«Октябрь» Чайны Мьевиля — идеальная книга о русской революции И еще четыре новых произведения на ту же тему

По случаю столетия известно чего литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает об идеальной книге про русскую революцию (это «Октябрь» британца Чайны Мьевиля), а также напоминает о четырех других новейших трудах на ту же тему.

Чайна Мьевиль. Октябрь. М.: Издательство «Э», 2017. Перевод А. Мовчан, В. Федюшкина, Т. Беляковой

Что это: Честно говоря, обстоятельный и фактологически точный нон-фикшн о русской революции — последнее, чего ждешь от Чайны Мьевиля, всемирно известного английского писателя-фантаста, выдающегося рассказчика невероятных историй и изобретателя немыслимого города Нью-Кробюзон. Однако не следует забывать, что помимо литературной у Мьевиля имеются еще по меньшей мере две публичные ипостаси — академическая (писатель защитил докторскую диссертацию по марксистским интерпретациям международного права) и политическая (он с давних пор входит в разного рода левые партии и общественные организации и даже баллотировался от одной из них в британский парламент — впрочем, безуспешно). Так что, если вдуматься, лево-радикальная Октябрьская революция с ее головокружительным размахом и стимпанковским антуражем, с ее ужасами, кровью и прекраснодушными порывами, лежит строго в русле интересов Чайны Мьевиля — и хорошо, что столетний юбилей заставил писателя в итоге заняться ею всерьез.

Начиная с краткого ликбеза по петровской эпохе (надо же знать, откуда взялся «город трех революций»), писатель стремительно, буквально за две компактные главы, проносится по новой российской истории до, по выражению Троцкого, «объятий, восторгов и радостных слез» февральской революции, после чего немного сбавляет темп. Учредительное собрание, Временное правительство, лихорадочное и бесплодное лето 1917, сгущающаяся тень большевистского переворота и, наконец, беззвучным взрывом, огромным и до поры нестрашным ядерным грибом — штурм Зимнего, создание революционного правительства, провозглашение советской власти. Каждый эпизод в книге Мьевиля — законченная, закругленная история, каждый персонаж — настоящий живой человек, каждая деталь — бесценна, каждая цитата — к месту. Из множества разрозненных свидетельств (судя по обширной библиографии, работа над «Октябрем» заняла у Мьевиля несколько лет), из набивших оскомину образов и стереотипов, из хрестоматийных фраз и растиражированных исторических мемов он ухитряется заново собрать историю величественную, пугающую и невероятную — словом, ту самую, которую нам с нашим бэкграундом (что советским, что постсоветским) разглядеть никак не удается. 

Равно свободный и от коммунистического ресентимента, и от персональных счетов с советским строем, и от навязчивого желания искать и на ровном месте находить параллели с сегодняшним днем, англичанин Чайна Мьевиль пишет без преувеличения идеальную книгу о Красном Октябре — с большим отрывом лучшую из всех, выпущенных к нынешней годовщине. И хотя человеку, заставшему советскую эпоху, некоторые его объяснения могут показаться избыточно подробными (кто ж не знает, чем меньшевик отличается от большевика), для читателей моложе 35 они определенно не будут лишними, тем более что емкости и доходчивости Мьевилю не занимать. 

Цитата: «Мародеры рылись по бесконечным комнатам. Они не обращали внимания на предметы искусства, забирая одежду и безделушки. Затаптывали бумаги, валяющиеся на полу. На выходе революционные солдаты обыскивали их и конфисковали сувениры. „Этот дворец принадлежит народу, — упрекнул один большевистский лейтенант. — Принадлежит нам. Не крадите у народа“.

Обломанная рукоять меча, восковая свечка. Воришки сдавали свою добычу. Одеяло, диванная подушка.

Антонов вывел бывших министров наружу, но там их встретила разъяренная и взбудораженная толпа. Он встал на защиту арестованных. „Не бейте их, — настаивал он и другие опытные (и гордые) большевики. — Это некультурно“».

Для кого: Для всех, кто готов посмотреть на Октябрьскую революцию свежим взглядом.

И еще четыре книги про революцию

Павел Рогозный. Мы живем в 1917 году. М.: Пешком в историю, 2017. 

Что: Не столько история собственно Октябрьской революции, сколько энциклопедия мира, в котором революция стала возможной. Быт, нравы, развлечения, болезни, образование, наука, театр в начале ХХ века, Первая мировая, а в конце, начиная с пятидесятой страницы из семидесяти, — немного февральской и октябрьской революций с их символами и атрибутами. Много красивых картинок и удобной инфографики.

