«Худруки театров — не госслужащие. Это творческая профессия» Театральные менеджеры комментируют расследование «Трансперенси Интернешнл — Россия»

«Трансперенси Интернешнл — Россия» опубликовала расследование, в котором утверждается, что система финансирования многих театров «пронизана конфликтами интересов». Материал касается художественных руководителей 14 учреждений (Театр п/р Табакова, Театр кошек Юрия Куклачева, Театр им. Пушкина и другие), которые заключают госконтракты, в том числе о режиссуре и исполнении ролей, с самими собой, «искусственно создавая себе дополнительные возможности для зарабатывания денег». В списке фигурирует и «Гоголь-центр», худрук которого Кирилл Серебренников с августа 2017 года находится под домашним арестом, — тем не менее авторы настаивают, что их действия (сотрудники «Трансперенси» обратились в прокуратуру) на это не повлияли. Текст активно обсуждается в профессиональной среде: многие руководители и сотрудники театров считают, что в «Трансперенси» не учли специфики творческой работы и обнаружили коррупцию там, где ее нет. «Медуза» попросила театральных менеджеров (не упоминающихся в расследовании) прокомментировать информацию, опубликованную «Трансперенси».

Что говорится в расследовании «Трансперенси Интернешнл — Россия». Очень коротко

Авторы расследования проверили коммерческую деятельность руководителей 135 театров Москвы и Санкт-Петербурга (при этом в расследовании фигурирует также ярославский Театр им. Волкова) и в 14 случаях выявили признаки нарушений, о которых заявили в прокуратуру. В тексте отмечают, что руководители как минимум 14 государственных театров, в том числе Олег Табаков, Кирилл Серебренников и Олег Меньшиков, заключают госконтракты о выполнении актерской или режиссерской работы сами с собой, «искусственно создавая себе дополнительные возможности для зарабатывания денег», — и таким образом расходуют деньги налогоплательщиков.

В большинстве случаев, как того и требует закон, сделки согласовываются с работодателем (только два худрука из расследования согласовывали сделки уже после заключения), то есть с министерством культуры или департаментом культуры Москвы. Однако, подчеркивают авторы расследования, это не разрешает конфликт интересов, а только «маскирует его». Сотрудники «Трансперенси» также указывают как на недостаток, что все контракты заключены на безальтернативной основе — с единственным поставщиком, а в обосновании контракта говорится, что художественный руководитель может лучше других поставщиков поставить спектакль или сыграть в нем роль.

Полный текст расследования можно прочитать тут.

Евгения Шерменева

театральный продюсер, бывший руководитель Федерального центра поддержки гастрольной деятельности, бывший заместитель руководителя департамента культуры Москвы

Я думаю, что авторы расследования выделили 14 театров, про которые они говорят, только по одному принципу: они увидели варианты, где гонорар платили по [договору с] ИП. Потому что масса театров платят гонорары своим худрукам и руководителям, но другим способом, и это не появляется в конкурсной документации; платят как дополнительные премии, как разовые выплаты, дополнительно согласованные с учредителем в виде зарплаты. А платят гонорары на ИП, естественно, по одному принципу: чтобы сэкономить средства для зарплатного фонда. Когда вы платите индивидуальному предпринимателю, вы платите чистую сумму, и он сам уже рассчитывается с налогами. А если вы зачисляете это как гонорарную часть, вы должны выплатить отчисления 27,1% в фонды социального и пенсионного обеспечения. Чтобы сохранить эти 30% для бюджетных средств, очень часто творческие люди открывают ИП, чтобы ответственность [за выплату налогов] брать на себя. На мой взгляд, это очень правильная практика, потому что человек, который зарабатывает гонорары, сам отчитывается перед государством за них. 

То, что театры невозможно вообще отключить от государственной поддержки, уже много раз обсуждалось. Но если посмотреть на бюджеты театров, они все-таки на большой процент состоят из собственных заработанных средств (авторы расследования подчеркивают, что для многих городских театров бюджетные субсидии составляют больше половины годового дохода, иногда даже 90% — прим. «Медузы»). Это и спонсорские средства, и гастрольные заработки, и участие в фестивалях, и продажа билетов.

