Как подружиться с осьминогом, обустроить Неаполь и выжить, если у вас пять сестер Галина Юзефович — о трех отличных книгах в жанре нон-фикшн

Литературный критик Галина Юзефович рассказывает о трех отличных книжках в жанре нон-фикшн: «Представьте 6 девочек» Лоры Томпсон — о шести английских сестрах Митфорд, «Душа осьминога» Сай Монтгомери — о самом загадочном моллюске на свете и «Праздненства в Неаполе» Патрика Барбье — о культурной политике Карла Бурбона в Неаполе.

Лора Томпсон. Представьте 6 девочек. М.: Фантом Пресс, 2018. Перевод Л. Сумм 

Если в семье растут шесть красивых, своевольных и талантливых девочек, рассчитывать на спокойную жизнь их родным, в общем, не приходится. Если же отец этих девочек — пэр Англии, то к обычным волнениям, неизбежным при таком количестве детей, непременно добавится пристальное и по большей части недоброжелательное любопытство со стороны общества. Шесть великолепных сестер Митфорд, дочери второго лорда Ридсдейла — Нэнси, Памела, Диана, Джессика, Юнити и Дебора, прожили свои исключительно разные, но при этом одинаково яркие жизни на авансцене всеобщего внимания, окруженные восхищением, ненавистью, завистью, но прежде всего — бесконечными слухами и сплетнями. Загадочные, как стая сфинксов, непостижимые, высокомерные и в то же время удивительно открытые миру, сестры Митфорд — нетленный символ блестящей и безумной эпохи между мировыми войнами и ностальгический эталон английской аристократии. 

Старшая из сестер, Нэнси, стала известной романисткой. Вторая, Памела, большую часть жизни прожила в деревне в обществе подруги (как утверждали злые языки, «не просто подруги») и нашла свое призвание в разведении кур. Третья, Диана, красотой равная богине, без колебаний покинула «идеального мужа» из семьи Гиннесов ради взрывоопасного союза с лидером британских фашистов сэром Освальдом Мосли. Миниатюрная Джессика сбежала из дома с юным коммунистом и отправилась в Испанию сражаться на стороне республиканцев. Юнити, любимица Джессики (на двоих они даже придумали особый секретный язык, которого не понимал никто в семье), не просто увлеклась идеями нацизма, но на несколько лет стала близким другом Гитлера. В день, когда началась Вторая мировая, Юнити пыталась застрелиться, но не умерла, а лишь осталась беспомощным инвалидом на попечении родителей. И, наконец, младшая, Дебора, вышла замуж за герцога Девоншироского и до глубокой старости прожила с ним в одном из самых прекрасных замков Великобритании, собирая коллекцию артефактов, связанных с именем Элвиса Пресли. На протяжении всей жизни сестры ссорились и мирились, образовывали нестойкие альянсы, интриговали против матери (сильнее других ее недолюбливала Нэнси), щебетали на особом митфордианском наречии (о Гитлере — «он грохотал, знаешь, как он умеет, словно пулемет. Это было дииивно…»), называли друг друга детскими прозвищами и строчили друг другу письма, полные любви, иронии и яда. 

Даже пунктирного наброска этих шести судеб (на самом деле, семи — у сестер Митфорд был еще брат Том, не такой колоритный, но по-своему не менее притягательный) достаточно для того, чтобы сделать книгу о них неотразимо захватывающей. От российского читателя, впрочем, для начала потребуется небольшое усилие: в Англии сестры Митфорд — легенда, и «Представьте 6 девочек» написаны как бы изнутри этой легенды, с расчетом на то, что читатель немало знает о героинях и их эпохе, и многие вещи ему можно не объяснять. Нам же придется некоторое время спотыкаться, пытаясь сначала запомнить сестер, а после немного освоиться в их экзотичном окружении. Однако когда это все же случится и потайная дверь в книгу Лоры Томпсон распахнется нам навстречу, волшебный мир, знакомый по романам Ивлина Во и сериалу «Дживс и Вустер» (или, если угодно «Аббатство Даунтон»), но только гораздо более реальный и живой, сомкнется вокруг нас и поглотит без остатка. 

