При моей жизни мы не успеем это закончить Как в Латвии ищут и хоронят погибших тут советских солдат. Репортаж «Медузы»

В Латвии работает десяток организаций, разыскивающих останки советских солдат, погибших тут во время Второй мировой. Каждый год они находят и хоронят от 200 до 500 человек. Почти все эти люди погибли в самом конце войны, зимой 1944-го и весной 1945-го, когда советские войска наступали на немцев и их союзников в Латвии. Почти никого из найденных солдат не удается опознать. Журналист «Медузы» Андрей Козенко рассказывает, как работают поисковики — и как увековечивается память о тех, кого они нашли.

Экскаватор зачерпнул очередной ковш и резко остановился: в земле лежали человеческие останки. Рабочие позвонили в муниципалитет, чиновники вызвали полицию. Полицейские убедились, что захоронение старое. Это была братская могила советских солдат, погибших здесь во время Второй мировой войны.

Дело происходило 23 апреля 2018 года недалеко от маленького поселка Пампали — это в Салдусском крае Латвии, примерно в 150 километрах от Риги. Рабочие строили проселочную дорогу, теперь работы приостановлены. Полицейские пригласили сюда людей из организаций, занимающихся поиском, опознанием и перезахоронением погибших в годы войны.

Муниципалитет дал поисковикам два месяца (май и июнь), чтобы те нашли и эксгумировали останки. Потом следует продолжить строительство дороги. Поисковики работают с утра до ночи по выходным — все они добровольцы. Объединений, занятых такого рода поисками, в Латвии с десяток. Их названия: «Память», «Патриот», «Братство», «Орден». Самая большая из подобных организаций называется «Легенда», в ней состоят несколько десятков человек.

«Легенду» возглавляет Талис Эшмитс. С понедельника по пятницу он чиновник в Государственной службе леса Латвии. На выходных, когда позволяет погода, он руководит поисковыми операциями. Эшмитс начал заниматься этим еще в середине 1990-х.

«У меня была мечта — откопать танк. Так все и началось, — говорит „Медузе“ Эшмитс. — Только я быстро понял, что иду куда-то не туда, вся эта техника — ерунда полная. Ну, поднял я два танка из болот… Самолет нашли и подняли — а в нем тело солдата. Ты в такие моменты начинаешь задумываться, правильно ли ты все выбрал».

Иногда поиски ведутся на основе архивных документов, но чаще всего происходит так, как в Пампали. Братские могилы случайно находили даже в черте Риги, во время ремонта здания. Часто их по всей территории страны обнаруживают строители при закладке фундамента. На одном из местных хуторов это произошло, когда сажали яблони. «Но наш главный источник — это люди старшего поколения, они многое видели, застали и помнят до сих пор. Мы их рассказы называем легендами, у нас отряд поэтому стал называться „Легенда“. Только 80% этих легенд правдивы», — рассказывает Эшмитс.

На протяжении 1990-х и 2000-х с поисковыми отрядами здесь конкурировали «черные копатели». Они искали на продажу оружие, ордена и медали; вообще все, что представляет ценность. Например, для штурмовых бригад СС c 1930-х до 1942 года выпускали патроны с символикой этих войск: сейчас такой патрон на рынке коллекционеров стоит 50 евро. В последние годы «черных копателей» в Латвии почти нет — с их деятельностью борется полиция.

Поисковики, разумеется, находят и останки немецких солдат или воевавших на стороне нацистской Германии латвийских легионеров. Их хоронят на своих кладбищах, они есть на территории Латвии. Участники поисковых отрядов придерживаются общей точки зрения: не нужно конфликтовать из-за людей, погибших больше 70 лет назад. Их нужно по возможности опознать и перезахоронить.

«Для нас ведь это было как? Один тоталитарный режим против другого. В этом месиве сколько людей из нашей страны за секунду, по свистку, по команде заняли одну из сторон, — рассуждает Эшмитс. — У нас поэтому и парламент принял такой закон, что все ветераны равны, все они жертвы войны. Да, есть [работающие в Латвии пророссийские] ветеранские организации, которые недовольны таким положением дел , но это закон, его надо исполнять».

* * *

Строящаяся проселочная дорога делит примерно пополам огромное, ничем не засаженное поле. Дорога начинается возле деревни Аунини, которая состоит из жилого дома и нескольких хозяйственных построек. До Пампали отсюда около трех километров; до главного города края, Салдуса — 25.

