«Хороший доктор» от создателя «Доктора Хауса». Почему этот сериал ругают, но это совершенно не повод его не смотреть!

В конце сентября на телеканале ABC начался сериал «Хороший доктор», сделанный тем же шоураннером, что и «Доктор Хаус» — Дэвидом Шором. «Хороший доктор» — один из самых ожидаемых нормкор-сериалов (то есть таких, которые можно смотреть всей семьей или одним глазом) этой осени. Но когда он вышел, мнения критиков разделились: одни называют сериал вторичным, другие — наивным. Кинокритик Егор Москвитин считает, что «Хороший доктор» — это почти «Аритмия» по-американски и пропускать шоу все-таки не стоит.

О чем сериал?

Одноименный фильм с Орландо Блумом не должен сбивать вас с толку: в нем рассказывалось не о человеке с аутизмом (как в сериале), а о человеке в футляре, который всю жизнь жил по правилам, потом встретил красивую женщину, решил рискнуть и быстро, но красиво сгорел. Это была история в духе Вуди Аллена, а для большего сходства с чеховскими и гоголевскими персонажами герой (ненавидимый коллегами, но обожаемый пациентами врач-интерн) еще и все время кутался в одежду — свитер под пиджаком, пиджак под халатом.

В сериале Дэвида Шора (автора «Доктора Хауса») все иначе — в его основе лежит корейская телевизионная драма о гениальном аутисте, которому тяжело и с коллегами, и с пациентами. В азиатском шоу — очень, кстати, успешном — герой был хирургом-педиатром. Это позволяло проводить параллель с нашумевшим каталонским сериалом «Красные браслеты»: и там и там больница выполняла роль машины времени, заставляющей детей быстро взрослеть, а врачей — вспоминать свою юность. Американский ремейк «Красных браслетов», несмотря на замечательную драматургию и продюсерский патронаж Стивена Спилберга, продержался на Fox всего один сезон. Поэтому ABC решил, что смертельно больных детей в его эфире не будет, — и сделал главного героя хирургом общей практики. Но его ключевая особенность — аутизм и синдром саванта — сохранились.

Чем уникален герой?

Савантизм — редкое состояние, которое может сопутствовать аутизму и другим расстройствам психики. Саванты обладают феноменальными знаниями в конкретных областях, будучи при этом плохо обучаемыми в целом. Классический пример саванта — Ким Пик, ставший прототипом героя Дастина Хоффмана в «Человеке дождя».

В «Хорошем докторе» юный Шон Мерфи — аутист, который демонстрирует невероятные познания в медицине, поэтому его со скрипом, но все же берут работать хирургом в элитный госпиталь в Сан-Хосе. Шона Мерфи играет Фредди Хаймор из сериала «Мотель Бейтс» и фильма «Август Раш» — актер с большим опытом перевоплощения в изгоев. Роль президента клиники, вступившего в конфликт с советом акционеров ради того, чтобы дать шанс молодому врачу, досталась Ричарду Шиффу, обладателю «Эмми» за роль в «Западном крыле». Поскольку центральная тема сериала — равные возможности для всех, то компанию белым англосаксам составляют актеры африканского, азиатского и латиноамериканского происхождения: Антония Томас («Отбросы»), Николас Гонсалез («Сонная лощина»), Тэмлин Томита («Настоящая кровь») и другие. Получается уникальный медицинский коллектив, где каждый на своем месте, а в ансамбле — удивительная синергия. Этнический состав — важный нюанс фильма: через одну устоявшуюся норму шоу подготавливает зрителей к другой — люди с аутизмом имеют такое же право на карьеру и социализацию, как и все.

Почему это американская «Аритмия»?

Американский сериал об элитном калифорнийском госпитале и российский фильм об отчаянной бригаде скорой помощи похожи в главном — в идее, что совместное служение некой высшей цели (например, другим людям) может сгладить любые углы. В «Хорошем докторе» каждый врач не только спасает пациентов, но и ведет сразу несколько кабинетных войн: старший хирург переживает, что его пост займет восходящая звезда; президент клиники, взяв на работу врача с аутизмом, обещает уволиться в случае ошибки подопечного; влюбленные друг в друга герои претендуют на одно и то же место в команде. Но как и в сериале «Служба новостей», от этих корпоративных дрязг не ждешь откровенной подлости: все герои слишком хорошие, чтобы нанести удар в спину. В этом детективная слабость сериала (а любой медицинский процедурал — это детектив), но и его огромная сила: «Хороший доктор» — гимн гуманизму. Как и в случае с «Аритмией», этот гимн необычайно музыкален — услышав его, хочется любить весь мир.

И если медицинская начинка у «Хорошего доктора» примерно та же, что и у «Доктора Хауса», то параллельная сюжетная линия должна привлечь к сериалу аудиторию «Оно», «Очень странных дел» и других драм про ужасы детства. В этой линии, которая занимает пять-десять минут каждой серии, Шон Мерфи — еще совсем ребенок, но ему уже приходится противостоять целому миру вместе со своим решительным младшим братом. Эта история об американском детстве таит в себе нечто, позволяющее сравнить весь каркас «Хорошего доктора» с великими американскими романами, подменять которые так любят нынешние сериалы.

Но тогда почему его все ругают?

На сайте Rotten Tomatoes рейтинг шоу у «всех критиков» составляет 37%, а у «топ-критиков» — 22%; падать ниже попросту некуда. Самая распространенная претензия — вторичность шоу по отношению к «Доктору Хаусу». Во-вторых, критикам кажется, что порой Фредди Хаймор, при всем своем обаянии, превращает аутизм в «куперизм» — назовем так кривляния в стиле Шелдона Купера из «Теории Большого взрыва». В-третьих, некоторых рецензентов расстроило сопоставление врача-аутиста с врачами-афроамериканцами и врачами-женщинами, которое делает один из героев: мол, это как сравнивать теплое с мягким. В-четвертых, многих разочаровала банальность воплощения гения героя: совсем как в «Шерлоке», нам просто показывают некую инфографику на экране. Эта визуализация срабатывает, когда нужно объяснить зрителю, как устроена анатомия человека, но буксует, когда нужно изобразить ход мыслей человека с савантизмом.

Наконец, в-пятых, американцы просто куда больше, чем мы, избалованы нормкором: каждую осень на их базовых каналах выходят столько шоу о врачах, юристах, полиции и «морских котиках», что хочется сбежать на Аляску. Для нас картина обратная: мы привыкли утаскивать с американского ТВ только самые сложносочиненные шоу наподобие драм HBO, не замечая простых, симпатичных и полезных историй вроде «Хорошего доктора». Есть подозрение, что в России все-таки сложился культ телесериала как новой литературы — то есть того, что требует предельной концентрации при потреблении. «Хороший доктор» — возможность осмотреться по сторонам и обнаружить, что кроме сосредоточенного созерцания есть много других радостей жизни. Например, сериалы, которые смотрят за ужином, в метро, во время свиданий (и не досматривают). «Доктор Хаус» был именно таким. Теперь он просто помолодел.