Очень часто до 80% заработка театров — это то, что они зарабатывают самостоятельно благодаря деятельности худрука. Надо понимать, что любые гонорары за постановку спектаклей — приглашенным или неприглашенным режиссерам и артистам — это все внебюджетные средства. Никаких государственных средств на это не хватит. В ситуации, которую приводит «Трансперенси», это все не деньги бюджета. Но дело в том, что у нас сейчас все деньги, поступающие на счет театра, записываются в бюджет. Даже деньги от спонсоров, от меценатов, от продажи билетов тут же подпадают сразу под бюджетное регулирование. Сейчас нет разделения, которое было много лет назад, когда отдельно учитывались деньги государства и отдельно собственные средства, которые позволяли не согласовывать траты с учредителем, — все считается общим кошельком.

Кроме того, к суммам, которые называют расследователи, конечно, смешно апеллировать (общая сумма 60 контрактов, которые приводятся в тексте «Трансперенси Интернешнл», составляет примерно 97 миллионов рублей — прим. «Медузы»), потому что это фактически работа по совместительству — на полставки. И те суммы, которые выписывали себе Дмитрий Бертман (440 тысяч рублей за постановку одного спектакля — прим. «Медузы»), Кирилл Серебренников (345 тысяч рублей за спектакль), Евгений Писарев (480 тысяч рублей за спектакль), — это полставки, а то и четверть ставки оплаты работы режиссера за большой спектакль, в зависимости от возможностей театра. Потому что, разумеется, если Кирилл Серебренников поедет в Европу ставить спектакль, он получит в десять раз больше, чем указано у него в гонораре в «Гоголь-центре». Но при этом он предпочитает ставить у себя в «Гоголь-центре», получая меньше, чем уезжать и ставить где-то на стороне.

Леонид Ошарин

директор Театра им. Маяковского

Так сложилось, что, как правило, худрук — это режиссер или актер. Но художественный руководитель не обязан быть режиссером или актером. И если он ставит в своем театре спектакль или участвует там как актер, то он вынужден подписывать сам с собой контракт за эту работу. При этом договоры должны проходить процедуру сделки с заинтересованным лицом, то есть с Минкультом или департаментом культуры, чтобы не было коррупционной составляющей. Худрук не может написать в контракте, что он хочет получить за работу, например, три миллиона рублей, хотя такую сумму можно заплатить приглашенному режиссеру. В департаменте культуры реально оценивают работу, определяют и утверждают сумму, которую худрук получит за работу режиссера в своем театре, — она, как правило, меньше, чем если бы он ставил спектакль на стороне.

Можно оформлять дополнительную работу не через ИП — хотя это выгоднее для театра, — а дополнительным соглашением к трудовому договору. Но в этом случае все равно нужно проходить процедуру согласования с департаментом культуры. Никто не дает на откуп руководителям устанавливать самим себе гонорары за спектакли и за роли. Учредитель это контролирует. Ни одной копейки свыше установленного контрактом театр не имеет права заплатить худруку или директору без согласования с учредителем. Сразу же включить в контракт эти суммы сложно: никто не знает наперед, будет ли человек что-то ставить в этом году или нет — или сколько спектаклей он поставит.

Есть худруки, которых нанимает директор, а есть те, у кого контракт с департаментом [культуры или министерством культуры]. Там есть свои нюансы. У кого контракт с департаментом, тот и отвечает перед ним или Минкультом. Если контракт заключен с директором, то в любом случае перед учредителем будет отвечать директор, он же будет определять зарплату и гонорары худрука. Цену контракта и сам контракт в этом случае согласовывать с Минкультом не надо, потому что здесь тогда нет конфликта интересов. Другое дело, что таких театров, где учредитель нанимает напрямую не худрука, а директора, очень мало.

Кирилл Крок

директор Театра им. Вахтангова

То, что [в расследовании «Трансперенси»] называется словами «конфликт интересов», — это ситуация, когда руководитель бюджетного учреждения выполняет дополнительные обязанности, которые у него не прописаны в трудовом договоре и поэтому подлежат дополнительной оплате. Можно я приведу вам пример? Если вам предлагают подработать в редакции не журналистом, а еще секретарем, вы, наверное, скажете: «Я могу, но за дополнительную плату».