Поисковики хорошо экипированы: у них есть даже свой небольшой гусеничный экскаватор, а также ручные металлоискатели, лопаты, совки разных размеров, щетки — все это они покупают за свои деньги или одалживают. Экскаватор разбирает дорожную насыпь, стараясь пока идти по обочине. Несколько членов разных отрядов (они не конкурируют между собой и часто работают вместе) проверяют металлоискателями каждый новый ковш земли.

«В конце января 1945 года к этим местам подошла линия фронта, — рассказывает „Медузе“ один из поисковиков Виктор Тхор. — С юга, вон из того леса, с двух сторон наступали две красноармейские дивизии — 7-я гвардейская и 8-я — Панфиловская. Они выдавливали немцев на северо-восток. В феврале было относительное затишье, а затем дивизии пошли в наступление через поле, где мы сейчас стоим, дошли вон до того леса на севере, углубились. Там немцы начали контратаку — в лесу резко снижается видимость, бойцов в лесу не поддержит артиллерия. Плюс были трудности с боеприпасами — это же весна 1945-го, огромная их часть шла сразу в Германию. Немцы даже смогли окружить полки 8-й дивизии. 7-я пошла ей на помощь, и окружение было прорвано».

Сколько здесь погибло советских солдат, неизвестно до сих пор. Поисковые работы начались сразу после войны, продолжались во второй половине ХХ века, идут сейчас — и все время обнаруживаются новые останки.

Три десятка людей не останавливали свою работу ни на минуту. Откопали лежавшие рядом пять так и не взорвавшихся гранат, несколько ложек, курительную трубку, сделанный из гильзы снаряда фитиль — даже немного ткани сохранилось, прохудившуюся каску, маленький перочинный нож, две советские трехкопеечные монеты и много маленьких частей человеческих костей. Кости складывали в небольшой ящик. Самая ценная находка — несколько медалей «За отвагу». Медали пронумерованы, а это значит, что награжденные ими будут опознаны. В отличие от большинства солдат.

«С немцами проще, они носили жетоны с именами, — объясняет еще один поисковик по имени Виктор. — У солдат-красноармейцев были капсулы, в которых они должны были хранить бумажку с их именами и номером части. Но многие не заполняли эти бумажки — наверное, из суеверия. Были практичные, они хранили в капсулах иголку с нитками. В итоге очень много неопознанных».

Экскаватор выкопал в середине дороги яму около полутора метров глубиной, туда спустились люди и начали работать маленькими совками и щетками. Через несколько минут стало ясно, что обнаружена братская могила как минимум восьми советских солдат. Одни поисковики аккуратно складывали черепа и кости в специальные пакеты, другие с помощью металлоискателей пытались найти любые личные вещи, которые помогли бы узнать имена и фамилии погибших.

Эшмитс говорит, что всего на этом участке поля к маю 2018 года поисковики нашли останки уже 145 солдат Советской армии.

Останки перевезут в специальное хранилище, а потом запустится долгий бюрократический процесс по согласованию церемонии. Между Россией и Латвией заключено соглашение о воинских захоронениях. В рамках этого документа начнется оповещение латвийского «Комитета братских кладбищ» (эта организация уполномочена выполнять соглашение с латвийской стороны), посольства России в Латвии, министерства обороны России, архивных организаций обеих стран. Потом останки предадут земле (обычно процесс сопровождается торжественной церемонией) — либо на кладбище советских солдат здесь же, недалеко от Пампали, либо на еще одном действующем кладбище в поселке Ропажи.

* * *

Ропажи — идеально ухоженный поселок к юго-востоку от Риги. Пара магазинов, кафе, церковь, почтовое отделение; советские панельные трехэтажки и частные дома с аккуратными садами. На окраине Ропажи находится одно из немногих еще действующих кладбищ, где происходит перезахоронение погибших в Латвии советских солдат. Церемония проводится каждую первую субботу мая — с 1997 года.

Кладбище совсем небольшое — квадратная территория с невысокой оградой. У входа вывеска: Brāļu kapi («братское кладбище»). Внутри два ряда надгробий с надписями о том, что, например, с 2001 по 2009 годы здесь похоронили 432 неизвестных — так и не опознанных — солдата Красной армии; в 2011-м — 139 неизвестных солдат, и еще 14 бойцов удалось опознать, их фамилии есть на надгробиях; в 2016-м — здесь перезахоронено 132 солдата, только трое из них опознаны.