Цитата: «Развлечения начала ХХ столетия были похожи на современные: на любой вкус и кошелек. Например, в театр или в балет ходили, как правило, образованные и состоятельные люди. Детских театров тогда не было. Цирк посещала более простая публика. Людям, которые еще недавно были крестьянами, часто было трудно понять сложные театральные постановки. „Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна“, — так объяснил Шариков, герой повести Булгакова „Собачье сердце“, почему он не хочет идти в театр, а постоянно ходит в цирк». 

Для кого: Для детей от 7 до 12 лет.

Лев Данилкин. Ленин: Пантократор солнечных пылинок. М.: Молодая Гвардия, 2017. 

Что: Лихая и многословная биография вождя мирового пролетариата, поданная через призму географии — на место «Ленина-злодея» или «Ленина-героя» Лев Данилкин, не моргнув глазом, вводит образ «Ленина-путешественника». Симбирск и Казань, Шушенское и Капри, Женева и Петроград — жизнеописание Ильича у Данилкина разворачивается не столько во времени, сколько в пространстве, а сам герой изрядно напоминает образцового модника — одевается в стиле «шэбби-шик», чекинится в Цюрихе, а дедушка у него точь-в-точь герой Джона Гришэма. Словом, стильно — но многовато подробностей, да и один прием на 800 страниц растягивается не без труда. 

Цитата: «Сетчатка глаз жителя бывшего СССР устроена таким образом, что когда на нее проецируются монументальные образы, связанные с Лениным, фоторецепторы автоматически отключаются: даже если напарываешься на что-нибудь экзотическое — как в Казани на Карла Маркса, 40/60: „БУ ЙОРТТА ШАХМАТ КЛУ-БЫНДА 1888–1889 ЕЛЛАРЫНЫН КЫШЫНДА БЕРНИЧЭ ТАП- КЫР ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ УЛЬЯНОВ (ЛЕНИН) БУЛГАН“, — не реагируешь; булган, не булган — фиолетово».

Для кого: Для любителей подробностей и сближений с современностью.

Михаил Зыгарь. Империя должна умереть. М: Альпина Нон-Фикшн, 2017. 

900 страниц отборных сплетен, скандалов и интриг Серебряного века, подобранных с главной целью — показать, как именно все слои общества, от богемы до императора и его окружения, неправильно себя вели накануне революции и что из этого вышло (спойлер: ничего хорошего). Много любопытных деталей, ярких характеров и неочевидных фактов, но несколько утомляют навязчивые параллели и нравоучительный тон. Кроме того, постоянные попытки объяснить непонятное через понятное неизбежно приводят к упрощениям и неточностям. 

Цитата: «Дело Мамонтова чем-то напоминает первый процесс Михаила Ходорковского и дело ЮКОСа 2003 года. В обоих случаях участники рынка очень удивлены судебным преследованием: оно противоречит устоявшимся правилам игры. Подобные махинации совершали все, почему же наказан только Мамонтов (Ходорковский), недоумевают его коллеги. В обоих случаях пристрастный судебный процесс привел к банкротству бизнеса, хотя изначально были все шансы его спасти». 

Для кого: Для тех, кто считает, что хорошую мысль не грех и повторить.

Тони Брентон. Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции. М.: Альпина Нон-Фикшн, 2017. Перевод Л. Виноградовой и Л. Сумм. 

Что: Сборник статей историков (преимущественно британских и американских), исследующих ключевые точки русской истории начала ХХ века на предмет того, что было бы, сложись тогда обстоятельства как-нибудь по-другому. Каким руслом потекла бы русская история, прицелься Фанни Каплан в Ленина получше? А что, если бы перемирие в Компьене не совпало со свержением правительства Колчака — смогли бы белые переломить ход гражданской войны? Можно ли было избежать голода в 1920 году, и если да, то что это дало бы молодому советскому государству? Не все статьи в сборнике одинаково хороши и информативны, однако важность выполняемой ими психотерапевтической работы трудно переоценить: книга под редакцией Тони Брентона показывает, насколько шатки и иллюзорны наши представления о собственной истории, как много в них стереотипов и откровенного мусора. 

Цитата: «Мог ли быть иным ход советской истории, если бы удалось избежать катастрофы 1920–1921 гг.? Если отвлечься от уже обсуждавшихся гуманитарных последствий — насилия и голода, которых, скорее всего, нельзя было бы избежать вовсе, однако их масштабы могли бы быть меньше, — имело бы более раннее введение новой экономической политики серьезное влияние на последующее развитие Советского государства? Короткий ответ на этот вопрос: нет. НЭП с его денационализацией и рынком, культурным плюрализмом и малосимпатичными „нэпманами“ оказался несостоятельным в контексте советской революции и неэффективным в руках советских руководителей, не имевших ни опыта, ни желания управлять смешанной экономикой». 

Для кого: Для любителей сослагательного наклонения в истории.