Когда худруки, помимо руководства театром, играют в спектаклях или ставят спектакли, возникает этот конфликт интересов — поэтому сделка всегда утверждается учредителем (Министерством культуры России или местным департаментом культуры — прим. «Медузы»). Художественный руководитель может сам себе назначить гонорар, в зависимости от того, может ли себе это позволить театр, и от того, какой устав в этом театре. Если в театре единоначалие и во главе худрук, то да, он от имени учредителя выписывает себе гонорар, а потом его согласовывает; если двуначалие — то сумму назначает директор. Мы же живем в условиях рыночной экономики и представляем рыночную стоимость участия Олега Павловича Табакова в какой-нибудь антрепризе. Каждая услуга имеет свою стоимость, а нормативов стоимости актерской и режиссерской работы, как в советское время, сейчас нет.

Когда учредителя не уведомили вовремя [о сделке], это техническое нарушение, и за него наступает административная ответственность. Иногда мы отдаем документ о согласовании учредителю, и он очень долго ходит по чиновничьим кабинетам. Получается так, что премьера уже вышла и режиссер или актер уже поучаствовал в спектакле, а согласование вышло позже. Это является нарушением закона, но это не криминальное нарушение закона, это не коррупция, а максимум административная ответственность, когда могут объявить замечание, чтобы в следующий раз такого не делали.

Бывают, например, такие ситуации: назначен артист на роль, в процессе репетиций выясняется, что он не тянет эту роль, или он по каким-либо творческим причинам отказался играть в спектакле. Тогда плечо театру подставляет худрук и за две-три недели вводится в спектакль. Сделка с заинтересованностью (сделка, в которой присутствует персональная заинтересованность сотрудника театра — прим. «Медузы») оформляется, но она пробуксовывает по срокам. Что в этом такого? Она оформлена, допустим, 20-го, а премьеру сыграли 1 октября. Что от этого изменилось? Расчетный месяц за премьеру наступает все равно после оказания услуги.

Мария Ревякина

генеральный директор фестиваля «Золотая маска», директор Театра наций

Есть такой 44-й федеральный закон [«О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд»], в соответствии с которым мы имеем право подписывать контракты с так называемым единым поставщиком, о котором пишет Transparency International. Это нисколько не противоречит закону. Любое учреждение имеет право подписывать контракт с этим единым поставщиком — так называется в законе, например, актер, режиссер, художник (в расследовании отмечают, что «все контракты заключены на безальтернативной основе — с единственным поставщиком» — прим. «Медузы»). 

Поэтому, если художественный руководитель театра является актером, режиссером или художником, он может выполнять эту работу, но с отдельным контрактом и за отдельную сумму. У каждого худрука есть должностная инструкция, в соответствии с которой он осуществляет прописанные в уставе театра и в его контракте пункты. Этот контракт подписывает с ним учредитель — то есть Минкульт или департамент культуры какого-то города, и в этом контракте куча пунктов: грамотный пиар, привлечение зрителей, репертуарная политика и прочее. Постановки или игра в спектаклях не входят в этот контракт. Так что если Евгений Писарев ставит в своем театре спектакль и еще играет в нем, давайте ему в пояс поклонимся за то, что он это делает.

Контракты с худруками как с актерами и режиссерами абсолютно законны. Потому что мы не сможем найти еще одного такого актера, как Олег Табаков, он уникален. Мы не сможем найти такого же режиссера, как Римас Туминас, он уникален, так же как уникален Дмитрий Бертман или Евгений Писарев. Евгений Миронов не может быть худруком и бесплатно играть спектакли. Это его работа, его хлеб, его профессия, поэтому с ним может быть заключен дополнительный контракт. В законе все это прописано, даже более подробно, чем нужно.

И потом тут [в расследовании] написано: «За соблюдением законодательства о конфликте интересов должна следить комиссия департамента культуры Москвы по служебному поведению гражданских служащих». Руководители театров не являются госслужащими, это другая категория профессии, загляните в классификационный справочник — это творческая профессия.