«Здесь в 1980-х было выделено место под строительство монумента, — говорит Талис Эшмитс из „Легенды“. — Бои здесь тоже были. Но Советский Союз кончился, монумент никто так и не построил, в 1990-е эта земля так и стояла пустой. А мы тогда уже начали свои раскопки и искали место для перезахоронений. Большие города нам отказали, не хотели расширять территории своих кладбищ, а тут сказали: давайте».

5 мая к 11 утра сюда приехали посол России в Латвии Евгений Лукьянов, посол Белоруссии Марина Долгополова и посол Азербайджана Джаваншир Ахундов. На большом автобусе привезли пожилых женщин из «Латвийской ассоциации борцов антигитлеровской коалиции». Председатель этой общественной организации Галина Муштавинская рассказала «Медузе», что ассоциация занимается опекой ветеранов войны и узников концлагеря в Саласпилсе (в Латвии ветеранов и бывших пленных сейчас 877 человек), ухаживает за воинскими захоронениями. Кроме того, ассоциация выступает против любого увековечивания памяти тех, кто воевал на стороне нацистской Германии. Ассоциация критикует ежегодный «Марш легионеров» в Риге и предпринятую в 2010-м попытку поставить памятник погибшим в Саласпилсе в 1945-1946 годах немецким военнопленным.

«У меня отец — красноармеец, у подруги родителей сослали из Риги в Сибирь во время репрессий, у соседки родители были легионерами. В принципе, мы можем на любую тему разговаривать. Но только не о прошлом, особенно еще и если за столом, выпьем немного — мы никогда здесь не договоримся», — рассказала «Медузе» одна из участниц ассоциации.

Послы по очереди выступили с церемониальными речами о необходимости хранить память о войне и о погибших на ней солдатах. Православный священник начал отпевание. На постаменте стояло восемь маленьких гробов. 5 мая здесь торжественно хоронили найденные за последний год останки 240 солдат, но только восемь из них были опознаны. Почти случайно — по медалям с номером, по черенку ложки с выбитым на нем именем, по именному портсигару, по месту захоронения.

Их имена были зачитаны.

Сержант Алексей Белобородов 1917 года рождения, из Иркутской области; убит 24 января 1945 года.

Младший сержант Алексей Жучков 1926 года рождения, из Орловской области; убит 25 января 1945 года. Был награжден орденом Великой Отечественной войны первой степени (в наградных документах не сказано, за что именно).

Сержант Василий Лучинин 1909 года рождения, из Джамбульской области Казахстана; убит 9 августа 1944 года.

Рядовой Александр Марневский 1926 года рождения, из Ленинградской области; убит 29 декабря 1944 года. Про него известно, что он начинал служить на флоте, медаль «За отвагу» получил после того, как сбил немецкий самолет.

Сержант Николай Озимов 1922 года рождения, из Великолукской области России; убит 23 января 1945 года. В августе 1944 года он был награжден орденом Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги» (после того, как застрелил в бою двух немцев) и медалью «За отвагу».

Ефрейтор Петр Оленин 1916 года рождения, из Дагестана; пропал без вести в июле 1941 года, дата гибели неизвестна.

Рядовой Петр Соковников 1916 года рождения, из Амурской области; убит 29 декабря 1944 года.

Рядовой Василий Штрыкин 1925 года рождения, из Рязанской области; убит 29 декабря 1944 года. Про него известно, что он был застрелен в бою рядом с латвийским городом Тукумс. 30 декабря 1944 года командование, видимо, еще не зная о гибели солдата, подписало приказ о награждении Штрыкина медалью «За отвагу» — за то, что подносил боеприпасы под огнем противника.

Гробы закопали, забросали еловыми ветками, положили цветы.

«Видите, совершенно разные люди, идентифицировать удалось только малую часть. Остальные — неизвестные, но символ неизвестного солдата существует в разных странах, объединяет», — рассуждал посол России в Латвии Евгений Лукьянов.

«При моей жизни мы не успеем это закончить», — неожиданно грустно произнес Эшмитс. На следующий день он уже руководил раскопками у поселка Пампали.