Загородные дома и выходы в свет. Охота и визиты ко двору. Милые чудачества (самая странная из сестер, Юнити, любила прогуляться, вместо шарфа обмотав шею змеей) и озорство (первый муж Джессики, неистовый коммунист, обожал во время церковной службы воровать цилиндры у учеников Итона). Причудливые адюльтеры (сэр Освальд Мосли крутил роман одновременно с Дианой Митфорд и сразу с двумя сестрами своей тогдашней жены, а несостоявшийся жених Нэнси одно время был любовником ее брата) и безмятежное, поистине олимпийское равнодушие к чужому мнению…

Лора Томпсон не идеализирует своих героинь — ее трезвый взгляд фиксирует в них все, за что английскую аристократию традиционно (и вполне резонно) принято недолюбливать, от расточительности и легкомыслия до холодности и чванства. Однако в то же самое время — и для Томпсон это существенный довод в пользу сестер — она видит в «девочках Митфорд» странное величие, готовность не просто пропустить сквозь себя свое время, но и стать его символом и квинтэссенцией: «Они жили во времена ужаса, когда большинство людей предпочитало скрестить пальцы, закрыть глаза и молиться, чтобы все поскорее кончилось. По причинам, которые нам не дано до конца постичь, эти молодые аристократки принимали свою эпоху с восторгом».

Сай Монтгомери. Душа осьминога. М.: Альпина нон-фикшн, 2018. Перевод И. Евстигнеевой 

Если осьминог доволен и расслаблен, его кожа светлая, почти белая и гладкая на ощупь. Если же он напряжен или испуган, он краснеет и становится бугристым. У осьминога горизонтальные зрачки, он умеет открывать сложные замки и собирать лего, а если понадобится, способен протиснуться в отверстие диаметром в пару сантиметров. Его род отделился от нашего 500 миллионов лет тому назад, и вся его кожа подобна гигантской сверхчувствительной слизистой оболочке. Он определяет человеческие эмоции на вкус, он непостижимым образом различает людей в лицо, а еще он любит играть и прятаться. Ему нравятся прикосновения, а заскучавший осьминог может натворить немало бед, поэтому в крупных океанариумах есть особая должность — специалист по придумыванию интеллектуальных игрушек для осьминогов. Осьминоги могут впрыскивать нейротоксичный яд, и особь размером с ладонь силой не уступает взрослому человеку. Если бы мы всерьез захотели вообразить инопланетянина, осьминог подошел бы на эту роль идеально.

Американская натуралистка Сай Монтгомери отправилась в Аквариум Новой Англии в надежде подружиться с осьминогом и, возможно, чуть лучше понять его природу. Однако то, что задумывалось как легкий и необязательный флирт, переросло в серьезные и во всех смыслах этого слова глубокие отношения. После первой же встречи с Афиной — гигантским осьминогом, который снисходительно позволил автору погладить себя по голове, Монтгомери влюбилась в этих невозможных созданий настолько, что решилась надеть на спину акваланг и, превозмогая боль в ушах, последовать за ними в их родную стихию.

Компактная книга, ставшая результатом этого головокружительно пылкого романа, — собрание историй о встречах с замечательными осьминогами в аквариуме (по большей части) и в естественной среде (от случая к случаю), причем каждый из новых приятелей Монтгомери находит возможность удивить ее саму, а вместе с ней и читателя. Решительная осьминожиха Октавия в ужасе шарахается от рук курильщицы — ей отвратителен привкус никотина на коже. Развеселая красотка Кали настолько игрива и кокетлива, что становится любимицей всего персонала и лучшим другом молодого человека с аутизмом Дэнни, приходящего в аквариум помочь своей сестре-волонтеру. Самец и самка, Сквирт и Рейн, предаются радостям плотской любви с поразительной нежностью и романтизмом — точь-в-точь как человеческая влюбленная пара на первом свидании. 

