабченко жив, а инсценировка его смерти была частью спецоперации силовиков по предотвращению убийства и поимке его заказчиков. К тому времени большинство изданий уже успело опубликовать некрологи Бабченко, а «Новая газета» — объявить о начале собственного расследования покушения на журналиста. Спецкор «Медузы» Таисия Бекбулатова провела в Киеве весь этот странный день.

С утра 30 мая у киевского дома, где последние несколько месяцев жил Аркадий Бабченко, весь день сменяли друг друга бригады журналистов с камерами. Подъезд, окрашенный в розовое, за этот день попал в кадр бесчисленное количество раз, — кроме него, снимать было особенно нечего. «Ой, как много тут журналистов», — морщилась живущая где-то рядом пенсионерка.

За углом стояла одинокая машина патрульной полиции, рядом с ней — один сотрудник в форме и двое гражданских. Они вели оживленный разговор, явно никак не связанный с произошедшим здесь, по сообщениям СМИ и силовиков, убийством. Объясняя, что они здесь делают, один из мужчин в штатском широко улыбнулся и сказал: «Ничего-ничего, мы здесь кино снимаем!» — и радостно загоготал. В тот момент было сложно предположить, что говорит он, в сущности, правду.

Место убийства на шестом этаже выглядело странно. Его никак не огородили, здесь не дежурили полицейские и не велись следственные действия. Наполовину оборванные красно-белые ленты на перилах свисали на пол, как отжившие свое гирлянды. Нигде не было видно ни следов крови, ни других признаков стрельбы. На лестнице, покрытой пылью и тополиным пухом, валялась мертвая муха. Журналистам ничего не оставалось, как снимать дверь квартиры. В самой квартире никого не было; соседка рассказывала репортерам, что ничего особенного прошлой ночью не слышала.

В попытках узнать хоть какие-то подробности происходящего некоторые журналисты пытались вычислить, в какой магазин ходил Бабченко в роковой вечер накануне, — однако после проверки чеков выяснилось, что они не сходятся с его возможным списком покупок. Ничего не дал и опрос соседок о подозрительных личностях с демонстрацией ориентировки на предположительного преступника. «Выше меня?.. — спрашивал один из репортеров. — Волосы прилизанные? Нет, пушистые?.. Животик есть?.. Больше, чем у меня?» Пенсионерки были готовы рассказывать все, что знают, но рассказывать им было нечего.

Жители дома признавались, что в ночь убийства ничего не слышали и не замечали. «Глушитель, — предположил Юрий Николаевич, живущий прямо над Бабченко. — Кто ж станет в квартире [стрелять без глушителя]?» Слышимость в доме хорошая, но от расположенного неподалеку Гидропарка постоянно идет шум, объяснил другой сосед. Сам Бабченко жил в своей двушке тихо — как, кажется, и остальные: по словам жителей дома, они почти ничего не знают о соседях. Однажды тут умерла женщина, и ее тело нашли через два месяца; в другой раз полностью обчистили квартиру на первом этаже, и никто ничего не заметил. К тому же в последнее время в доме появилось много новых жильцов вроде самого Бабченко, и с ними почти никто из «старых», которые живут тут по 40 лет, не знаком.

К вечеру у подъезда появилось много красных цветов, принесли и небольшой портрет журналиста. И тут оказалось, что принесли их зря.

Внезапная пресс-конференция СБУ, посвященная совершенному накануне преступлению, началась более-менее ожидаемо — глава ведомства Василий Грицак заявил, что убийство Бабченко организовали российские спецслужбы. Дальше, однако, события развивались непредсказуемо. В помещении появился сам Бабченко — живой и здоровый. Грицак заявил, что объявление о смерти публициста было частью спецоперации по предотвращению готовившегося покушения. Организовывал несостоявшееся убийство гражданин Украины, завербованный Россией, он же якобы должен был впоследствии устранить еще 30 человек на территории страны, а также закупить и спрятать в центральной части государства значительное количество оружия и боеприпасов. Сам Бабченко в свою очередь заявил, что иначе поступить не мог, поблагодарил силовиков за спасение своей жизни и извинился перед женой и друзьями. В редакции телеканала ATR, где публицист работает ведущим, в этот момент началось ликование; схожие эмоции в тот момент испытали большинство людей, наблюдавших за происходящим на пресс-конференции.

У многих знакомых Бабченко, успевших с ним попрощаться, ощущения были смешанные. Кто-то радовался, параллельно по-дружески грозя сломать товарищу ногу — это недавнее обстоятельство из жизни Бабченко тоже оказалось частью прикрытия. Другие возмущались. Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца», где Бабченко когда-то работал, заявил, что произошедшее «абсолютно безнравственно, абсолютно грязно, не по-человечески». Со скептическими заявлениями об этичности инсценировки также выступило несколько журналистских организаций.

«На самом деле я испытал чувство гигантского облегчения, как будто гиря свалилась, — сказал „Медузе“ спецкор „Новой газеты“ и друг Бабченко Павел Каныгин, который наблюдал за пресс-конференцией в редакции ATR. — Но чувства, конечно, сложные. Я не понимаю, почему нужно было это делать именно так. Обязательно ли было делать это так… сложно?»

До пресс-конференции СБУ друзья и читатели Бабченко собирались почтить его память вместе на киевском Майдане. После изменения ситуации планы оставались в силе, хоть и акцент сменился со скорби на праздник. Многие рассчитывали, что на собрание придет и сам несостоявшийся покойник, но Бабченко этим вечером увидеть так никому не удалось — говорили, что он по-прежнему в СБУ (вечером 30 мая президент Украины Петр Порошенко распорядился выделить журналисту и его семье круглосуточную охрану). Воскресение праздновали без него. Кто-то поднял шуточный тост: «За Аркадия, на хрен! Чтоб он сдох».