Постепенно к осьминогам добавляются актеры второго плана — электрические угри, черепахи, окуни, акулы, морские звезды и прочая водная живность, которую мы привычно и пренебрежительно определяем как безмозглую. Но нет, они вовсе не так примитивны, как нам кажется. Электрические угри видят увлекательные сны, у гигантских морских черепах на панцире есть нервные окончания, поэтому они обожают, когда их поглаживают, морские звезды, похоже, понимают концепт игры, акула может погибнуть от нервного потрясения, а самец расписной черепахи вполне способен на платоническое и возвышенное чувство — он без памяти влюбляется в солнечную рыбку… 

Понемногу, деликатно и без нажима, перемежая истории из жизни аквариума с рассказами о его сотрудниках и научными фактами, Сай Монтгомери подводит нас к пониманию, насколько же ограничено и убого наше понимание разумности. Морские существа — в первую очередь осьминоги, но не только — обладают выраженным и очень мощным интеллектом, но это интеллект другого типа. Не лучше и не хуже, чем у нас — просто принципиально иной, и наблюдать за этой инаковостью, бережно погружаясь в ее таинственные глубины, мало с чем сравнимое наслаждение. 

Словом, если по итогам прочтения «Души осьминога» вы внезапно утратите вкус к моллюскам, имейте в виду: так и было задумано. Друзей не едят.

Патрик Барбье. Празднества в Неаполе: Театр, музыка и кастраты в XVIII веке. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2018. Перевод С. Райского и И. Морозовой 

Книга французского историка и культуролога Патрика Барбье (русскому читателю он известен «Историей кастратов», биографией Полины Виардо и блистательной «Венецией Вивальди») носит самое легкомысленное название и читается как развлекательный исторический роман, однако на практике представляет собой серьезное, фундированное и парадоксальным образом актуальное исследование такой важной области, как государственная политика в сфере культуры. В фокусе внимания Барбье — правление Карла Бурбона, сына испанского короля Филипа V, ставшего в 1734 году первым полностью независимым правителем Неаполитанского королевства. 

Тщедушный, носатый, смуглый и, в отличие от своего отца-меломана, абсолютно равнодушный к прекрасному, Карл в 20 лет получил в управление область до невозможности проблемную в силу исторических и экономических причин, а в дополнение ко всему совершенно помешанную на музыке. Перенаселенная (Неаполь в XVIII веке был третьим по размеру городом Европы после куда более благоустроенных Лондона и Парижа), грязная, чудовищно криминализированная, праздная (не столько в силу естественных наклонностей горожан, сколько в силу объективной нехватки рабочих мест) столица Неаполитанского королевства была приобретением более, чем сомнительного качества. 

Вместе со своей юной женой Марией-Амалией, дочерью польского короля Августа Сильного (на протяжении всей ее жизни Карл был пылко влюблен в супругу, а описание их первой брачной ночи, отправленное счастливым супругом родителям — один из самых трогательных и смешных моментов в книге), молодой король взялся исправлять нравы и приводить в порядок обветшавшее неаполитанское хозяйство. А надежным рычагом в этом деле для него стала любовь неаполитанцев к музыке, пению и культуре в целом.

Карл перестраивает главный городской театр таким образом, чтобы он стал частью королевского дворца — теперь, отправляясь в оперу, горожане словно бы приходят в гости к своему монарху, чтобы вместе с ним насладиться любимым зрелищем (сам Карл оперу едва выносил и открыто зевал во время представления, но стоически терпел эти муки ради единения с народом). Король поддерживает все четыре городские консерватории — сиротские приюты, которые постепенно становятся кузницей лучших музыкальных кадров для всей Европы. Карл по мере сил потворствует страстной любви неаполитанцев к уличным празднествам, пытаясь в то же время сделать их чуть менее дикими и варварскими — так, именно в его правление окончательно запрещают передвижную «Кокань» (так именовали один аттракцион — горожанам предлагалось в страшной давке штурмовать платформы, декорированные разнообразной снедью). Уроженка Саксонии Мария-Амалия приносит на неаполитанскую землю искусство фарфора, который на многие годы становится одним из источников богатства и объектом национальной гордости ее подданных. 

Свободно плещась в реке времени и каждый раз выныривая на поверхность с новой яркой историй, анекдотом или неожиданной подробностью (многие из них вам наверняка захочется сохранить в памяти, чтобы после пересказать друзьям), Барбье в то же время вполне четко показывает, как любое — даже самое несовершенное правление — может быть облагорожено и даже исправлено грамотным, вдумчивым и уважительным отношением к культуре. Если бы существовал список рекомендательного чтения для отечественных чиновников от культуры, «Празднества в Неаполе» Патрика Барбье следовало бы включить в него под гордым номером один.